Ее Величество Судьба - Екатерина Владимирова

Я слышу, как стучит его сердце, и уверена, что он слышит, как стучит мое.

Но мы не отрываем глаз друг от друга. Я просто не могу отвести взгляд, словно прикованная этими темными зрачками с горящим в глубине пламенем, завороженная и очарованная.

Магия мгновений захватила нас в плен и не отпускала.

И вот губы Дмитрий дрогнули, он вздохнул и прошептал:

— Я не могу этого сделать.

Я его не понимаю, качаю головой. Чего он не может сделать?.. Я лишь хочу, чтобы он меня поцеловал. Сейчас, немедленно. Иначе я просто сойду с ума!!

Дмитрий легко улыбается, видя мое замешательство, и продолжает тем же шепотом:

— Катя, пойми…

Я смотрю на него с подозрением.

— Если мы сейчас не остановимся…

Кажется…

— Я не смогу остановиться потом…

…я начинаю…

— И тогда мы…

…понимать!!!

— Утром ты можешь пожалеть об этом, — закончил Дмитрий тихим голосом, продолжая смотреть мне в глаза.

Я смотрю на него и не могу поверить, что он это говорит. Все еще прижимаюсь к нему всем телом, боюсь отойти, боюсь разомкнуть объятья, боюсь, что он исчезнет, растворится, словно сон. Боюсь его потерять. Сейчас, когда нашла…

Он проводит тыльной стороной ладони по моей щеке, я начинаю дрожать от этого прикосновения. Его губы трогает легкая, какая-то просящая улыбка, он говорит:

— А я не хочу, чтобы ты о чем-то жалела.

Мне становится все ясно. Задавая вопрос, я чувствую, что начинаю краснеть.

— Ты просто… не хочешь меня, так?

Эх, если бы еще можно было произнести это без запинки!!

Черные глаза широко распахиваются, в них вспыхивает какой-то странный огонь. Разочарование?.. Гнев?.. Ярость?.. Почти одно и то же. Для меня, по крайней мере.

— Ты в своем уме? — спрашивает Дмитрий совершенно серьезно.

Не зная, что ему ответить, я просто киваю.

— Нет, не в своем, — возражает Дмитрий — Если бы была в своем, не говорила бы такие глупости!!

— Но ты…

— Я хочу тебя, — перебивает он меня уверенным твердым голосом — Очень хочу!! Но…

— Я могу пожалеть об этом? — подсказываю я ему.

Дмитрий втягивает в себя воздух.

— Да.

Я долго смотрю на него, стараюсь прочесть в его глазах хотя бы намек на ложь. Увидеть в них хоть что-нибудь, что уверит меня в том, что он меня обманывает, но я ничего не вижу.

Мои руки спускаются с его плеч на грудь, замирают в области сердца. Его отчаянный стук врывается в мои ладони, обдавая меня теплом и наполняя радостью мое сердце. Улыбка расплывается на моем лице.

— Ты веришь приметам? — спрашиваю я у него.

Удивленный моим вопросом, он все же отвечает:

— Нет…

Моя улыбка медленно гаснет.

— А почему ты спрашиваешь? — произнес он, очевидно, увидев померкнувший свет моих глаз.

— А я верю… — проговорила я почти шепотом и опустила взгляд.

Я не видела его выражения его лица, но знала, что он озадачен. Его руки прижали меня к себе, словно и не собираясь отпускать.

— Есть такая примета… — сказала я тихо, проводя ладонями по его груди, но не глядя ему в глаза — С кем встретишь Новый год, с тем его и проведешь…

Дмитрий застыл. Кажется, даже его сердце замерло в нерешительности сделать следующий удар. А я боялась на него смотреть. Боялась увидеть в его глазах что-то такое, отчего счастье превратится лишь в иллюзию и растворится в воздухе, словно дым.

Несколько мгновений спустя, показавшихся мне вечностью, Дмитрий прижался к моему виску губами и зашептал:

— Знаешь, — очень хриплый, очень взволнованный голос!! — Это единственная примета, в которую я готов поверить.

Я тут же устремила глаза на него. Он же посмотрел на меня. Его глаза смеялись, лучились искорками. Губы дрогнули в улыбке.

— Потому что хочу, чтобы она исполнилась.

Раньше я никогда не мог вспомнить, как проводил Новый год.

Потому что это всегда были однообразные серые вечера в компании родственников.

Снежный Питер, празднично украшенный родительский дом, огромная елка в холле, увешанная старинными игрушками и самодельными гирляндами Камиллы, море подарков на ковре… Родители, Вадим, Камилла и Алина… И еще куча разных родственничков, которым приспичило приехать именно на новогодние праздники из-за границы. Словно бы специально для того, чтобы мучить меня вопросами о моей жизни! Особенно о личной ее стороне, о той, о которой я рассказывать ничего никогда не желал.

Смех, веселье, радость, бесчисленные поздравления с праздником и бесконечные вопросы на темы, давно уже надоевшие мне.

Одинаково. Серо. Скучно. Без Кати…

Сейчас, находясь за сотни километров от Питера, в Подмосковье, вдали о родительского дома, в котором я собирался отмечать и этот Новый год тоже, вдали от запаха хвои и мандаринов, кучи подарков и бенгальских огней, вдали от обычных радости и веселья, от едких замечаний Алины и невинных детских вопросиков Камиллы, бивших обычно не в бровь, а в глаз, вдали от суеты и толкотни этого праздника, здесь — в тишине и покое загородного дома я чувствовал себя совершенно умиротворенным и до неприличия счастливым.

Потому что я был рядом с Катей.

Она заснула на моем плече примерно через час после того, как мы решили посмотреть один из старых советских фильмов, которые я откопал на полке. Как котенок, свернувшись калачиком у меня под боком и прижавшись к груди своим маленьким телом, от одного прикосновения которого меня бросало в дрожь, она дышала ровно и спокойно.

Мой котенок. Мой ангел. Мое новогоднее чудо.

Моя. Только моя!!

От осознания этого факта меня снова бросило в дрожь. Я закрыл глаза и счастливо улыбнулся. Я не мог не улыбаться, когда смотрел на нее. Не мог не улыбаться, когда думал о ней. Я вообще не мог не улыбаться, потому что думал о ней постоянно!

И мне хотелось быть рядом с ней. Держать в объятьях, целовать, ловить губами ее дыхание и слушать стук ее сердца. И улыбаться. Черт возьми, мне хотелось петь, взлетев до небес, о своем счастье.

Разве может человек быть таким счастливым?!

Еще несколько дней назад я бы сказал, что это бред сумасшедшего, просто вымысел — истинного счастья нет и быть не может.

Я ошибался. Оно есть. Для меня — оно притаилось в Кате.

Моя маленькая девочка, моя невинная маленькая девочка. Ты совершила невозможное, ты хотя бы догадываешься об этом? Ты совершила чудо — укротила Дмитрия Вайтмана! Сделала меня, отъявленного циника, живущего тем, чтобы портить людям жизнь своим цинизмом и сарказмом, счастливым.

Я счастлив — благодаря тебе!

Я взглянул на нее и невольно сильнее прижал к груди. Она улыбнулась во сне, губы ее приоткрылись, словно она что-то хотела сказать, но так и не произнесла, но глаза оставались закрытыми.