Эльфийский синдром - Юлия Полежаева

- Уже не справится, - тихо сказал Аэлиндин. - Я убил его в храме Манвэ.

- Не кори себя, - Дима положил ему руку на плечо, - он это заслужил. И потом абсолютная, да еще и вечная, власть одного человека так же плоха, как любая другая абсолютная штука. Теперь его жрецы передерутся друг с другом за власть, и в процессе этой драки эльфы неминуемо узнают правду. Все к лучшему.

Ульмо молчал, чуть шевеля четырьмя задними лапами. Сергей подумал, что так он, вероятно, выражает какие-то эмоции, но, какие именно, ему было не распознать. Он встал.

- Спасибо за рассказ, Ульмо. Ты объяснил многое, что было для нас загадкой. Но мы пришли сюда не только за разгадками. Быть может, ты не откажешь нам в помощи?

- Я догадываюсь, какая вам нужна помощь, - ответил Валар. - Вы ищете путь в Хиарменлонн, чтобы вернуться домой на серебристом корабле. Мне не хотелось бы помогать вам в этом. Я, по-прежнему, считаю, что даже знание о существовании эльфов принесет людям лишь вред.

- Когда-то, возможно, это и было правильно, - возразил Сергей, - но сейчас уже нет. Ты же ученый, Ульмо, ты должен знать, что любой опыт ценность, а отрицательный результат - тоже результат. Мечта о бессмертии не ваше изобретение, они присуща всему живому. Людям лучше заранее знать обо всех возможных последствиях, чем повторять ваши эксперименты и ваши ошибки.

Ульмо долго молчал. Друзья, затаив дыхание, ждали его ответа.

- Единственное, чему я научился за свою долгую жизнь, - медленно заговорил он, наконец, - это не вмешиваться в ход вещей. Но если я помешаю вам или скрою от вас то, что знаю, это тоже будет вмешательство. Раз уж вы добрались сюда и сумели войти, я покажу вам путь в Хиарменлонн. Но больше я ничем не стану вам помогать. Я сказал.

- По крайней мере, дай нам пищи и воды, - вскочил на ноги Аэлиндин. Я продержусь еще долго, но мои друзья на грани гибели.

- Я не смог бы дать вам пищи, даже если бы хотел, - сухо ответил Ульмо. - Моя пища не пригодна для вас. Но воду можете взять. Пойдемте.

Он, с неожиданной скоростью перебирая ногами, побежал по коридору. Друзья бросились за ним. Вода - это было сейчас главным, важнее, чем все серебристые корабли. Валар поджидал их в третьем зале у начала уходящего влево прохода.

- Вам повезло, вы выбрали единственно возможный путь. Два века назад землетрясение разрушило тоннель под Хиарментиром, и теперь из Валмара в Хиарменлонн не попасть. Не знаю, пощадила ли стихия гавань и корабли, но если они еще целы, пройти к ним можно только побережьем. Этот коридор приведет вас к западным воротам. Они открываются так же, как северные. Оттуда уже недалеко, для вас не больше трех суток пути.

- И мы сможем управлять серебристым кораблем? - спросил Дима.

- В этом нет ничего сложного. Корабли строились для ваниарских кормчих. В святилище под знаком Валаров есть рычаг. Вверх - сюда, вниз во Внешний Мир. Когда отойдете на восток за пределы видимости Амана, но не очень далеко, можно совершать переход достаточно безопасно.

- Спасибо тебе, Ульмо, - сказала за всех Лилиан.

- Но ты обещал дать воду, - напомнил Аэлиндин.

- Вы пройдете мимо фонтана, возьмите, сколько вам нужно. Прощайте.

Ульмо сделал странное движение, подавшись назад на всех своих лапах. Его можно было принять за поклон, хотя оно больше напоминало реверанс. Дима и Лилиан, не в силах долее медлить, быстро поклонились ему в ответ и бегом бросились по коридору.

Аэлиндин гибким движением встал на одно колено.

- Благодарю тебя, Великий Валар, Владыка Океана, за все, что ты сделал для нас, и за все, что хотел сделать. Прощай.

Он склонил голову так, что золотые локоны упали на лицо, вскочил и побежал вслед Лилиан. Но Сергей медлил.

- Прости, еще один вопрос, - нерешительно сказал он. - Объясни мне, как я открыл дверь? То есть, я понимаю, - он смешался, - что дверь открыл рисунок на моем мече, но как это получается... Я еще могу представить себе замок, который открывается звуковым паролем, но...

Сергей растерянно замолчал.

- Ты уже сам понял, что нет большой разницы, - неожиданно мягко сказал Ульмо. - Но дело даже не в этом. Слово, сказанное или написанное, есть лишь форма для некоего знания, и само по себе это знание ничуть не менее реально, чем слово, или чем руна, его изображающая, или чем клинок, на котором эта руна выбита. Наши замки открываются не клинком, не руной и, даже, не словом, а основой основ - самим заключенным в слове знанием.

Сергей помолчал, пытаясь переварить услышанное, потом вздохнул и низко склонился перед последним Валаром.

- Благодарю. Прощай. - И, не оглядываясь, поспешил к остальным.

А потом была вода. Целый водопад, низвергавшийся с потолка в резную каменную чашу в последнем зале перед западными воротами. Они не могли от нее оторваться. Встав на колени перед чашей, они пили, погружали в фонтан руки и лицо, наполняли свои фляги и снова пили, не в силах уйти. Жизнь и надежда вернулись к ним. Лилиан и Аэлиндин со счастливым смехом брызгались друг на друга водой. Дима, набравшись нахальства, порыскал по стенным шкафчикам и нашел несколько больших стеклянных сосудов, похожих на колбы.

- Ульмо разрешил взять воды, сколько нам нужно, а наших фляг не хватит на трое суток, - объяснил он, и они наполнили и колбы.

Сергей, оторвавшись, наконец, от чаши, выпрямился, и тут на него вдруг навалилось все напряжение сегодняшнего дня, слабость, голод и вновь проснувшаяся боль. В глазах у него потемнело, он покачнулся, Дима едва успел поддержать его.

- Потерпи, Сережа, ведь мы почти дошли. Осталось только открыть дверь. Может, я?

Сергей тронул эфес и, как всегда, почерпнул от этого сил и мужества. Он взял себя в руки.

- Спасибо. Я сам.

Двери открылись так же легко и бесшумно, и, так же как утром, им в глаза ударил свет. Западные ворота выходили в почти такую же расселину, как и северные, только менее глубокую и длинную. Она открывалась на юго-запад, ее насквозь пронизывали лучи вечернего солнца, а далеко впереди расплавленным металлом сверкало море.

Они почти дошли до моря, там, впереди, была пища, жизнь и корабли. Но силы оставили Сергея, он не мог больше сделать ни шага. Почти упав на землю, он словно в тумане видел, как хлопотали рядом его друзья. Вот вспыхнул костер, едва разогнав мрак, стоящий в глазах, вот руки Лилиан протянули ему чашку с ароматным отваром. Боль опала, уступив место непобедимой слабости, и Сергей погрузился в тяжелый сон, прерываемый кошмарными сновидениями.

Всю ночь его мучили видения черных холодных просторов космоса и гигантских катастроф, но все же к рассвету он снова был в силах идти. Они шли медленно, всех уже шатало от голода, у Сергея снова был жар. Опираясь на чье-нибудь плечо, он брел, спотыкаясь, с трудом сознавая, где он и куда идет, завеса боли заслоняла мир.