Дело ГКЧП - Валентин Варенников

Если предположить, что лица, привлеченные ранее к уголовной ответственности, могут излагать показания в выгодном им свете, то в целях объективности необходимо проанализировать и иные доказательства, которыми располагает суд. Свидетель Егоров показал, что на объекте «АБЦ» вопросы об изоляции президента, отключении у него связи, усилении охраны, захвата власти, состав ГКЧП и его функции не обсуждались.

Выводы следствия о противоправном характере действий Варенникова не основаны ни на законе, ни на материалах дела (по конкретному эпизоду).

18 августа 1991 года Варенников в составе делегации вылетел в Крым.

По показаниям допрошенного в суде Плеханова, он лично заранее сказал Варенникову о том, что у президента будет отключена связь, этот факт бесспорен.

Сам же Варенников расценивает его как обстоятельство, которое должно было облегчить разговор, не дав Горбачеву отвлечь внимание на какие-то другие разговоры.

Факт ограничения связи, бывшей в распоряжении Президента СССР, подтверждается показаниями свидетеля Карасева Н. В., пояснившего, что объект «Заря» имел связь с Москвой лишь по паролю.

Варенников: когда на даче президента в Крыму ему представили офицера Министерства обороны, то Варенников, не будучи осведомлен о роли и функциях этого должностного лица, ограничился выслушиванием доклада и положением общего характера — чтобы было все нормально и не было происшествий. При этом при обмене репликами между ними прозвучало, что отсутствие связи у президента — временное и вскоре связь будет восстановлена.

Язов: «О существовании средств связи, управлении стратегическими силами в Форосе Варенников не знал и не мог знать».

Свидетель Кириллов В. А. показал в суде, что, будучи оператором абоненского комплекта № 1, он не получал от Варенникова указаний ни об отключении аппаратуры, ни об отправке ее в Москву.

Болдырев В. И., давая свидетельские показания в суде по тому же вопросу, обратил внимание на то, что в протоколе допроса на предварительном следствии отсутствуют несколько ключевых слов, что исказило смысл изложенных им обстоятельств, в т. ч. по вопросу использования «ядерного чемоданчика».

В совокупности же с показаниями свидетеля Генералова В. В. следует вывод о том, что, во-первых, на объекте «Заря» не было узла связи МО; во-вторых, Варенников не являлся инициатором встречи с оператором абонентского комплекта № 1; в-третьих, отключение AK-I было за пределами полномочий Варенникова.

На основании этого, поскольку иных данных ни на ПС, ни в суде не добыто, данный эпизод подлежит исключению из обвинения как вмененный необоснованно.

Варенников: «Да, ЧП предлагалось ввести, но это совершенно не ставилось в зависимость с отставкой президента!»

Непосредственно к изоляции, в т. ч. к действиям Генералова, Варенников отношения не имел и обвинение в этой части подтверждения не находит.

В части противоправных действий Варенникова, вмененных ему в составе группы лиц, обвинение является недоказанным.

В соответствии с указанием Язова на военном аэродроме Бельбек провел встречу с Громовым, Чичеватовым, Скоковым, Шустко, Хронопуло, Михалкиным, которых ориентировал на действия в условиях ЧП.

В ночь на 19 августа 1991 года был образован ГКЧП.

Допрошенный в суде Язов показал, что именно он отдал Варенникову распоряжение собрать в Бельбеке командующих войсками округов и проинформировать их о порядке введения повышенной боевой готовности. В отношении Хронопуло Язов никакого распоряжения не давал; на самого же Хронопуло Язов — по этикету — возложил функции сопровождающего зам. министра обороны на территории, относящейся к ведению Черноморского флота.

В обвинении верно указано, что встреча была не инициативой самого Варенникова, а выполнением распоряжения Минобороны.

Никто из участников совещания не сказал о том, что ЧП рассматривалось как неизбежный шаг, речь Варенникова носила информативный, а не приказной характер.

«Варенников, выполняя отведенную ему роль в заговоре, прибыв в Киев… встретился с руководством Украины и потребовал от него поддержки действиям ГКЧП и введения чрезвычайного положения в ряде областей Западной Украины».

Содержащаяся в обвинении формула об отведенной Варенникову роли в заговоре не подтверждается никакими материалами дела, поскольку ни на предварительном следствии, ни в суде никто из допрошенных лиц не показал, как именно предписывалось поступать Варенникову в Киеве в условиях создания ГКЧП.

Сам Варенников, допрошенный в суде, показал, что он действительно встречался с председателем Верховного Совета Украины Кравчуком Л. М. и др. должностными лицами, однако ни от кого из них не требовал поддержки действий ГКЧП, не требовал и ввести ЧП в ряде областей Западной Украины, хотя в предположительной форме такая возможность обсуждалась, и то инициатором этого был сам Кравчук. Шифротелеграмма, имеющаяся в деле, полностью совпадает со словами Варенникова по этому факту.

Следует сказать, что допрошенный в ходе судебного следствия свидетель Гуренко С. И., в объективности показаний которого сомневаться не приходится, полностью опроверг данный пункт обвинения, поскольку пояснил, что он присутствовал в течение всего разговора Варенникова с Кравчуком и Варенников при этом никаких противозаконных просьб или требований не выдвигал, в том числе не требовал поддерживать действия ГКЧП и вводить ЧП в Западной Украине.

Свидетель Язов Д. Т. показал в суде, что указание о встрече с Кравчуком он Варенникову не давал, но предупредил, чтобы тот был готов к такой встрече, если решится вопрос о введении ЧП. При этом, безусловно, предполагалось, что решение о введении ЧП может быть принято лишь республиканскими органами власти.

Таким образом, данный пункт инкриминируемых деяний подлежит исключению из обвинения.

Варенникову вменяется тот факт, что в течение 19 августа 1991 г. он направил в адрес ГКЧП пять шифротелеграмм, текст которых исследован в суде и выдержки из которых содержатся в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого.

Опуская то обстоятельство, что некоторые слова и фразы общего характера могут быть истолкованы (или поняты) по-разному, следует задаться вопросом — является ли написание и отправка этих телеграмм противоправным, уголовно наказуемым действием. Поскольку суд не может выйти за рамки предъявленного обвинения, с точки зрения соответствия закону необходимо, на мой взгляд, анализировать именно цитаты, содержащиеся в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого.

Сам Варенников подтверждает свое авторство в написании телеграмм, при этом поясняет, что их содержание было продиктовано конкретной ситуацией в стране и в Москве. В частности, Варенникову было известно о взрывоопасной обстановке у Белого дома, которую необходимо было разрядить.

Помимо этого, следует учесть, что отправленные телеграммы носили рекомендательный характер, не имели никаких практических результатов и последствий.

В частности, Варенников, как Главком Сухопутных войск, не дал распоряжений по подчиненным войскам во исполнение тех предложений, которые содержались в телеграммах.

По 7-му пункту обвинения — а его содержание Варенников не отрицает — имеется подтверждение свидетеля Михалкина.

Вместе с тем, если расценивать тот факт с точки зрения уголовного законодательства, он в силу своей малозначительности не может рассматриваться как преступление (обращение в войска дать телеграммы в поддержку ГКЧП). В обвинении указано, что Варенников отдал распоряжение командующему ЧФ Хронопуло об усилении охраны и подготовке к обороне аэродрома Бельбек. Во исполнение этого рота морских пехотинцев, разведывательный батальон и противотанковый дивизион с полным вооружением заняли позицию на аэродроме.

Перед ними была поставлена задача уничтожения самолетов в случае их несанкционированной посадки.

Сточки зрения конструкции обвинения в данном пункте не указано — где и когда Варенников отдал также распоряжение. Не приведена и причина — чем было вызвано такое распоряжение.

Сам Варенников по приведенному эпизоду показал, что действительно высказал Хронопуло свои соображения о недостаточной охране аэродрома Бельбек, сделал он это в разговоре по телефону из Москвы вечером 20 августа 1991 года.

Однако Хронопуло не подчинен Варенникову по службе и не мог воспринимать подобное замечание как приказ.

Свидетель Язов в суде дал дополнительные пояснения по тому же вопросу — аэродром Бельбек был подчинен Главнокомандующему войсками ПВО, и ни Варенников, ни Хронопуло самостоятельно не могли принять решения в отношении этого объекта. К тому же, подчеркнул Язов, Варенников не являлся прямым начальником для Хронопуло.