Мольберт в саду Джоконды - Антон Валерьевич Леонтьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лиза потупила взор, а жена Клода продолжала:
– Да, вы сейчас не хотите, и мы уезжаем на месяц в Америку. Но когда Клод вернется, все вернется на круги своя. Пусть вы против, но он ведь умеет добиваться своего, не так ли?
Умеет – иначе бы они не занялись любовью прошлой ночью в мастерской. И Лиза, несмотря на весь свой стыд, не была уверена, что сможет противостоять напору Клода в будущем.
Напору Клода – и своему желанию.
– Останьтесь тогда навсегда в Америке! – крикнула Лиза, и жена Клода вздохнула:
– Я тоже об этом подумываю, но Клод против. А если он против, то бесполезно на чем-то настаивать. Тем более его фабрики расположены во Франции и будет сложно управлять ими, живя в Америке. Так что мы вернемся через месяц, мы вернемся…
Говоря это, она беспрестанно гладила свой живот.
Взгляды двух женщин – жены и любовницы – сошлись в одной точке, и Лиза глухо произнесла:
– Если вы ждете моего обещания, что никогда и ни при каких обстоятельствах я не поддамся искушению и не буду встречаться с Клодом, то… то не могу этого обещать, мадам! Мне очень жаль…
Жена Клода, вздохнув, сказала:
– Понимаю, я и не могу требовать от вас этого, мадам. Потому что знаю, что значит любить его. А ведь я тоже люблю его, мадам!
Она замолчала, а потом, внезапно повеселев, словно приняв какое-то решение (и продолжая при этом беспрестанно гладить свой живот), произнесла:
– Ну, беспокоиться вам не о чем, мадам! Точнее, нам. Думаю, после поездки в Америку все будет иначе.
Лиза не стала говорить ей, что этого мнения не разделяет, и если Клод снова появится в ее ателье, то она закроет перед ним дверь раз, два и даже три.
Но потом… Потом они снова окажутся вместе на диване.
И это не то, чему она хотела противиться!
– Мне очень жаль, мадам… – произнесла Лиза, а жена Клода ей улыбнулась:
– Ах, вам не надо ни о чем жалеть! Ведь вы любите такого прекрасного человека. Только, увы, того же, кого люблю и я…
Лиза, не зная, о чем еще говорить с женой Клода, заметила:
– Портрет будет готов к вашему возвращению из Америки. Наверняка вам еще надо многое подготовить. Не смею вас задерживать.
Жена Клода, усмехнувшись, на прощание сказала:
– О, мне так хочется увидеть наш портрет! Уверена, что вы не разочаруете нас, мадам. Ну, всего вам хорошего!
И, шурша шелками, ушла.
* * *
Через день после того, как Клод с женой на шикарном пароходе отправился из Гавра в Нью-Йорк, в мастерскую Лизы, которая работала над двойным портретом своего любовника и его жены, ввалилась развеселая компания ее бывших знакомцев со времен Бато-Луавр.
Они перевернули все вверх дном, затоптали полы, продавили диван, опустошили запасы алкоголя, слопали все, что было на кухне, и, галдя и шумя, решили устроить вечеринку с патефоном.
Лиза, сначала бессильно взиравшая на весь этот ужас, решила, что неплохо тряхнуть стариной и дала согласие на то, чтобы на ночь ее мастерская превратилась в сумасшедший дом, забитый полупьяными, пьяными и в стельку пьяными художниками, поэтами, философами и сопровождавшими их разбитными девахами. В конце концов, ей требовалось отвлечься от темных, тревожных мыслей о Клоде и о том, что же будет дальше.
В разгар вечеринки, когда одна половина еще пила, а другая уже храпела, к Лизе, которая удалилась на кухню, чтобы там в одиночестве, среди грязной посуды, пустых бутылок и остатков пиршества покурить около открытого окна, присоединился верткий тип с черными зализанными волосами и изрытым угрями лицом, кажется Юрбен, который всегда ошивался около Пабло и прочих «звезд» Бато-Луавр.
– Пабло сейчас нет в Париже, иначе бы он сам зашел к тебе, – произнес Юрбен, которому, как поняла Лиза, что-то от нее нужно. – Однако он просил передать тебе кое-что…
– И что же? – осведомилась Лиза, и Юрбен, закрыв дверь кухни, продолжил:
– Ты, надо сказать, неплохо устроилась.
Неплохо? Копирует чужие шедевры, спит с чужим мужем?
Юрбен же, явно переводивший все в финансовую плоскость, заявил:
– Заказов у тебя, как говорят, хоть отбавляй. Денег наверняка гребешь много…
Лиза, продолжая молча курить, пустила дым в сторону Юрбена.
Тот же, осмотревшись по сторонам, словно боясь, что их подслушают, хотя сделать это было решительно некому, сказал:
– Пабло просит, чтобы ты сделала копию «Моны Лизы»!
Девушка, усмехнувшись, сказала:
– Так пусть он мне сам и скажет, а не тебя подсылает.
Юрбен, дернувшись, сказал:
– Он же не в Париже сейчас…
– Вот когда вернется, пусть сам и скажет…
Юрбену она не доверяла, этот тип в свое время сидел в тюрьме, кажется, даже обвинялся в убийстве, и вполне мог, прикрываясь именем Пабло, затеять какую-то аферу.
А в том, что речь идет об афере, Лиза, зная Юрбена, ничуть не сомневалась.
– Слушай, – произнес Юрбен, облизывая губы, – за эту работу тебе хорошо заплатят!
– Пабло, у которого вечно нет денег, заплатит или кто? – спросила Лиза, и тип ответил:
– Какая тебе разница, кто! Ты же делаешь отличные копии, ведь так? Сделай копию «Моны Лизы». Причем такую… Ну, такую, чтобы выглядела как оригинал…
Лиза усмехнулась, докуривая:
– Копии, мой дорогой, имеют обыкновение выглядеть как оригинал. Иначе это не были бы копии…
Юрбен снова облизнул губы:
– Ну, это понятно, но по копии можно определить, что это копия, потому что она новая, а оригинал старый. Можно сделать так, чтобы копия «Моны Лизы» выглядела бы как оригинал не только в художественном плане, но и в плане возраста?
– Той, которую увековечил Леонардо, в районе двадцати пяти. По тем временам зрелая дама… – сказала Лиза, а Юрбен осклабил редкие желтые зубы:
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я веду речь!
Да, Лиза понимала. Он хотел получить копию «Моны Лизы», которая ничем не отличалась бы от оригинала, – только вот зачем?
– Для чего? – спросила она, а Юрбен ответил:
– Пабло же просит!
Лиза уверилась в том, что Пабло не имеет к этой афере никакого отношения и его именем только прикрываются.
– Говори начистоту! – потребовала она, а Юрбен заметил:
– От тебя требуется сделать копию, и все. Заплатят очень хорошо, в накладе не останешься.
Он назвал гонорар. В самом деле, неплохо. Но Лиза уже приняла решение:
– Нет, извини, но не нравится мне все это. Так что обращайся к
