Корабль Иштар. Семь шагов к Сатане (сборник) - Абрахам Меррит

На этом корабле они нашли запас металла для наковальни викинга. И что еще лучше, связки бечевки, масло, чтобы смачивать их, кремень, позволяющий зажигать пламя, прочные древка и странной формы мощные самострелы, которые должны были стрелять пылающими стрелами. Все это и металл они взяли. Потом потопили корабль с живыми и мертвыми.

Все дальше и дальше плыл корабль, Сигурд ковал длинные щиты, Джиджи и Кентон установили возле розовой и черной каюты самострелы, приготовили бечевку, масло и огниво.

Шло время; мощные потоки жизни, исходившие от Кентона и Шарейн, не слабели, наоборот, становились сильнее.

Лежа рядом со спящей любимой, Кентон проснулся – или подумал, что проснулся; открыв глаза, он увидел не каюту, а два лица, глядящие на него из какого–то неизвестного пространства; огромные лица, смутные и туманные. Их теневые глаза устремились на него.

Кто–то заговорил, и Кентон узнал – этот голос вел его по тайным переходам храма! Голос Набу!

– Снова Нергал сосредоточил свой гнев на корабле, о Иштар! – произнес этот голос. – Борьба между ним и твоей ипостасью снова будет беспокоить богов и людей в мириадах миров. Великая мать, только ты можешь кончить ее.

– Я дала слово, – другой голос был как ветер, шевелящий струны тысячи арф, – я дала слово; и та моя ипостась, которую люди в старину называли Гневная Иштар, разве у нее нет прав? Нергал не победил ее. Но и она не победила Нергала. Соглашение не было достигнуто. Как же может отдыхать моя ипостась, если слово, которое я произнесла в гневе, не нашло ответа. И пока будет бороться она, будет и Нергал, он тоже связан словом.

– Но ведь огонь, зажженный тобой в сердцах Зарпанит и Алусара, огонь, ставший сутью их душ, не погас, – прошептал спокойный голос. – Разве эти огни не ускользнули и от твоей Гневной сестры, и от Темного Нергала? И почему, Иштар? Разве не потому что ты этого хотела? Разве не ты скрыла их? Что же тогда говорить о твоем слове?

– Ты мудр, Набу! – послышался голос Иштар. – Пусть этот человек, чьи глаза мы открыли, увидит, что произвели моя жрица и ее любовник, когда привели в объятия друг друга Мать Жизни и Повелителя Смерти! Пусть этот человек рассудит, справедлив ли мой гнев!

– Пусть этот человек рассудит! – повторил голос Набу.

Огромные лица поблекли. Кентон смотрел в глубочайшие глубины, в бесконечные бесконечности пространства. Мириады солнц роились здесь, а вокруг них вращались мириады и мириады миров. Через это бесконечное пространство двигались две силы, смешавшиеся, но и раздельные. Одна – свет и плодовитость, она давала рождение, жизнь и радости жизни; другая – тьма и уничтожение, она отнимала у первой ее порождения, утихомиривала их, погружала в темноту. Внутри первой силы было невыразимое сияние, и Кентон знал, что это ее душа. В темной силе была еще более темная тень, и он знал, что это ее мрачная душа.

Перед ним появились фигуры мужчины и женщины; что–то прошептало ему, что имя женщины Зарпанит, а мужчины – Алусар, это жрица Иштар и жрец Нергала. Он увидел в их сердцах удивительное чистое белое пламя. Он видел, как два пламени заколебались, склонились друг к другу. И в то же время сияющие нити света потянулись от первой силы, связывая жрицу с ее душой; и из мрачного сердца тьмы протянулись темные нити и обвились вокруг жреца. И на мгновение в соединившемся пламени светлые и темные нити соединились, слились, стали одним и тем же.

В то же мгновение все пространство задрожало, солнца закачались, миры начали раскачиваться, бьющий прибой жизни замер.

– Ты созерцаешь грех! – прозвенел голос струн арфы.

– Раскрой глаза шире! – донесся спокойный холодный голос.

И вот Кентон видит большое помещение, в котором пребывают ужасные силы, в сиянии и славе, – все, кроме одной, погруженной во тьму. И перед ними стоят жрец и жрица, а рядом со жрицей – Шарейн!

Снова видит он белое пламя в сердцах этих двоих – спокойное, ясное, равнодушное к богам или к гневной богине. Склоняются друг к другу, неугасимые, неизменные, равнодушные к гневу богов или к их наказанию.

Картина начала расплываться, исчезла. Теперь в этом же помещении находились жрец и жрица, Шарейн, Кланет и вокруг них тела многих мужчин и женщин. Был также высокий алтарь, полускрытый облаком мерцающего лазурного тумана. В тумане, на алтаре, невидимые руки строили чудесный корабль.

И по мере того как рос этот корабль, где–то далеко от него, как бы в тени другого измерения, рос другой корабль; корабль, который, казалось, возникал сам собой на бирюзовом море в мире серебристых облаков! Шаг за шагом этот теневой корабль повторял создание игрушечного корабля на алтаре.

Кентон знал, что реальна именно тень: игрушка на алтаре – ее символ.

Знал также, что символ и реальность – одно и то же, они связаны древней мудростью, созданы древними силами так, что судьба и благополучие одного есть судьба и благополучие другого.

Едины в двух формах. Кукольной и реальной. И каждая – одно и то же.

Невидимые руки в лазурном тумане кончили корабль. Они одно за другим коснулись тел жрицы Иштар и жреца Нергала, тел Шарейн и Кланета и все тех, кто лежал вокруг. И все эти тела исчезли. Невидимые руки подняли и поставили на игрушечный корабль маленьких кукол.

А на палубе теневого корабля в лазурном море появились тела – одно за другим появлялись тела тех, которые, как игрушечные, появлялись на алтаре.

И вот на полу зала совещаний богов не осталось ни одной фигуры.

Корабль был создан и населен.

Луч от сияния, окружавшего Иштар, коснулся носа корабля. Щупальце тьмы протянулось из черноты, в которой восседал Повелитель смерти, и коснулось кормы корабля.

Картина расплылась и исчезла.

Появилась другая комната, маленькая, почти келья. В ней стоял одинокий алтарь. Над алтарем висела лампа, окруженная лазурным ореолом. Алтарь из лазурита и бирюзы, усаженной синими сапфирами. Кентон понял, что это тайный алтарь Набу, бога мудрости.

На алтаре стоял корабль. Кентон смотрел на него и понимал, что эта драгоценная игрушка неразрывными нитями связана с другим кораблем, плывущим в другом пространстве, в другом измерении, плывущим по неведомым морям в неведомом мире…

С кораблем, на котором плыл он сам!

И что происходит с игрушкой, то же происходит и с кораблем Иштар; и каково кораблю Иштар, таково и игрушке; то, что угрожает одному, угрожает и другому; они разделяют судьбу друг друга.

И эта картина исчезла. Теперь он видел город, огражденный стеной; над городом возвышался большой храм ступенчатый, – зиккурат. Город осаждало войско, обороняющиеся стояли на стенах. Он знал, что этот город – древний Урук и что перед ним храм, в котором построили чудесный корабль. И тут осаждающие прорвались сквозь стены, подавили защитников. Он мельком увидел кровавую бойню – картина исчезла.