Полное собрание сочинений. Том 2. 1895–1897 - Владимир Ленин (Ульянов)

А вот, чтобы посмотреть на это «согласие», мы и возьмем теперь наиболее видного народнического экономиста, г. Н. —она, претендующего на строгое применение новейшей теории. В своих «Очерках», как известно, г. Н. —он одной из своих специальных задач поставил изучение капитализации русской текстильной индустрии, которая характеризуется как раз наибольшим приложением машин.

Спрашивается, на какой точке зрения стоит г. Н. —он в этом вопросе: на точке зрения Сисмонди (с которым, как мы видели, он разделяет точку зрения на весьма многие стороны капитализма) или на точке зрения новейшей теории? Является ли он по такому важному вопросу романтиком или… реалистом? [82]

Мы видели, что первым отличием новейшей теории является исторический анализ возникновения машинной индустрии из капиталистической мануфактуры. Поставил ли г. Н. —он вопрос о возникновении русской машинной индустрии? Нет. Он дал, правда, указание, что ей предшествовала работа на дому на капиталиста и ручная «фабрика» [83], но вопроса об отношении машинной индустрии к предшествующей стадии не только не разъяснил, но даже не «заметил», что фабрикой по научной терминологии нельзя было назвать предшествующую стадию (ручное производство на дому или в мастерской капиталиста), которая должна быть, несомненно, характеризована как капиталистическая мануфактура [84].

Пусть не думает читатель, что это «пробел» неважный. Напротив, он имеет громадную важность. Во-1-х, г. Н. —он отождествляет таким образом капитализм с машинной индустрией. Это – грубая ошибка. Значение научной теории в том и состоит, что она выяснила настоящее место машинной индустрии как одной стадии капитализма. Если бы г. Н. —он стоял на точке зрения этой теории, мог ли бы он изображать рост и победу машинной индустрии «борьбой двух хозяйственных форм»: какой-то неизвестной «формы, основанной на владении крестьянством орудиями производства» [85], и «капитализма» (стр. 2, 3, 66, 198 и др.), тогда как на деле мы видим борьбу машинной индустрии с капиталистической мануфактурой? Об этой борьбе г. Н. —он не сказал ни слова, хотя именно в текстильной индустрии, им специально взятой для изучения (стр. 79), по указанию, им же приведенному, происходила именно такая смена двух форм капитализма, извращенная г. Н. —оном в смену «народного производства» «капитализмом». Не очевидно ли, что в сущности его нимало не интересовал вопрос о действительном развитии машинной индустрии и что под «народным производством» прячется утопия совершенно во вкусе Сисмонди? Во-2-х, если бы г. Н. —он поставил вопрос об историческом развитии русской машинной индустрии, мог ли бы он говорить о «насаждении капитализма» (331, 283, 323 и др. стр.), основываясь на фактах правительственной поддержки и помощи – фактах, которые имели место и в Европе? Спрашивается, подражает ли он Сисмонди, который ведь совершенно так же говорил о «насаждении», – или представителю новейшей теории, изучавшему смену мануфактуры машинной индустрией? В-З-х, если бы г. Н. —он поставил вопрос об историческом развитии форм капитализма в России (в текстильной промышленности), мог ли бы он игнорировать существование капиталистической мануфактуры в русских «кустарных промыслах»? [86] А если бы он действительно следовал теории и попытался прикоснуться научным анализом хоть к маленькому уголку этого тоже «народного производства», – что сталось бы с его столь суздальски намалеванной картиной русского общественного хозяйства, изображающей какое-то туманное «народное производство» и оторванный от него «капитализм», охватывающий лишь «горсть» рабочих (с. 326 и др.)?

Резюмируем: по первому пункту, составляющему отличие новейшей теории машинной индустрии от романтической, г. Н. —он ни в каком случае не может быть признан последователем первой, ибо он не понимает даже необходимости поставить вопрос о возникновении машинной индустрии как особой стадии капитализма и замалчивает существование капиталистической мануфактуры, этой предшествующей машинам стадии капитализма. Вместо исторического анализа он подсовывает утопию «народного производства».

Второй пункт касается учения новейшей теории о преобразовании общественных отношений машинной индустрией. Г-н Н. —он и не пытался разобрать этот вопрос. Он много сетовал на капитализм, оплакивал фабрику (точь-в-точь как оплакивал ее Сисмонди), но он не сделал даже попытки изучить то преобразование общественных условий, которое совершила фабрика [87]. Для этого потребовалось бы ведь именно сравнение машинной индустрии с предшествующими стадиями, которые у г. Н. —она отсутствуют. Точно так же точка зрения новейшей теории на машины, как на фактор прогресса данного капиталистического общества, — ему совершенно чужда. Опять-таки он даже и не поставил вопроса об этом [88], да и не мог поставить, ибо этот вопрос является лишь результатом исторического изучения смены одной формы капитализма другою, а у г. Н. —она «капитализм» tout court [89] сменяет… «народное производство».

Если бы мы на основании «исследования» г. Н. —она о капитализации текстильной индустрии в России задали вопрос: как смотрит г. Н. —он на машины? – то мы не могли бы получить другого ответа, кроме того, с которым знакомы уже по Сисмонди. Г-н Н. —он признает, что машины повышают производительность труда (еще бы этого не признавать!), – как и Сисмонди это признавал. Г-н Н. —он говорит, что вредны не машины, а капиталистическое употребление их, – как и Сисмонди. это говорил. Г-н Н. —он полагает, что «мы» упустили из виду, вводя машины, что производство должно соответствовать «народной потребительной способности», – как и Сисмонди это полагал.

И только. Больше г. Н. —он ничего не полагает. О тех вопросах, которые поставила и разрешила новейшая теория, г. Н. —он и знать не хочет, ибо он даже не попытался рассмотреть ни исторической смены разных форм капиталистического производства в России (хотя бы на взятом примере текстильной индустрии), ни роли машин как фактора прогресса в данном капиталистическом строе.

Итак, и по вопросу о машинах – этому крупнейшему вопросу теоретической экономии – г. Н. —он стоит на точке зрения Сисмонди. Г-н Н. —он рассуждает совершенно как романтик, что нисколько не мешает ему, разумеется, цитировать и цитировать.