Красный газ - Эдуард Тополь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В Уренгое сейчас сумасшедший дом – готовятся к прилету правительства на открытие газопровода. Если хочешь, я могу связать тебя с уренгойским гэбэ по нашему радио, и выясняй у них сама…
– Нет, не нужно, – произнесла я поспешно. Ни один сотрудник КГБ не скажет мне по телефону, что они там делают с этим Шерцем и где они его держат. А рассказывать им, что я подозреваю Худю Вэнокана в намерении убить этого Шерца, – нет, извините, до этого я еще не дошла! – Товарищ полковник, а когда у вас следующий самолет в Уренгой?
– Два самолета готовятся к вылету прямо сейчас, вылетят минут через двадцать…
– Товарищ полковник, миленький! – Я попыталась вложить в свой голос все свое женское обаяние и даже кокетство. – А вы не можете задержать их хотя бы минут на десять? Я в центре города, мне нужно минут тридцать, чтоб добраться до аэродрома…
– Задержать самолет?! – изумился полковник. – Ну, милая, это уж слишком! Ты знаешь, сколько там пассажиров в аэропорту?! И какие!..
Я не дослушала, бросила трубку и выскочила из загса на улицу.
По мостовой катил какой-то бронетранспортер, лупя в темноту полярной ночи мощными фарами.
Я выбежала на середину мостовой, чуть не под гусеницы этого бронетранспортера, и замахала руками.
Бронетранспортер остановился, молодое курносое лицо высунулось из кабины и заорало, конечно, матом:
– Ты что? О…ла?!
Я подбежала к кабине, сунула курносому водителю свою красную милицейскую книжку-удостоверение:
– Родненький, я следователь милиции! Мне в аэропорт, срочно! – И, не дожидаясь ответа, полезла на гусеницу.
– Ты чего? Рожаешь, что ли? – обалдело спросил водитель.
– Почти! Гони! Гони в аэропорт, милый!
– Только за поцелуй! – сказал водитель и уставился на меня веселыми наглыми глазами.
Я не раздумывая поцеловала его в губы так, что он задохнулся и замотал головой, потом сказал восхищенно:
– Ну даешь! Никогда не думал, что буду с милицией целоваться! – И до отказа выжал педаль газа.
54
ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ТЕЛЕГРАММА
Срочно
Секретно
по Правительственной спецсвязи
товарищу Черненко Константину Устиновичу
В соответствии с приказом правительства и Вашим личным распоряжением объединенные силы армии, КГБ и милиции в течение 24 часов заняли практически все крупные населенные пункты, рабочие поселки и ненецкие становища на территории Ямало-Ненецкого национального округа и взяли под охрану все линии газопроводов и все газо- и нефтяные промыслы на Ямальском полуострове.
Принимаются экстренные меры к тушению восьми горящих в тундре фонтанов газа, силы КГБ и МВД проводят активную работу по выявлению зачинщиков беспорядков.
Безопасность торжественного открытия газопровода «Сибирь–Западная Европа» обеспечена и гарантирована.
Председатель КГБ СССР генерал армии Чебриков
Первый секретарь Тюменского обкома КПСС Богомятов
55
Мы идем по Уренгою,Тундра окружает нас…
– пел в самолете на мотив колониальной песни «Мы идем по Уругваю» какой-то веснушчатый парень и подыгрывал себе на гитаре. И весь самолет подпевал:
Ночь с полярною пургоюСторожат ненецкий газ…
В этом транспортно-десантном самолете «Ан-24» не было привычных кресел, как в пассажирском самолете. Вместо кресел здесь был ряд алюминиевых сидений вдоль бортов и какая-то штанга над ними – скорей всего для крепления ремней десантников. Но сейчас весь самолет был забит не десантниками, а теми, кто через два дня будет стоять в Уренгое вокруг правительственной трибуны как герои торжеств и почетные гости. Здесь были бурильщики из Баку, Уфы и Кишинева, пробурившие несколько лет назад первые разведочные и первые промышленные скважины на Ямале. Здесь играли в карты и домино первые монтажники и сварщики газопровода. Здесь пели, пили и закусывали, сидя не только на алюминиевых сиденьях, но и на полу, на своих чемоданах, строители первых тундровых поселков, специалисты по тушению нефтяных фонтанов и вахтовые рабочие, прокантовавшиеся несколько суток в аэропортах Сыктывкара и Нарьян-Мара. И здесь же вместе со всеми летели пять грузин в огромных кепках-восьмиклинках, с ящиками апельсинов и цветов. Как и за какую взятку этим спекулянтам удалось попасть на военный самолет – Бог знает, но, в конце концов, и грузинские спекулянты вложили свою долю в создание газопровода. Как сказал один из них: «Без наших овощей и фруктов вы бы здесь, как в тюрьме, питались!..»
Мы идем по Уренгою,Ночь молчит, как аммонал…
Да, все возвращалось на круги своя – жизнь весело, шумно, с песнями, фривольными шутками и кавказскими апельсинами вкатывалась на военно-транспортных самолетах в ямальскую тундру, чтобы через несколько дней все смерти, взрывы и весь ненецкий мятеж забылись и исчезли, словно их и не было. На всей почти пятитысячекилометровой трассе газопровода от Уренгоя до ФРГ и Франции наладчики проверяли готовность компрессорных станций принять первый ямальский газ. В Москве члены правительственной делегации и иностранные гости уже собирали, наверно, дорожные чемоданы, укладывая в них по три пары теплого шерстяного белья.
Осторожно, друг.Ведь никто еще здесь не был –В таинственной стране, что звать Ямал… –
звенела в самолете гитара.
Но я сидела в праздничном самолете как на иголках и поминутно поглядывала на часы. Я пыталась представить себе, что делает сейчас в Уренгое Худя Вэнокан. Неужели он рискнет проникнуть в КГБ, чтобы прикончить этого Зигфрида Шерца? Черт возьми! Мы гонялись за беглыми зеками, мы выстраивали самые невероятные версии того, как им удалось убить Воропаева, Хотько и Розанова. Зотов даже привез из Яку-Тура потное белье Воропаева!.. И все это время Худя был рядом с нами, следил за нами, водил нас за нос, даже подбросил нам брезентовую рукавицу Залоева, чтобы не уклонились мы от ложного следа. Но кто убивал все-таки? Сам Худя, или он только помог зекам бежать за то, чтобы они убили?…
Мы подлетали к Уренгою. Под нами лежали тундровые газопромыслы, заиндевелые нити газопроводов и Уренгойская головная компрессорная станция, рабочее сердце газопровода. Как по кровеносным сосудам вся кровь стекается к вашему сердцу и затем мощными толчками разбегается от него по всему организму, так и эта станция собирает газ со всего Ямала и гигантскими, сверхмощными турбинами компрессоров начнет посылать его через два дня по восьми нитям газопровода в Европу. В полярной ночи на белом блюде тундры эта станция выглядела неземным сооружением высшей цивилизации, обогнавшей наше человечество на несколько столетий…
Самолет накренился левым крылом и пошел на посадку к переметаемой поземкой посадочной полосе уренгойского аэродрома.
Меня буквально била нервная лихорадка. Что ждет меня в Уренгое? Сообщение об аресте Худи Вэнокана при попытке прорваться к Зигфриду Шерцу? Или – если Худе удалось обмануть гэбэшников – труп Зигфрида Шерца с отрезанными ушами и половым органом?
56
В уренгойском аэропорту такси не было, а вызывать из нашего угро дежурную машину – это потерять как минимум сорок минут. Пришлось сесть в автобус.
В Уренгое, несмотря на тридцатиградусный мороз и сильную поземку, улицы были полны людьми. Наверное, впервые за эти несколько дней люди безбоязненно высыпали из домов и выстроились в очереди в продовольственных и промтоварных магазинах. Накануне торжественного открытия газопровода здесь, как и в Салехарде, появились дефицитные продукты – даже настоящее, а не ацидофилиновое молоко. Люди спешили набрать продукты не только на праздник, но и впрок, к новогоднему столу… Даже в парикмахерской стояла очередь, и я подумала мельком, что, Боже мой, ведь через два дня действительно праздник, когда же я попаду в парикмахерскую?!
Но эти толпы горожан на улицах замедляли движение автобуса, а я буквально считала минуты – ну скорей же, скорей! На кой черт ждать эту тетку, которая бежит к автобусной остановке с тяжелыми авоськами в руках!
Наконец – площадь перед зданием горкома партии и правительственная трибуна, украшенная кумачом, еловыми ветками и портретами членов правительства – Андропова, Черненко, Устинова, Громыко. На трибуне возятся плотники, прибивают огромный транспарант с надписью: «ТЕБЕ, РОДИНА, СИБИРСКИЙ ГАЗ!» Здесь же суетливо бегает московский архитектор…
Я выскочила из автобуса и – бегом через площадь, к белому двухэтажному зданию местного КГБ. Перед дверью – отдышаться, привести себя в порядок, чтобы выглядеть спокойной. Толкаю дверь на тяжелой пружине, за ней, конечно, – бюро пропусков, вооруженный охранник.
