Жажда смерти - Кирилл Шелестов

— Сущие копейки, — возразил я. — Нефть-то сейчас, сами знаете, дешевле соломы. Никто не покупает. Спросу нет.

— Ну, а все-таки?

— Тысяч пятьдесят долларов, — бросил я наугад.

— Чай, поболе! — недоверчиво хмыкнул генерал. — Разиков эдак в двадцать. Но, кстати, это только вы там у себя на миллионы считаете. А простому человеку и пятьдесят тысяч долларов за глаза хватит. Особо крупный размер, между прочим... Да Бог с ними, с деньгами, — великодушно махнул рукой Лихачев. — Не о них сейчас разговор. Но тогда что ж выходит? Пролилось где-то три с половиной тысячи тонн нефти! Да это же экологическая катастрофа! Ужас! Деревни, должно быть, целые вымерли.

Я молчал, не сводя с него напряженного взгляда.

— А следов, вообрази, нет! — с торжеством заключил генерал. — Ну, то есть ни пятнышка нефти на всем пути от Уральска до Москвы не замечено. Странно, да?

— Действительно, — пробормотал я. — Должно быть, конкуренты ее тут же ведрами собрали.

— Может быть, — одобрил мою догадку генерал. — Слыхал я про такое. Или вот Папилкин. Тот вообще какой-то беспредельщик. Такой ерундой, как два состава нефти, не марался. Брезговал. Уж больно, говорит, эта нефть вонючая. Никаким одеколоном запах не отобьешь. Он все больше по векселям работал. Набрал он у вас векселей. Чужих, заметим. Других предприятий. С которыми вы взаимозачеты проводили. И вот он принял этих векселей миллионов на восемь долларов. И бесхитростно оттащил в обналичивающую фирму. Там они все и сгинули. Все восемь миллионов.

— Как в обналичивающую? — притворно изумился я. — Быть не может!

— А ты не в курсе? — с сарказмом спросил генерал. — Не сказали тебе? Есть такие фирмы. Зарегистрированы на умерших граждан. По юридическому адресу не существуют. Ну, то есть полная фикция. У меня их целый список. И вот эти векселя он отнес в одну из фирм моего списка. И больше их никто не видел. Ни векселей, ни денег.

— Обманули, стало быть, Папилкина? — вставил я, терзаемый дурными предчувствиями.

— Выходит, так, — вздохнул генерал. — Ни с чем он остался. Не повезло ему. У вас в бизнесе, поди, такое часто случается?

Он сделал ударение на словах «у вас», давая понять, что все это имеет к нам самое непосредственное отношение.

— Случается и у нас, — неопределенно отозвался я.

— Ух ты! — покачал головой Лихачев. — А я-то думал, что таких выдающихся людей, как Владимир Леонидович, никто кинуть не решится! Охраны одной сколько! Поймают — уши надерут! А получается, что не все перед ним робеют так, как я, грешный. Мошенники, видать, совсем его не боятся. И с векселями его обкрадывают. И с нефтью. И знаешь, как только я это понял, обидно мне стало за моего друга. Расстроился я совсем. Дай-ка, думаю, я ему помогу. Выведу я этих подлых Папилкиных и Несмеяновых на чистую воду. Поймаю их за руку. И приведу к Владимиру Леонидовичу. А он мне спасибо скажет. Да. Такие были мои мечты.

Генерал сделал грустное лицо.

— И стал я их искать. Чтобы узнать, почто они моего товарища обманывают. И вот что выяснилось. И Папилкин, и Несмеянов были директорами двух разных фирм. Но одна из них, та, где Несмеянов рулил, совсем какая-то левая. Имущества на ней не числилось. Помещение она арендовала. Техникой никакой не владела. Даже не верится, что вы такой фирме нефть отпускали.

— Служба безопасности плохо сработала, — заметил я, пытаясь улыбнуться.

— Да нет, — не согласился генерал. — Служба безопасности у вас отличная. Я ведь Савицкого, начальника вашей службы, давно знаю. Вместе работали в органах. Тут другое. Тут чей-то злобный умысел просматривается.

На совершение преступления. Опять-таки в особо крупных размерах. Тут, оказывается, все в таких размерах. Я, конечно, сразу захотел выяснить, чей же именно умысел-то? Понятно, что не моего друга. Он-то с утра до вечера только о Родине и беспокоится. Как проснется, так сразу и беспокоится. Охрану вызывает. Как там, дескать, Родина? Хорошо ли ей? Точно, не он здесь химичил. Значит, остаются Папилкин с Несмеяновым. Решил я к себе их пригласить. Прижать хотел. Жестко так, знаешь. Но вот тут незадача случилась. Несмеянов взял, да и куда-то исчез.

— За границу уехал? — с надеждой спросил я.

— И опять нет. Не думаю, что за границу.

Генерал снова водрузил на нос очки и посмотрел в бумаги на столе.

— Лет ему, Несмеянову-то, сколько? Шестьдесят восемь. И работал он дворником в ЖЭКе. До того как стал у вас директором. Жил в коммуналке. Пил. Это соседи подтверждают. Куда такие огромные деньжищи девал, без понятия. Говорят, вечно у них взаймы выпрашивал. На бутылку ему не хватало. Жадный, видать, был. Зарывал, наверное, денежки. На огороде где-нибудь. Так что вряд ли за границу. А исчез он с месяц назад. Может, конечно, к родственникам в деревню поехал. А может, опять деньги прятать. Но с ним уже такое случалось. Бывало, что пропадал он подолгу. А может, и похуже что. Лежит сейчас где-нибудь в морге неопознанный. Нарвался на других мошенников. Ограбили его и пристукнули. И никто о нем не вспомнит. Кому ж он нужен! Кроме меня, конечно.

— А с фирмой его что случилось? — спросил я сразу севшим голосом.

— А фирма его так и обанкротилась, — охотно ответил генерал. — Давно уже. То есть она осталась вся в долгах. А потом ее вместе с долгами другой фирме продали. Тоже, представь себе, из моего списка.

Он помолчал, ожидая, пока я переварю сказанное.

— Значит, тут получается концы в воду, — заключил он. — Если Несмеянова этого не найдем.

— Жаль, — заметил я лицемерно. Внутри у меня немного отпустило. — Я надеялся на торжество правосудия.

— А оно восторжествует, — успокоил меня Лихачев. — Даже обязательно. Не здесь, так там. Мне зато с другой фирмой больше повезло. Она-то как раз не левая. Не левая, — повторил он выразительно. — Она до сих пор существует. «Уральскнефтепродукт» называется. Но только рано я радовался. Выяснилось, что Папилкин, известнейший бизнесмен и рисковый парень, умер. В возрасте семидесяти двух лет. От рака желудка. И случилось это в прошлом году. А знаешь, что самое смешное? Что даже после того, как он умер, фирма сделки заключала. И подписывал документы тоже Папилкин. Еще месяца три. Такой был энтузиаст бизнеса. И в больнице, значит, пока лежал, все трудился. И на операционном столе. И в гробу, стало быть, все рвался в атаку. Прямо спиритизм какой-то! А ты, я смотрю, как-то приуныл? Или мне кажется?

— Кажется, — ответил я, стараясь приободриться. — Я вас слушаю, как детектив читаю.

— Вот-вот! — подхватил генерал. — И у меня, представь, такое же ощущение было. Главный бухгалтер там давно уволился. Новый ничего не знает.

Теперь генерал произносил слова неторопливо, как будто хотел, чтобы я запомнил их получше.

— Я, естественно, испытал желание познакомиться с учредителями. Может, думаю, они мне картину-то прояснят. А учредители там как раз поменялись. Раньше, знаешь, кто там владельцем был?

— Кто? — спросил я, замирая.

Я боялся услышать фамилию Храповицкого.

Генерал не торопился с ответом. Он снова водрузил на нос очки, посмотрел одни бумаги, потом сверился с другими.

— Где же, где же? — бормотал он про себя. — Я же видел...

Я готов был поклясться, что тянул он нарочно, желая меня помучить.

— О! Нашел! — воскликнул он наконец. — Сырцов! — Фамилию он прочитал по слогам. — Павел Николаевич Сырцов. Слыхал, поди, про такого? А ты думал, Храповицкий? — проницательно добавил он. — Лицо-то у тебя как сразу напряглось. Как же ты о начальнике все-таки плохо думаешь! Нехорошо. Непочтительно. Нет, не Храповицкий. Владимир Леонидович к таким аферам не причастный. Слава тебе, Господи. Я вот, в отличие от тебя, нисколько в этом не сомневался. Он и автографов своих оставлять не любит. Ну, разве что дамам. Так вот учредителем там числился Сырцов Павел Николаевич. И в другой фирме тоже он. То есть обе эти фирмы он и учредил. А до этого работал главным бухгалтером в совхозе «Красный путь». Затем управляющим «Нефтебанка». В настоящее время трудится главой администрации города Уральска. Везде характеризуется положительно. Прекрасный специалист. Честнейший человек. Надежный товарищ. Закон, кстати, исполняет. В том смысле, что когда он чиновником стал, то, как и положено, продал свою долю. Этому, как его... — Он опять полез в свои бумаги. — Трахтенбергу.

— Пахом Пахомычу? — не утерпел я.

— Трахтенбергу Хаиму Шмульевичу, — прочитал генерал. — А вы его Пахом Пахомычем зовете? Это что ж за прозвище такое? Надо будет у него спросить. А то мы тут его допрашивали, а про кличку и не поинтересовались. Да он, похоже, у вас шут гороховый?

— Вовсе нет, — запротестовал я. — Деятельный менеджер. Вдумчивый.

— А ведет себя, как клоун! — возразил генерал обидчиво. — Или притворяется? Ведь как получилось? Начали мы у него проверку. Между нами говоря, ничего серьезного. Тут у него продукты испортились. Якобы. И он их все списал. Тут пиво померзло, пока везли. Кассовых аппаратов нет. Короче, яйца выеденного не стоит. Тысяч на пятьдесят, как ты выражаешься, вся эта история. И вдруг среди прочих завалявшихся документов находим бумаги этой фирмы. Этого самого «Уральскнефтепродукта». Вообрази! Вот сюрприз! Подругой-то фирме у нас уже было кое-что. А по этой, которой Папилкин руководил, мы их отыскали у вашего Пахом Пахомыча. Балансы какие-то бухгалтерские. Бланки. Печати. Он, дурачок, зачем-то все это хранил. Я было обрадовался. Вот, думаю, кто моего друга Владимира Леонидовича под монастырь подводит! Вот он, змей-то, где прятался. Прикинулся родственником. Угрелся на груди. Угнездился. А сам втихомолку с векселями шустрит. Миллионы наживает. Мы его, понятно, на допрос. Дескать, а что это за фирму такую вы приобрели? И не вы ли, случайно, у себя на чердаке труп Несмеянова прячете? И куда подевали векселя, которые мой товарищ вам неосторожно доверил? Владимир-то Леонидович. По простоте своей душевной. А этот Пахом Пахомыч, он же Хаим Шмульевич, глаза вытаращил! Дескать, ничего не помню. То есть как не помнишь? Восемь миллионов долларов в карман положил и не помнишь? Что же это, у тебя каждый день такое случается? А он в слезы! Буквально! Мне, мол, Сырцов предложил, я и купил. Мол, хотел обогатиться, а не вышло. А чем фирма занимается — понятия не имею.