Архитектор снов - Этери Чаландзия

Наблюдая за птицами, Майя задремала. Тем временем ворон осмотрелся, поправил два растрепавшихся пера в костюме, почистил клюв, приосанился, показал дамам хвост и, вразвалочку, обошел яблоко. Покатал туда-сюда по крыше и вдруг изо всех сил ударил его своим огромным клювом – только семечки полетели в разные стороны. Одна из ворон не выдержала такого произвола и, отчаянно крича, бросилась вниз. Она уже почти достигла земли, как вдруг сильный удар бампера машины, мчавшейся по переулку, прервал ее полет. В воздух взлетели перья. Автомобиль исчез за поворотом. На дороге осталась лежать бесформенная масса из плоти, крови и перьев. Из нее вверх торчала одна птичья лапа.

В комнате зазвонил телефон. Зис уронил что-то на кухне, чертыхнулся и вернулся в комнату. Он поднял раззвеневшуюся трубку.

– Алло?

– Э-э, здрасте… – неуверенно пробасил неизвестный.– А маму можно?

– Маму?… – растерялся Зис.

– Ну, это, маму… Она разве еще не вернулась? Внезапно что-то отвлекло Зиса.

– Я не знаю… – пробормотал он и потянулся за телевизионным пультом. Он не разобрал слов, но таким тоном дикторы обычно сообщали о каком-нибудь чрезвычайном происшествии. Так оно и было.

– …потерпел катастрофу… ночной рейс… направлялся к морю…

Уже передавали кадры с места крушения. На экране дымились обуглившиеся стволы деревьев, земля была покрыта месивом металла. Солдаты, спасатели и какие-то растерянные люди ходили между останками лайнера. Кто-то поднял с земли искореженную золотую оправу очков с выбитыми стеклами…

Зис тревожно оглянулся в сторону балкона и выключил телевизор. Он не хотел, чтобы это утро закончилось такой страшной новостью. Внезапно он обратил внимание на то, что все еще держит в руках телефонную трубку, Зис поднес ее к уху.

– Алло?

Но там уже никого не было.

Зис вышел на балкон. С козырька напротив, громко каркая, сорвались две птицы. Зис проводил их взглядом, посмотрел на Майю, улыбнулся ей. Она не слышала того, что передавали в утренних новостях. Зис провел рукой по ее вихрам, сел рядом и взялся за сигарету. Он и сам не заметил, как начал курить.

– Кто звонил? – сонно спросила Майя из-под его руки.

– Никто, ошиблись номером, – отозвался Зис, пуская облако дыма.

Приключения Шоха

У следователя Шоха неделя началась с катастрофы. В пятницу вечером он заботливо осмотрел свои зеленые кущи, подлил впрок водички в блюдце под гортензию, перевернул фикус другим боком к солнцу, пошептал что-то мандариновому дереву, с неспокойным сердцем закрыл дверь своего кабинета и удалился. Обычно он не заставлял свой сад ждать до понедельника и заезжал в субботу вечером, чтобы полить его и убедиться в том, что все в порядке. Но на этой неделе все пошло не по плану.

В пятницу утром Шоха вызвало разъяренное, впрочем, как всегда, начальство, минут десять переливало из пустого в порожнее и делало один выговор за другим, а в конце этого планового расклева объявило, что он, Шох, на два дня отправляется в деревню Савельево заниматься своими прямыми обязанностями, то есть опрашивать, вынюхивать, сопоставлять, наблюдать и делать выводы.

Проблемы в этом тихом пригороде множились. Помимо того, что уже три почтенных обитателя знаменитой деревни отправились на тот свет при невыясненных обстоятельствах – сторож, Меньшикова и Вольский – да, да, он тоже имел дачку в том направлении (Как, Шох, вы разве не знали? Конечно, откуда вам!) – так вот, плюс к этому, за последнюю неделю поступило около десяти жалоб от жителей, которые и так спали неспокойно, а тут еще обнаружили, что в каком-то пустующем доме на краю деревни по ночам кто-то кричит, топает и включает везде свет. Поэтому, товарищ майор, собирайте манатки и вывозите свой зад на свежий воздух. Желательно в понедельник украсить стол начальства отчетом, который сможет хоть немного примирить нас с вашим, Шох, бесполезным существованием в мире вообще и в отделе расследований в частности.

Все это было совершенно не ко времени, да и обидно, как всегда, и некому было доверить субботний полив его горшочков. Но Шох вздохнул – у него давно зрели плохие предчувствия и он понимал, что, если его выгонят из этого пыльного и унылого кабинета, его карьере, гортензиям и настурциям наступит конец.

Мадам Шох, как он называл свою крикливую и капризную мамашу, выкидывала из дома все живое, даже фрукты летели в форточку, сопровождаемые криками о том, что они переполнены радиацией, нитритами, пестицидами и аллергенами и опасны для здоровья нежной женщины. Мадам ела лапшу, заваривая ее кипятком, и обожала бульон из кубиков. Шох, как единственное уцелевшее живое в этом доме, глядя на широкую спину мамаши, все удивлялся, какой патогенный сбой в ее организме и сознании привел к его появлению на свет? Но, поскольку жизнь Шоха все же была порядком отравлена, приходилось признать, что события развивались по маминому сценарию. Он печально осмотрел свои посадки и отправился в Савельево.

Когда в понедельник рано утром он дрожащими от нетерпения руками открыл замок на двери своего кабинета и шагнул внутрь, радостная улыбка сползла с его лица. Шох покачнулся и упал на первый попавшийся стул. Страшная картина открылась его глазам. Все его хозяйство было разорено. Треснувшие горшки с истерзанными стеблями и обломанными соцветиями валялись на полу, земля была раскидана по всему кабинету, окно разбито.

Пока Шох безуспешно разбирался, отчего отправлялись на тот свет обитатели савельевской деревни и кто гуляет по этажам пустующего дома, который, кстати, он так и не нашел, здесь разбили окно, проникли внутрь и изуродовали все, что было ему дорого. Оставалось непонятным – кто, зачем и почему? Не было видно ни клочьев собачей или кошачьей шерсти, ни, впрочем, и человеческих следов. Только пара черных перьев осела на подоконнике. Но какая птица могла учинить такое?

Шох закрыл лицо руками. Смотреть на уничтоженные растения было нестерпимо. Почти полчаса он просидел в скорбной позе, оплакивая свое несчастье. Наконец, превозмогая себя, встал и принялся наводить порядок.

Когда после обеда к нему заглянула Валентина из отдела кадров, она не поверила своим глазам. Из кабинета Шоха словно вынесли покойника. Четыре горшка с тяжелоранеными юкками стояли в скорбном карауле у большого мешка с останками товарищей, в кабинете все было убрано, а его хозяин, осунувшийся и бледный, сидел за столом, сжимая в руках бутылку водки. На этот раз это была именно водка, а не вода для полива. Валентина ахнула и вышла вон. Шох, глядя прямо перед собой налитыми кровью глазами, вкрутил между цилиндрами печатной машинки лист бумаги.

«Атчет» крупными буквами набил он на середине листа начало своего карьерного некролога.

На самом деле Шоху было что писать: В деревне Савельево действительно творились странные дела. Но связаны они были не с нечистой или какой-то еще силой, а с самими обитателями. Наверняка они мечтали уладить возникшие здесь проблемы, но еще больше хотели, чтобы те уладились сами собой. Два дня Шох в одиночестве бродил по полям, оврагам и заасфальтированным дорожкам между исполинскими особняками, больше похожими на средневековые крепости, готовые к отражению атаки.

Самой дружелюбной частью неприступных ворот были небольшие кнопки домофонов, но на все звонки отвечали вышколенные горничные, хозяев не подзывали и любезности не выказывали. Председателя Полицейко не было. Он в очередной раз восстанавливал свое безнадежно подорванное постоянными хлопотами здоровье на каких-то далеких островах. Вместо него Шоха приняла мшистая чета его заместителей. Они с подозрением смотрели на следователя, слушали его и все время молчали. С грехом пополам вытянув из них четыре «нет» и одно «да», Шох удалился.

Ночевать его пристроили в будке, наскоро сколоченной на месте сгоревшей сторожки. В привидения Шох не верил, духа умершего на этом месте старика не ждал, был полон решимости провести всю ночь, не смыкая глаз, и прочесать все спящие улицы и переулки. Но, едва солнце упало за горизонт, он начал зевать, а когда взошла луна – уже крепко спал, продавив своим пузом хилую раскладушку до пола.

В то время, пока он похрапывал, завернувшись в одеяло, на желтый диск луны внезапно набежали тучи, на краю деревни завыли собаки, а из лесу, распугивая насмерть всех мышей, вылетела огромная сова. Она пересекла линии крыш и опустилась прямо на крышу будки. Расступился туман на берегу озера, в пустом и заколоченном доме внезапно зажегся свет, из трубы поднялся полупрозрачный дым, а в комнатах зазвучали шаги и детский смех…

За все утро Карина обратила внимание на входящих в ее кабинет дважды. Сначала она выслушала подробный и, надо сказать, добросовестный отчет новой сотрудницы финансового отдела, которая проходила испытательный срок. Карина осталась довольна, подписала семь бумаг и сказала девушке: «Вы приняты». Второй раз к ней заглянула Майя.