Часовщик - Пётр Макаров

  Новый воевода аж взвился:

  - Что за ереси городишь! Засеки зимой ставить - только людей поморозишь, да еще выходит, не этой, а следующей зимой-то! А надо бы этим летом уже, или вовсе весной. Сам говорил, татары ждать не будут. А уж хлеб для бунтарей этих закупать... ничего с ними не сделается, пришлют им от семей пропитание!

  - Ну и подохнет половина. С голоду подохнет, потому как семьи не из богатых, верно, сами сейчас инструмент распродают уже, да в долг берут. Засеки же из дерев городить надобно, не из костей людских. Вот поработают в заводе, топоры да пилы, да тачки соорудят - так ты, Дмитрий Степанович, сам удивишься, сколь быстрее потом засеки строиться будут, когда работники по уму всем снабжены.

  - Ты, разумник, не юли, прямо скажи, дашь ли людей, к заводу приписанных, засеки этим летом ставить? Я тебя обязать не могу, только что с твоего поместья, да там, похоже, много не возьмешь.

  - Дай хоть до дому добраться, Дмитрий Степанович. Как там дело идет, поглядеть, в Плавки съездить, проведать, много ли там хоть дворов непустых осталось? Как я тебе сейчас скажу, ежели еще и до Серпухова не доехали? Дал бы со всей душой, только ведь и мне дело поручено не из простых и легких.

  - Да, вот еще, воевода, ты о крепостях малых справлялся, чтоб на засеки ставить. Так мыслится мне, лучше бы конных пушкарей в тульские полки ввести, с моими малыми пушками. Та не видал их, когда я еще до Московского дела их боярам показывал?

  - Нет, не довелось. Меня в стражу в Кремль считай, из дому выдернули. А что, успеют ли за конными?

  - Должны успеть. На завод приеду, попробую длинные сделать, всё же коротышки мои только в упор бить сподручны.

  - Как и успеваешь-то всё, поверстать бы тебя в помощники, да жаль, не по чину уже. Высоко ты взлетел, Олег Тимофеич, считай, с окраинными воеводами уж и ровня.

  - Давай-ка позже, Дмитрий Степанович, воевода над Тулой, поговорим. Серпухов виднеется уже, а разговор надолго потребен, без отвлечений.

  В Серпухове задержались ненадолго. Переночевали, денек отошли от дороги, да и выехали. У меня вместо отдыха были переговоры с купцами о хлебе, не особо успешные. Зима на исходе, немного хлеба-то в амбарах на продажу осталось. И купчишки мелкие, серьёзные люди сейчас по дальним странам с товаром разъехались. Не то, чтобы с офенями переговоры вел, но и не новгородского масштаба торговцы.

  - Так что измыслил еще, Олег Тимофеевич, голова пушкарский? - после переправы через Оку новый воевода, слегка оклемавшись от серпуховского гостеприимства, вновь завел разговор. Округ теснится небольшая 'чистая' часть каравана - помещики и двое посланных со мной будущих священников. Такие чисто московские товарищи - хоть обвенчать, хоть отпеть, хоть иного разбойника к отпеванию приготовить - всё по плечу. Вроде и нет еще на Руси, Московской по крайней мере, академий, первую только при Алексее Михайловиче учредили, но... Один, будущий заводской батюшка, недавно из Литвы - ездил туда с поручением от митрополита московского, направлял тамошних православных в вере - читай, переманивал на сторону Москвы. Второй не хуже - проход в моем поместье назначили человеку, по митрополичьему поручению побывавшему и в Польше, и в Риме, и в Голландии. Не один ездил, понятно - восемнадцатым помощником младшего конюха числился в церковной делегации. Но повидал многое, даже в религиозном диспуте в амстердамском кабаке поучаствовал. Оказывается, в Голландии, вернее в нидерландских провинциях сейчас действительно великой испанской империи, есть приверженцы и православия. Так этот помощник 'атташе по культуре' умудрился еще двоих евреев-выкрестов в нашу веру перетянуть - прямо в том самом кабаке! Потом еще в монастырской лаборатории оба, не иначе как с похмелья, пытались краски искусственные получить. Вышла, правда, очищенная водка - экстракция красителя из угля, вместо красящего вещества, дала очищенный продукт. Мы порой шушукаемся - двое будущих батюшек алхимию оставлять не собираются, уже поговорили на счет опытов с вайдой, колокольчиком, и прочими брусниками. Правда, поговорили очень неторопливо - оба, по моему настоянию и, подозреваю, поручению церковного 'следственного отдела', занимаются медитацией. А у новичка это занятие приводит к пониженной скорости реакции. Еще, тренированные в молитвенных бдениях мозги быстро дошли до того состояния сосредоточенности, когда начинает мниться во сне всякое, не особо пристойное. То рожи сатанинские, то будущие прихожанки в процессе согрешения... или с особым рвением искупающие грехи. Ладно, что-то и сам отвлекся.

  - Дмитрий Сергеевич, воевода, вот подумал я над засеками. И представил, как ты тягло государево распределяешь, с писарем сидя.

  - Не буду я с бумагой мараться. Тому же писарю и повелю просто, чтобы тягло сей год так сполняли.

  - Вот именно. И пришлет к тебе каждый мир самых худых, кто откупиться не сможет. Или работников, сам ведаешь каких, или из новых переселенцев, что и освоиться не успели толком. И наработают, сам ведаешь как, хорошо если четверть от урока сделают. А надо, чтоб с радостью и шли, и работали.

  - Ну-ка, ну-ка, это как же такого добиться?

  - А вот гляди. У меня завод, если по среднему разложить, уж десяток пудов доброго железа на седмицу выработает, да в готовое изделие перегонит. Вот каждому, тягло исполнять пошедшему, по топору за лето - уже и не вервием будут деревья валить, и что-то за труды получат.

  - Ты, Олег Тимофеевич, в заводе своем так уверен? А то ведомо мне - поставишь кого бортником, так обещает прибыли аж тысячные. Начнешь по осени проверять - хорошо, если холоп свою цену отработал. Со страды ведь тысячи отвлекать надо будет, сможешь ли каждому по топору дать?

  - Вот если из моих новых не больше дюжины возьмешь, думаю, смогу. У меня сейчас постоянно человек двадцать занято, если с холопами считать. И то, малолетки большинство. Ежели руду копать, так нанимать приходится, а тут зрелые мужи, ко всякой работе привычные есть. Не сразу, но через год, не больше, можно и по десятку топоров в день гнать.

  - И осядут твои топоры у губных старост.

  - А вот об этом тож хотел сказать. Ты, воевода, пиво пьёшь?

  - Пью, да только не пойму пока... погодь-ка, с братчинами помимо старост сговариваться предлагаешь?

  - Именно так. Всяк дворянин - уж прости, Дмитрий Степанович, у нас не шляхетством, дворянами в основном именуют, так вот: всяк дворянин хочет, чтобы его надел покрепче был. И крепкий хозяин всякую щепку знает у себя. И еще, коли на то пошло, вот у нас в братчине иной раз и холопами друг другу помогали, и деньгой. Не боевыми слугами, понятно, но в работы - было, посылали.

  - Прямо сонм ангельский ваша братчина.

  - Сонм не сонм, а по старому обещанию я мельницы водяные троим нашим поставить помогу, пригляжу за стройкой. И мнится мне, можно даже и верстать прямо от братчин в войско. Люди друг друга знают, не подведут.

  - Не, это сонм ангельский, истинно тебе, Олег Тимофеич, говорю! - воеводская физиономия являет миру смесь изумления и... жалости, что ль, ко мне убогому?

  - Вот есть у нас в братчине один князек из малохольных. В Москве жил, через него и оброк сбывали. Так только и знаем, вместо пива судимся с ним, сколь на подарки ушло, сколь от остатка кому причитается.

  - Ты, Дмитрий Сергеевич, свою братчину-то с местными не ровняй. У нас вот, почитай, один лишь и имеет двор в Туле. Не в Москве, правда, и не осадный двор - живет там.

  - Погодь... как же, один он? А остальные?

  - А остальные, воевода, по поместьям дальним. Иной раз и до смотра не ведаешь, жив ли кто, али службу заупокойную в храме заказывать. Кто покрепче, своим помогает, как вот Стефану недавно на холопа скидывались.

  Это цирк был, если честно. Не очень-то рвутся даже и свои своему же помочь. Но удалось продавить решение, помочь товарищу. Виданое ли дело, мол, уже ли не поддержим друга в тяжкую годину? Помнится, я десяток гривен метнул на стол, Семен поддержал, потом еще и еще - и набралось бы Стефану не на одного холопа - но и не одному ему и помогали. Вообще, конечно, пальцы у всякого к себе загнуты, но сработал аргумент - 'коли не мы, то кто? И мужики иной раз друг другу помогают, нам ли другу в трудах ратных не помочь?'. Стефан, правда, счел себя должным братине - ну да с новых земель рассчитается, как сможет. Рост здесь не в моде, просто отдаст каждому... надо бы под это дело и казну братчинную завести.

  - А как же Тулу-то отстояли?

  - А так и отстояли. Тренькаешь на стене тетивой, да гадаешь, успели ли твои в лес бежать.

  - Ох и несвычно. У нас, на Великих Луках, почитай, каждый помещик в городе двор осадный имеет. Думал я, и здесь тако ж. Землица-то добрая, можно и двор с нее откупить.

  - Ну да, и спокойней будет. Только здесь покою-то не дождаться. Набегами татарскими, считай, половина земель каждые два года хозяина меняет. Тут не до дома в Туле, семью бы спасти. Литовцы-то, чай, семью какую если и возьмут, так за выкуп вертают?