Охота на магов: путь к возмездию (СИ) - Росс Элеонора

«Покончить с этим надо. И зачем меня дорога сюда завела… — думала девчонка, медленно шагая по бортику. — Вон там! Люди, видимо, приличные. Ноги от сюда нужно уносить скорее…»

Взгляд упал на маленькие магазинчики вдоль тротуара. Подбежав к краю дороги, придерживая одной рукой сумку, она посмотрела по сторонам. Вдалеке из-под пыли и мусора проглядывала ехавшая карета, и лошадь стучала копытами по сырой земле, фыркая. Раздался резкий, режущий хлест, и она тут же заржала, несясь быстрее. Тяжело вздохнув, Розалинда вмиг бросилась на дорогу, уворачиваясь от пыли. Сердце стремительно застучало, дыхание участилось. Со страхом девочка поглядела на лошадь, бежавшую прямо на нее. В воздухе показался хлыст, мужчина замахнулся и с грозным видом ударил по земле. Промахнулся! Последовали строгие крики и женские возгласы позади, однако, словно оглушенная, Розалинда слышала лишь пульсирующую боль в висках. Наконец, ступив на обочину, она спокойно выдохнула. Взгляд метнулся на только что проехавшую карету; нагоняемый ветер колыхал подол платья. Обернувшись, застала она удивленные лица молодых дам. Перешептываясь, они украдкой глядели на нее. И изумилась девчонка вдруг: как это целые полчаса бродила она в тоске и тревоге и не могла подумать, что в опасных местах! И потому только витала Розалинда в облаках, убивая время на безрассудное дело, как в полном бреду, как во сне! Именно мысли о сне пробудили и приземлили ее тельце на суровую землю, под прицелом осуждающих глаз.

— Вот уж, говорила я тебе, — с упреком говорила мимо проходящая женщина, — сколько сейчас самоубийц завелось. Да и слава всевышним, что спаслась девчонка.

— Это воля не ее была… — сказал старичок, идущий под руку с ней. — Защитная реакция… штука такая.

— Представь себе! Что бы было?.. Помнишь, как один мужчина умер под копытами лошади? Страшная новость для родных.

Розалинда становилась, забывшаяся и рассеянная, и сил не было преодолеть этот чертовый омут, затягивающий ее в воронку неведомой силой. Пара к тому времени стерлась в бесконечной гурьбе мужчин. Решительно нужно было спешить! Уж было опомнившись и совладав со своим телом, девочка покачнулась и побрела по склону, где шум ярко обострялся с каждым шагом.

С иного угла доносились возгласы, молодые девицы блистали своими бедрами, переминаясь из ноги на ногу, кокетничая и подмигивая лисьими глазками мужчинам. Пальчики их нежно спускались по широкой груди, заигрывая; и теплым, ласковым голоском шептали сказочные фантазии на ухо иному прохожему. Под порывом ласк и удовольствия, девица хитро тянулась к карману, хватая монеты, и после этого личико ее оледенялось, накрашенные бровки хмурились и, оставив алый след поцелуя на потертой, грубой щеке, она, как синица, порхала в темноту, и лишь блески на блузочке ее блистали и угасали. Засмотревшись на одну из таких дам и увидев, как неспешно она стучала каблучками по бугристому бетону, в страхе растворилась в толпе. Наткнувшись внезапно на облезших, худощавых кошек, Розалинда вновь застыла. Заплаканные глазки тупо уставились на нее, во всяких читалось унижение. Болезненно мурлыкая, рыженькая кошка медленно подошла к ней, спускаясь с ржавой бочки на землю, игриво махая тонким, сырым хвостом. Замешкавшись, Розалинда непонятливо посмотрела на маленькое ничтожество и, ступив шаг вперед, услышала протяжное, сиплое мяуканье. Повсюду толпились люди, странные и порой пугающие. Она отступила в сторону, и неуверенно положила руку на ее головку, трепетно гладя за ушком. Сбившаяся шерсть врезалась в тонкие пальцы. Прикрыв глаза, кошка повела головой, и тут же перед девчонкой оказались еще трое таких же поношенных бедолаг.

— Что же вы, бедненькие, я сама хочу кушать… да негде, — тихо шептала она, лаская кошек.

Наконец, ей пришло в голову: «Не лучше ли и вправду найти какой-нибудь трактир, не отвлекаясь более ни на что?» Наткнется на захудалое, нищее местечко, в каком и людей будет меньше, и, во всяком случае, безопаснее, а главное — от здешних развратных мест подальше. Поднявшись на ноги, девочка шагала вдоль старушек, продававших всякое тряпье, нищей молодежи, выпрашивавшей деньги на кусок хлеба, и вдруг, совсем близко окликнул ее старческий голос.

— Подойди сюда, да, ты! — махнула женщина рукой.

Розалинда потупилась, но все же скоро и твердо пошла, хоть и чувствовала, что вся изломана и дело не к добру, но сознание еще было при ней. Это была худая старушка, одетая в потертую, местами рваную одежду. Из-под болотной накидки выглядывал золотой кулон, на который то и дело натыкался взгляд. Сужавшимися глазами она вновь пробежалась по ней, и в руке ее оказался веер черных карт.

— Выбери одну, — приказала старушка, — а то несчастье тебе скоро будет!

— Простите… я не верю в гадание, — отмахнулась Розалинда, отступая шаг назад, но твердый, крикливый голос заставил ее оставаться на месте.

— Ишь ты! Не верит она. Я же вижу, что магичка ты, так еще и отмахиваешься, — насмешливо прохрипела она, переменяя позу в кресле.

— Да вы с ума сошли! Мне нужно идти. Чего кричите? Они услышат…

— Протяни свою ручонку и выбери карту, — настаивала старушка.

Делать было нечего. Если уж она не намерена оставить ее, так еще и порчу наведет. Тогда уж и все надежды схоронены. Пальцы дрожали, прикасаясь к картам, и, не выбирая, Розалинда резко выдернула одну из них.

— Батюшка пресвятой… — низком тоном промямлила старуха, поднявшись с кресла и наклонившись над картой, — вот уж кому не поздоровится.

Тревожный взгляд ее бросился на карту. Даму на ней в черном одеянии обрамляла золотая рамка, глаза ее не было. Однако, не это удивило и привело в волнение Розалинду. В самом низу, золотыми прописными буквами было выведено слово смерть. Ладони вмиг вспотели, и обреченный взгляд метнулся на гадалку. «Все она виновата,» — осуждающе кричал внутренний голос. Бросив карту на стол, девчонка вопросительно взглянула на гадалку.

— Ничего хорошего не ждет. Потеря близкого человека, иль своя смерть… это уж на произволе судьбы, дорогая.

— Как смерть? — трепетно прошептала она. — Я не принимаю это!

— Если рука твоя потянулась к этой карте, то это желание судьбы.

На солнце переливалось ненавистное слово, ей хотелось вернуться в прошлое и убраться от этой шаманки. Не проронив ни слова, с прискорбием, она вмиг пропала среди людей, нарываясь на новые проблемы.

17. Ислюфорд

— Ну, вот и славно дожили, — сказал ей Анариэль, улыбаясь.

— Я здесь всего лишь час, и вы не знаете, что со мной было все это время.

— Как же не знаю. Все знают, — насмешливо проронил он, отворяя тяжелые двери и пропуская девушку вперед. — И я знаю. Все это произошло так сумбурно и неожиданно, что мы чуть было не потеряли твой след. Но, на славу всему хорошему, ты добыла много секретов охотников и донесла нам.

— Это было моей миссией, Анариэль, — твердо проговорила Афелиса, проходя в светлый, просторный зал. — Я бы ни за что не сунулась туда просто так.

— Дорожишь своим долгом, это похвально! И мне действительно жаль, что ты так прожила какую-то частичку своей жизни, — начал он с беспокойством, — но теперь охотники не тронут тебя.

— Всю жизнь, Анариэль, — отвечала Афелиса, обернувшись на него, — всю жизнь и, кажется, так и кончу. В вечном бою и холоде…

— Нет, этак нельзя. Этак неверно и надобно ли тебе? Лучше уж я проживу до смерти в этих стенах. Как все надоело! Но ты не станешь одна рисковать ради нас. Слышишь, Афелиса?

Вдруг пальцы с неведомой силой сжали плечо, девичьи губы раскрылись от удивления. Жадный, властный взгляд уставился на нее, вселяя страх и изумление. Не проронив ни слова, она выдохнула и в мгновении ока вырвалась из его рук, отчужденно попятившись.

— Знаешь ли, я рискну, рискну! А иначе и силы мои были напрасны, все усилия! Если ты не готов к этому, то какого черты ты стоишь и ничего не делаешь? Не смеете и из норы своей вылезти. Я! Я привела вас к охотникам. Я показала дорогу. И, в конце концов, я и покончу с этим! — ровный голос, в каком изредка проявлялись лидерские, стойкие чувства, все же звучал хрипло, словно что-то сдерживало весь порыв упорства и нетерпения.