История гестапо - Жак Деларю

В целом армия одобряла и поддерживала Гитлера. Генералы надеялись на «войну в цветах» (мы говорим «война в кружевах»); операции в Австрии и Чехословакии, а потом молниеносная кампания в Польше, казалось, давали для этого основания. Они боялись помериться силами с французской и британской армиями, но Гитлер утверждал, что кампания во Франции тоже будет легкой. Осенью 1939 года генералы занимали видное место в нацистском государстве. Они пожинали лавры на Востоке и готовились к схватке с демократиями Запада. Внутри страны многие из них находились на ключевых постах в военной экономике. Удаленность театров военных действий давала им необычайную независимость, помогала освобождаться от опеки со стороны партии и контроля со стороны гестапо и СД.

Какова же была позиция Гиммлера и гестапо в ситуации, развитие которой могло стать для них опасным?

Прежде всего были приняты меры предосторожности в целях ограничения самостоятельности военных. Например, наиболее крупную часть армейского транспорта составлял моторизованный корпус, подчиненный партии. Без его грузовиков, мотоциклистов и водителей армия не могла обеспечить свое снабжение. Партия сохраняла, таким образом, легкое средство контроля над военными и при случае могла помешать передвижениям армии.

С другой стороны, по требованию Гиммлера и вопреки всем обычаям военные никогда не имели полицейской власти ни в Чехословакии, ни в Польше. Ее с самого начала взяли в свои руки службы Гиммлера в Чехословакии, а ранее в Австрии. В Польше власть переходила к ним сразу же, как только заканчивались военные операции, и так происходило по мере продвижения войск.

Появление агентов СД и гестапо, объединенных в эйнзацкоманды, сразу вслед за воюющими войсками было новшеством и «смелой инициативой» Гиммлера. Такое нововведение, объединявшее действия агентов двух основных служб, отражало важное преобразование, которое находилось в процессе своего завершения.[7]

С тех пор как Гиммлер 17 июня 1936 года стал шефом всех полицейских служб Германии, начались разного рода перемены. В циркуляре от 28 августа 1936 года указывалось, что с 1 октября все службы политической полиции земель будут иметь название Гехаймештаатсполицай (гестапо), а региональные службы — Штаатсполицай (стапо). Новые названия и субординация дополняли действия по унификации, которые проводились уже в течение трех лет. 20 сентября еще в одном циркуляре, на этот раз подписанном министром внутренних дел Фриком, которому теоретически подчинялись все полицейские службы, говорилось, что отныне центральная служба гестапо в Берлине будет контролировать деятельность шефов служб политической полиции во всех землях.

Для усиления оперативных возможностей и обеспечения быстроты репрессий Фрик подписал 25 января 1938 года приказ, по которому инициатива и полномочия по проведению превентивных интернирований переходили к гестапо. До сих пор гестапо ограничивалось арестами, санкционированными по их предложению министерством внутренних дел. Теперь же и такой слабый контроль исчезал. «Превентивное интернирование, — говорилось в приказе Фрика, — может быть осуществлено с санкции секретной государственной полиции в качестве меры принуждения против тех, кто своим поведением ставит под угрозу безопасность народа и государства, с тем чтобы предотвратить любые поползновения такого рода со стороны врагов народа и государства».

Приказы об интернировании не подлежали обсуждению. Нельзя было обращаться ни в какую административную или судебную инстанцию, судам запрещено было вмешиваться в дела гестапо. Чтобы подвергаемый интернированию был об этом информирован, приказ, вручавшийся ему для сведения, имел следующий текст: «Арестованное лицо не имеет права обращаться с жалобой по поводу декрета о превентивном интернировании». Затем следовало указание о причинах интернирования. Чаще всего они состояли из немногих слов. Например: «Подозревается в деятельности, наносящей вред государству»; «Серьезно подозревается в помощи дезертирам». Или еще: «Будучи родственником дезертира (или эмигранта), способен воспользоваться любым поводом, чтобы нанести вред рейху, если будет находиться на свободе».

Приказ Фрика от 25 января, а затем декрет от 14 сентября 1938 года заставляли организации НСДАП сотрудничать со службами гестапо, которым фюрер поручил «миссию выслеживать и устранять всех врагов партии и национал-социалистического государства, а также все силы, могущие разрушить их».

Таким образом, гестапо полностью и окончательно утвердило свое могущество. Его должностные лица становились государственными чиновниками. Теперь службы Гейдриха, охватившие всю Германию, включали в себя 57 региональных служб гестапо, разделенных на:

21 главный пост стапо,

36 постов стапо.

Криминальная полиция (крипо), которая с 1936 года составляла вместе с гестапо единое целое, окрещенное сипо (сыскная полиция), имела в своем распоряжении 66 региональных служб, разделенных на:

20 главных постов криминальной полиции,

46 постов криминальной полиции.

Гейдрих имел все основания быть довольным. Но хотя он был шефом сыскной полиции, по-прежнему руководил и СД, своей первоначальной службой, часто имея от этого неприятности административного характера. Несмотря на его усилия, СД оставалась службой партии. Наконец, 11 ноября 1938 года появился декрет, по которому СД становилась разведывательной службой партии и государства. Ее главная задача заключалась в помощи сыскной полиции (сипо = гестапо + крипо). Благодаря усилиям Гейдриха, взявшего за образец британскую Интеллидженс сервис, СД трансформировалась до такой степени, что превратилась скорее в службу политической разведки, в основном шпионажа, чем оставалась вспомогательным учреждением полиции.

Таким образом, когда разразилась война, СД уже была информационной службой государства, оставаясь в то же время органом партии. В таком положении она находилась до самого конца. Административная «граница», которая отделяла ее от других служб Гиммлера, беспрерывно создавала различные затруднения, несмотря на единство управления Гиммлера—Гейдриха. Создание оперативных команд со смешанным составом для кампании в Польше еще больше обнажило эти трудности. Поэтому летом Гиммлер принял важное решение — создать новый организм. Официально это было оформлено декретом от 27 сентября 1939 года. В соответствии с этим текстом рейхсфюрер СС объединял основные из своих служб под эгидой Главного имперского управления безопасности, более известного под аббревиатурой РСХА. Создание его отвечало предложению, высказанному Гиммлером еще в 1936 году: необходимо образовать «корпус защиты государства».

Так были объединены службы следствия, расследования, криминальной и политической документации. Первым результатом этой меры стало усиление контроля со стороны центрального руководства СС над всеми полицейскими службами, так как РСХА с самого начала рассматривалось как правительственная служба, входящая в министерство внутренних дел, и одновременно как одна из главных служб СС, подчиненная Верховному командованию СС. Такое административное переплетение вполне соответствовало нацистскому стилю. Доктор Бест попытался разъяснить это решение на псевдоюридическом жаргоне, и его высказывание заслуживает процитирования:

«СС и полиция составляют единое целое как в отношении структуры, так и в отношении деятельности. Но при этом организация их персонала не теряет собственного характера и места среди других важных подразделений партии и государственной администрации, которые с различных точек зрения имеют одинаковую природу».

В тот же день, когда было создано РСХА, другим декретом были назначены руководители служб, что было простым подтверждением их прежних функций; шефом РСХА стал Гейдрих.

С точки зрения законности эта амальгама представляла собой нонсенс. Аббревиатура РСХА скрывала известное название «гестапо». По тем же причинам агенты и сотрудники, подчиненные РСХА, носили на рукаве отличительную нашивку СД, даже если принадлежали к гестапо или крипо. Эти знаки отличия свидетельствовали о том, что данный агент входил в специальное эсэсовское формирование, которому целиком был придан персонал РСХА, интегрированный в СС.

РСХА было гигантской полицейской машиной, задуманной в целях централизации информации, улавливания малейших враждебных слухов и доведения их до хозяина машины — рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Обратная связь должна была доводить до всех, даже нижних эшелонов, желания хозяина, доносить его приказы до самых отдаленных точек нацистского мира и обеспечивать их быстрое исполнение.

На практике РСХА оказалось плохо управляемой машиной. Чрезмерное дробление, разделение на ячейки ради сохранения секретности во многом лишали его действенности. Информация последовательно проходила несколько ступеней, что нарушало систему ответственности и полномочий. Группы, занимавшиеся обобщением сведений, собранных на местах, состояли из бюрократов, оторванных от жизни. Их доклады оказывались сухими и выхолощенными, поэтому наверх поступали совершенно бессодержательные обзоры. Бюрократизированная концепция полицейской работы приводила к многочисленным ошибкам в деятельности немецких служб и к неэффективности значительного числа мер, даже самых жестоких. Парадоксальным образом сама «сверхорганизация» РСХА была причиной своих неудач.