Остаточная деформация (СИ) - Катерина Терешкевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Номер третий — прямое следствие из второго. Берт не хотел возвращаться. Теперь уже точно, с полным осознанием, никаких сомнений. Результатом его возвращения могла быть либо колонизация Паолы гелами, либо её уничтожение. Оба варианта ему жутко не нравились и третьего он не видел. Однако же на второй чаше весов — родной Гелио! И ветви… Теперь Берт хотя бы приблизительно представлял, что там творится, и мучительно хотел прекратить. Даже пустые и трусливые глаза «четвёртых» поблекли на этом фоне. Иферы — это люди, ровно такие же, как предки, не сырьё и не бесплотные тени. На них тоже распространяется клятва, приносимая каждым гелом в день получения права одиночества. Именно здесь Берт нашёл новую крепость души после обрушения предыдущей. Он должен защитить людей, а в первую очередь тех, кто дорог. Если ради этого придётся убивать — он убьёт снова.
Надо было возвращаться немедленно и защищать там, где это эффективнее всего — в золотом и голубом городе сбывшейся мечты. Но Берт всё медлил, и медлил, находя новые и новые предлоги для промедления.
А ещё — йорны, которые заявились вдвоём. Битву в посёлке Берту расписали поминутно и в лицах как минимум трижды — от начала до конца. Во-первых, услышанное блестяще подтвердило теорию Пети. Судя по всему, враги тоже с этой теорией знакомы, что хуже некуда, и они способны забросить на Паолу сразу двоих, хотя такой финт сложный и для гелов. Это во-вторых. Ну и в-третьих, — напавшие на посёлок взаимодействовали как слаженная пара, а не просто как два разведчика. Даниил как-то обмолвился, что бойцовые пары йорнов — это очень сильное оружие. Таких мало, и встретить пару на Последней гораздо опаснее, чем четвёрку воинов. Пары работают в таком плотном контакте, что способны почти творить чудеса! Повезло во всём: и что ребята настолько умные, и что висевший на соплях план сработал. Если бы повезло хоть чуточку меньше, Берта и Айрин ждали бы пустой посёлок и отвратительная встреча. В том, что йорны были бы полностью осведомлены, кого им надо ждать, Берт не сомневался. Кто-нибудь из оставленных ненадолго живыми общинников обязательно рассказал бы захватчикам историю гибели йорни и всё остальное в обмен на собственную лёгкую смерть. Берт не смог бы винить этого человека: слишком хорошо помнил собственные ужас, боль и беспомощность под пыткой, а ведь она продолжалась совсем недолго.
Впрочем, это всё лирика. В сухом остатке: йорны могут находиться на Паоле достаточно долго; йорны знают, что Берт не просто рядовой ифер, и считают его миссию опасной настолько, что готовы рискнуть элитными бойцами. Йорны знают точно больше самого Берта, и дать им эту информацию мог только кто-то очень-очень сведущий из Гелио.
Габриэль. Пети. Может быть, Нудный Ник. Кто-то из Совета? Сам Авессалом-старший, который ведает о каждой букашке в Гелио? Святые ёжики, подгрызающие корни Древа?
У предательства оказался на редкость мерзкий вкус.
Айрин не понравилось, что йорнов именно двое. Берт отогнал противную мыслишку в самый дальний угол сознания. Мало ли что человек ляпнул в досаде. И без того в мозгах каша, в которой ложкой-шумовкой крутятся чёрные глянцевые крылья.
***
Вой сирены смёл Сэма с постели раньше, чем он успел проснуться. Его абсолютно здоровое сердце прошила горячая игла паники.
— Что, опять?! — вскинулась Каринка.
— Не знаю! — рявкнул Сэм уже от двери. — Детей одевай и…
— Знаю, — огрызнулась жена, нашаривая в темноте светильник и платье. Чиркнул кремень, затеплился огонёк. В его тусклом свете Каринка выглядела гораздо спокойнее Сэма. Ну да, она уверена, что, справившись с бедой раз, справятся и сколько надо.
Вес самострела в руке немного успокоил. У ворот уже собралась негромко гомонящая толкучка. Сигналка заткнулась внезапно, и все тоже замолчали. В наступившей тишине только трещали факелы, создавая мрачную обстановку средневекового замка. Сэма пропустили к будке дежурного.
— Кто? — коротко спросил он в окошечко.
— Хер знает. — Дежурный, Найджел, оторвался от бубнящей рации. — Темно ж, как в заднице.
— Найджел Уэллс! — могучий бас Барбары Уэллс заставил огонь факелов затрепетать. — Немедленно вымой язык с мылом!
Истинная дщерь англиканской церкви, Барбара была готова терпеть муки Чистилища, но не ругань.
— Барби, детка, — отозвался ничуть не смущённый супруг, — дома всё помоем. — И он перечислил нескромный список деталей как своих, так и жёниных, которые, по его мнению, нуждались в помывке.
В прошлой жизни Найджел был портовым грузчиком в Глазго, и в силу этих причин семейная жизнь Уэллсов протекала в непрерывной борьбе за чистоту языка. Лет десять уже протекала, их ещё Петерсон-старший женил на правах единственного представителя поселкового управления. И ничего вроде как протекала. Трое детей из ниоткуда не берутся.
— И полаетесь тоже дома, — по делу влез кто-то из темноты. — Что Джа конкретно говорит?
Маленький плосколицый Джа (полное его имя мог правильно выговорить только Майкл) караулил с биноклем в рощице напротив Трещины — после нападения йорнов наблюдательный пункт перенесли от кладбища поближе к источнику проблем.
— Джа видел на фоне вспышке вроде как две фигуры и вроде как без рогов. Но чем-то ему эти персоны всё равно не понравились, но чем — не может понять. Они всего секундочку мелькнули. И это, Сэм, по тропе к кладбищу они не прошли. Джа никого не заметил. Может, решили до утра подождать? Им же тоже ни… ни пса не видно.
— Йорны видят в темноте, — вмешался Николя, который зачем-то припёрся на костылях. — Им не помеха…
Настороженная толпа загомонила с некоторым облегчением. Совсем не так было, когда они ждали первой атаки. Расслабились, иферы чёртовы. Сэм разозлился.
— А ну марш по местам! — рыкнул он, перекрывая гомон. — Если видят, то и просматриваемый участок могли обойти!
Они прождали с самострелами и огнемётом наготове до рассвета — рассвет был тих, как на святой праздник. Джа бодро отрапортовал, что перед трещиной, в районе кладбища и вообще на обозримом пространстве никого не видно. Ночные гости сгинули бесследно. Возможно, был бы на месте Джек, он бы нашёл следы и на камнях, но остальные охотники общины не обнаружили ничего.
И это нервировало.
