Этюд в сиреневых тонах - Тиана Соланж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А я не люблю, когда меня называют Саней, — неожиданно призналась в ответ, — сразу представляю себя этаким небритым мужиком в замасленном комбинезоне и гаечным ключом наперевес.
Мы рассмеялись, а я почувствовала, как ёкнуло сердце в ответ на его широкую улыбку, за секунду преобразившее суровое худое лицо. Он обладал именно теми жесткими чертами лица, присущими жителям суровых северных краев. Ему бы шлем с рогами и меч в руки — викинг и есть! Хотя нет, рога не надо!
— А как вас зовут друзья? — спросил мужчина, когда мы, отсмеявшись, смотрели в горящий далекими огнями город. Улыбка медленно угасла на моем лице, а я невольно подумала, что у меня и друзей-то не осталось, даже поговорить теперь не с кем. Как там сказала Кристина? Я обращалась к ней только, когда мне самой требовалась помощь? Неужели я такая эгоистка?
Мужчина, видимо, наблюдавший за мной, неожиданно дотронулся до моей руки, с силой сжимавшей полы его куртки.
— Простите, я спросил что-то не то?.. — он выглядел обеспокоенным, но я только мотнула головой, слабо улыбнувшись.
— Нет, все нормально, — как могла, загнала свою боль вглубь. Он не виноват в том, что мои друзья меня предали, да и знать ему об этом ни к чему. — У меня их нет. Я… из тех, кто больше по жизни одиночка, — как можно равнодушнее пожала плечами и отвернулась, чтобы спрятать подступившие слезы. Боль еще не утихла, по-прежнему жаля сердце, и я снова пожалела, что выпила лишнего, потому что… не стоит быть откровенной с незнакомыми людьми. Неизвестно, как они потом используют эту информацию против…
Теплая ладонь неожиданно накрыла мои пальцы, все еще цепляющиеся за ткань куртки. Второй рукой он сжал мои плечи, прижав к своей крепкой груди.
— Пойдем отсюда, ты совсем замерзла, — чуть хрипловатым голосом проговорил мужчина, разом переходя на «ты». Я распахнутыми от удивления глазами, смотрела на него, не зная, что ответить. Слишком замерзла и мечтала уже попасть в тепло. Слишком устала, чтобы сопротивляться чужой заботе. — Тебе надо согреться, а потом, если захочешь, расскажешь мне все.
Я слышала в его голосе искреннее сочувствие, и помощь он предлагал тоже искренне. Был даже соблазн согласиться, но… я знала, что последует за этим уходом…
— Спасибо, но нет, — отрицательно качнула головой, понимая, что тем самым обижу его. И он был готов уйти. Только я не позволила, быстро поймав за руку, прежде, чем он навсегда отстранится от меня. Не так он все понял, решив все для себя.
— Я все понял, и…, — глухо проговорил Северин, смотря куда-то поверх моей головы. — Прости…те, что снова влез…
И тут я совершила действительно самый странный поступок, что был в моей жизни. И не будь я чуть-чуть пьяна от вина и его… предложения, я бы… никогда не узнала, каково это… целовать незнакомого, но жутко понравившегося мужчину. Да и ему не стоило нести какую-то чушь, что…
Что там мои детские поцелуи с мальчишками на задворках школы? Да, даже губы жениха, хоть он умело целовал, не дарили мне и половины тех чувств и эмоций, что я испытывала сейчас. Я первой коснулась его сухих, чуть обветренных губ. Сначала, чтобы он прекратил нести ту бессмыслицу, а потом… потом, чтобы удержать его, ведь руки-то были заняты. Одной держалась за холодные перила моста, другой — куртку, которая все норовила упасть в реку.
В первый момент он замер, и я уже хотела отстраниться, понимая, что не вызываю в нем даже крохи тех эмоций, что испытываю сама. Да и… докатилась ты, Сокольская — сама пристаешь к незнакомому мужчине! А он, может быть, давно и счастливо женат. Но тут меня прижали к каменному телу с такой силой, что я при всем желании пискнуть бы не смогла, а уж потом его губы перехватили мою инициативу. Что я там рассказывала о своем «поцелуйном» опыте? Оказывается, его и не было. Меня просто смело в этом урагане, заставляя кружиться в водовороте эмоций, захлебываясь от восторга. Мозг тут же отключился, и я просто позволила себе раствориться в этих ощущениях, понимая — такого у меня больше никогда не повторится.
— Ну, ты шлюха! Не успела выпрыгнуть из нашей постели, как уже любовника себе нашла! Да еще и целуешься с ним в какой-то подворотне! Тварь! — от злого шипящего голоса, приведшего меня в чувства не хуже ледяной воды, я отпрянула от Севера. Мужчина же, напротив, спокойно удержал меня на узком «сидении» и медленно развернулся в сторону Бахтияра.
Он стоял в нескольких шагах от нас, с перекошенным от ярости лицом и сжимая ладони в кулаки. Я вздрогнула, невольно вцепляясь в руку Северина, когда взгляд черных глаз, полыхавших ненавистью, остановился на мне.
— Ты кто такой? — без особого страха спросил мужчина, встав так, чтобы закрыть меня собой. При всей агрессии, что исходила от Бахтияра, Северин, напротив, казался спокойным и расслабленным. Только чуть напряглись мышцы спины, словно он готовился к нападению.
— Прочь с дороги, а то пожалеешь, — с угрозой рыкнул жених, направляясь в нашу сторону. Я невольно сжалась, понимая, что… не простят мне такого. С тоской посмотрела на темную пену воды, шумящую далеко внизу. — Не лезь в наши с невестой дела. Кстати, сколько она заплатила тебе, чтобы насолить мне? — ухмыльнулся Бахти, останавливаясь практически на расстоянии вытянутой руки. Я едва не задохнулась от злости, понимая, что он сейчас выльет на меня ушат помоев, лишь бы унизить. Осторожно отпустила руку Северина.
— М-м, кажется, понял, — в голосе северянина послышалась глумливая насмешка, — ты же из тех, кто во всем и всегда винит женщину? Так вот, мне не нужны деньги, чтобы рассмотреть такое дер… нехорошего человека, как ты, — Север лениво облокотился на холодные перила, при этом намеренно разделяя меня и Бахтияра.
— Север, не надо, не связывайся с ним, — неуверенно шепнула ему, понимая, что он напрасно злит противника. — Его отец… он…
— А-а, так еще и из тех, кто с каждой жалобой бежит к папочке, — голос мужчины исподволь сочился ядом, но на меня он не смотрел. Бахтияр побагровел, делая еще один шаг к нам.
— Север…
— Успокойся, Алекса, я не дам тебя в обиду, — тихонько шепнул он мне, распрямляясь. Он был намного выше коренастого Бахтияра, но зато я знала, что жених увлекается спортом и какими-то боями.
— Ты не понимаешь…, — снова
