Опасное искусство (СИ) - Кэмерон Кальтос

— Есть чем полку прибить?

По взгляду эльфийки Габриэль понял, что его вопроса она даже не услышала. Леонсия медленно вытирала кисть от краски, даже не глядя на неё, и не произносила ни слова. За то время, что он гулял по Убежищу, по всей левой стороне лица успел расползтись тёмный синяк. Так что Леонсия имела право на удивление.

— Случайно упал на книжный шкаф в библиотеке, — пояснил он, понимая, что иначе ответа не дождётся.

— В комнате с инструментами налево от кухни, — медленно проговорила она. — В ящике рядом с метлой.

Габриэль снова натянуто улыбнулся:

— Спасибо, — и поспешил уйти, пока на него не посыпались вопросы.

Остаток вечера он провозился с библиотекой, чиня шкаф и расставляя книги, а ближе к полуночи отправился в таверну: сегодня не хотелось оставаться в Убежище. Хотелось выпить.

Утро он встречал в кузнице. Это начинало входить в привычку, и, дыша раскалённым горячим воздухом, Габриэль отлично себя чувствовал. Когда он заявился на порог, Рашеда недоверчиво посмотрела на него и решила, что лучше бы ему сегодня отдохнуть. После вчерашней встречи с Агарном и бессонной ночи с выпивкой Рэл и впрямь выглядел отвратительно. Однако это не должно было мешать ему работать.

Но Рашеду он понимал: на её месте он и сам не доверил бы себе важные заказы. Потому сегодня, достав из кармана помятый старый чертёж, он решил работать для себя. Кузнец не была против.

Рэл уже раздул горн до нужной температуры и взял несколько заранее заготовленных брусков железа и стали — чтобы клинок был прочнее. Он любил работать с металлами и знал, как это делать. Фьотрейд, который и научил его необходимым основам кузнечного дела, не раз говорил, что у парня талант. Габриэль не видел в этом никакого таланта — только работа, время и знания.

Рашеда иногда поглядывала за тем, что он делает, но не мешала. Она видела его чертёж, но ей всё же было любопытно, что получится в итоге. А может, она всё ещё подмечала стиль его работы — точно так же, как и он наблюдал за ней, узнавая что-то для себя. Этим и была хороша работа с другим кузнецом — каждый чему-то учился. Подумав об этом, Габриэль невольно вспомнил гро-Оркулга, у которого работал в Имперском Городе. Этот орсимер упрямо считал, что всегда прав, и какому-то молокососу, возомнившему себя настоящим кузнецом, слова не давал. Поэтому Габриэлю у него и не нравилось — никакого творчества, только сухая работа под чьим-то руководством. Габриэль ненавидел, когда ему указывают, но сейчас признавал, что у гро-Оркулга научился очень многому. Возможно, даже большему, чем у старины Фьотрейда. Потому что молчал, слушал и делал.

Когда собранные вместе бруски металла раскалились добела, Рэл щедро посыпал их плавнем, а потом снова отправил в печь — ещё немного, и можно будет ковать.

В главный зал кузницы, где Рашеда торговала оружием, кто-то вошёл. Женщина тотчас убежала встречать возможного покупателя, но Габриэль с удивлением понял, что слышит голос Фалько:

— У вас тут уютненько…

— Интересует что-то конкретное? — спросила его Рашеда. — Если не найдёшь того, что ищешь, я смогу выковать это для тебя.

Рэл крикнул ей:

— Это ко мне. Пусть пройдёт.

С её позволения Джи зашёл в кузницу, с любопытством осматриваясь вокруг. Он почему-то снова постукивал своей тростью, хотя уже был здоров, но, подойдя ближе, вдруг передал её Габриэлю.

— Держи.

Рэл ничего не понял и взял трость прямо в толстых кузнечных рукавицах. Джи тут же пояснил:

— Тебе пригодится. Леонсия мне сказала, что ты вдруг падать начал на ровном месте.

— Фалько, Дагон бы тебя побрал! — Габриэль поставил бесполезную трость в угол и, вытащив из печи раскалённый металл, опустил его на наковальню. Тяжёлый молот звонкими ударами обрушился на заготовку, придавая ей нужную форму.

Габриэль усердно работал, не обращая на аргонианина внимания, и тот сел на тумбу рядом, всё ещё озираясь по сторонам.

— Коррол, — с наслаждением протянул он, — прекрасный горный город. Здесь чистый свежий воздух, ароматные травы и цветы, урожаи мёда… И люди, Габриэль! Я ещё нигде не встречал таких людей, как здесь. Они любят работать, не знают страха, усталости и лености; они добры к окружающим, умеют сочувствовать, всегда рады помогать другим. Но превыше всего в Корроле ценят спокойствие. Местные жители не любят суету и происшествия. — Габриэль уже практически не слушал его болтовню, да и звон кузнечного молота частично заглушал его слова. — Но где, скажи мне, — эмоционально продолжил Фалько, — где в таком чудесном спокойном городе ты умудряешься находить неприятности?!

Габриэль разделил ещё горячий получившийся прут на две части и обе снова отправил в печь.

— Это Агарн, — сухо ответил он.

Ящер спокойно кивнул.

— Ситуация начинает проясняться. Что вы не поделили?

— Не знаю. Он не очень-то был настроен на разговоры.

— То есть он просто подошёл и… сломал книжную полку?

— Вроде того.

Фалько хмыкнул, а Рэл принялся работать клещами, закручивая металлические пруты. Сталь получится узорчатая — такую делают хаммерфелльские мастера. Этому он научился совсем недавно именно у Рошеды.

— Почему не сказал Леонсии?

— Зачем?

— Хотя бы затем, чтобы узнать, за что получил по морде.

Габриэль пожал плечами: какая разница? Если Агарну взбредёт снова размять кулаки, то на этот раз Рэл уже будет готов. Теперь он хотя бы знает, чего следует ждать от нелюдимого немого.

Но Фалько такую позицию не разделял.

— Я должен буду сообщить ей об этом, — серьёзно сказал он. — Это не дело, когда братья избивают друг друга.

— Он мне и не брат.

— Ты понял о чём я. — Фалько укоризненно посмотрел на него и спрыгнул на пол. — Не планируй ничего на вечер, — вдруг добавил он. — Тавэл хочет, чтобы к ночи ты был в Убежище.

— Зачем?

Аргонианин только развёл руками и не стал задерживаться в кузнице. Оставив Габриэля работать над кинжалом, Фалько забрал свою трость и, важно стуча ею по полу, вышел из помещения. Он ещё говорил о чём-то с Рашедой, но совсем скоро Рэл услышал, что дверь за ним всё же закрылась.

К вечеру кинжал был готов. Большой, увесистый и прочный, он мог пробить кольчугу и стёганую куртку, если знать, как бить, и не жалеть силы, а широкий прямой клинок, расписанный цветочными узорами стали, был удачно сбалансирован, да и смотрелся необычно. Гарду Габриэль украсил небольшими топазами — денег для такого кинжала он не жалел. Это оружие ещё сыграет свою роль в его жизни.

Ещё несколько часов он потратил на ножны. К этому времени на Коррол окончательно опустилась ночь, и, только посмотрев в окно, за которым сиял тусклый лунный свет, Габриэль вспомнил, что Тавэл зачем-то ждал его. Подводить Оргистра не хотелось, потому Рэл быстро собрал вещи, извинился перед Рашедой за то, что так засиделся у неё, и быстрым шагом направился в Убежище.

Прохладный ночной воздух был наполнен тонкими ароматами остывающего лета. Туман, опускавшийся с сумерками на нагорье, с каждым днём становился всё более морозным, желтели высокие травы в округе, и густые наполненные дождями облака приходили с запада, поднимая сильный ветер, срывающий с деревьев ещё редкие бурые листья. Когда дом Касты показался впереди, Габриэля вновь начали терзать тяжёлые мысли: о Дафне, об отце, о матери, о Тёмном Братстве и о том, что случилось в Анвиле. Он понимал, что отныне вряд ли сможет от них избавиться. Некоторые события не забываются никогда.

Если бы невзрачная тёмная фигура, устроившаяся на ступенях храма, его не окликнула, неизвестно, в какую тоску Рэла снова вогнали бы все эти размышления.

— Ты не любишь сидеть без дела, да? — спросил его Тавэл. Он не стал подниматься, продолжая играть в руке узким эльфийским кинжалом.

— Когда я ничего не делаю, я начинаю много думать, — тут же отозвался Рэл. — Меня это бесит.

Вампир усмехнулся, и лунный отблеск на мгновение озарил его бледное лицо — потом луны вновь скрылись за крадущимися тучами.