Ханец - Владимир Алексеевич Абрамов

— Хороший вопрос. Для начала подальше отсюда. Потом предлагаю посетить мою родину. Думаю, за восемьдесят с лишним лет обо мне все забыли.

— Надеюсь, не пешком? — с ужасом протянула Дина. — Я до Китая пешком не пойду!

— Нет, конечно. Раздобудем транспорт — у меня припрятаны тридцать шекелей, как раз по пути их заберём. Хватит и на коней, и на припасы. Доберёмся до порта, продадим лошадей и на вырученные деньги купим место на корабле.

— Одного до сих пор понять не могу — как вы по воде ходили?

— Эх… — грустно вздохнул Хенг. — Антиграв. Портативный.

— Его ты тоже припрятал? — оживилась Дина.

— Ага, как же! — саркастично растянул он губы. — Гефест нам его выделил под строгий учёт, после чего забрал. Он лишь прикидывается кузнецом, а на самом деле он знаешь кто?

— Кто?! — на полном серьёзе приготовилась слушать откровения Дина.

— Хомяк! Не удивлюсь, если он где-нибудь припрятал целый космический корабль.

Шёл второй час ночного путешествия. Кошелек с тридцатью серебряниками был забран из тайника в неприметном дупле дерева.

Обычно современные люди ночами стараются никуда не ходить. Отсутствие освещения и ужасные дороги сулят травмы. Отличные дороги Рим строит, но не везде, а лишь на самых важных военно-торговых направлениях. Но синяками и даже переломами бессмертных не напугать. А вот завываний животных и шорохов Дина боялась, оттого держалась поближе к боссу.

— Как думаешь, — решила она своим голосом разбавить лесные звуки, — в этом мире Америка существует?

— Обязательно: и Северная, и Южная. Знания по географии меня ещё ни разу не подвели.

— А я не уверена, — услышав подозрительный шорох, девочка вцепилась в его локоть. — Как бы я хотела снова оказаться в США. Этот непередаваемый аромат выхлопных газов, пять дней в неделю ходить на работу, кредиты, налоги, страховки… Кстати, ты так ни разу и не сказал, из какой страны ты попал сюда?

— Не говорил и не собираюсь.

— Ну-у… Хенг, так не честно! Я же тебе рассказала.

— А я не обещал, что буду делиться откровениями. Тебе ещё поместье осталось отработать, а вдруг после этого решишь сбежать к другому бессмертному и выдашь ему все мои тайны?

— Эй! — отпустив его локоть, она упёрла руки в бока и с возмущением засопела. — Я уже как минимум отработала половину поместья!

— Только персидский ковер.

— Не только! — продолжала она раздувать щеки. Это смотрелось настолько забавно, что Чжао не удержал улыбки.

— Ладно, ещё стул и половинку стола в кабинете.

— Сатрап! Эксплуататор! Трудового законодательства на тебя нет! Да одна только моя смерть стоит десяти поместий.

— Не стоит. Цена хорошо обученной рабыни двадцать динариев. Девчонка вроде тебя потянет максимум на десять. Это максимум пятая часть цены хорошей виллы вроде моей бывшей.

— Не путай виллу в центре Рима и в захолустье вроде Арии. Я, между прочим, не просто так под видом мальчишки болталась среди народа. Эх… — вырвался у неё тяжкий выдох. — Ладно, я уже и на ребёнка согласна, но как бы проще было быть хотя бы мальчиком, а не девочкой.

— Не проще.

— Проще!

— Не в Римской империи с любовью их солдат к симпатичным мальчикам, которая превышает таковую к маленьким девочкам. Раз ты такая подкованная, то должна знать основные правила римлян. Старший по положению может трахнуть любого нижестоящего. Солдат может отжарить любого простолюдина или раба. Офицер то же самое, плюс любого солдата. Старший офицер аналогично, но ещё и офицерам может присунуть. И лишь Цезарь может выебать любого. А старших не положено. Если солдат совершит акт сексуального насилия к офицеру — ему неотвратимо грозит смертная казнь. Если по обоюдному согласию — убьют обоих, поскольку не положено младшему быть альфой.

— Рабов нельзя! — возразила Дина. — Они же чьё-то имущество.

— И что с того? Максимум тот же солдат может заплатить штраф за порчу чужого имущества, и то, если бы ты была рабыней гражданина Рима равного или вышестоящего положения. А я не гражданин Рима, следовательно, никаких прав в этой стране не имею и даже компенсации не получу.

— А если солдат захочет трахнуть тебя? — прорезалось в её голосе веселье.

— Если он гражданам имеет право присунуть, то уж не гражданам и подавно. Вот только тогда нам придётся очень быстро драпать от легионеров, поскольку я его сразу убью.

— Страшная страна, — дёрнула плечами Дина. — Куда ни глянь — кругом одни пидарасы!

— Что я слышу? Дина, куда же подевалась твоя толерантность?

— В жопу толерантность! Только оказавшись в прошлом, я осознала, что чёрные в штатах были неправы. Они требовали особых прав и громко вопили о дополнительных преференциях только на основании того, что их предки были в рабстве у белых. И лишь у римлян я поняла, что такое настоящая толерантность — они берут в рабство всех подряд, несмотря на цвет кожи, волос и прочие признаки. Если бы тут дети вольноотпущенников подобное себе позволили — им бы пришёл конец.

— Вижу, у тебя накопилось…

— Да задолбало всё! — девчонка пнула подвернувшийся под ногу камень, отчего тот моментально отлетел в придорожные кусты и спугнул какую-то пташку, которая навела шороха хлопаньем крыльев. Дина вздрогнула и шёпотом добавила: — Задолбало…

— Не так всё плохо. Ты могла бы перед смертью не окончательно свихнуться, а слегка, и на всю короткую жизнь осталась бы дурочкой. А так тебе мозги вправило.

— Думаешь, так могло быть?

— Уверен, что да. И вообще, что тебе не нравится? Посмотри вокруг, какая природа! Экологически чистый воздух, натуральные продукты, одежда и вещи настоящий хендмейд.

— В гробу я видела это всё! — с ненавистью обвела она взором тёмные деревья. — Раньше я была бодипозитивной, сейчас вечный ребенок… Ну почему так не везёт?

— Бодипозитивной? Кажется, это старый американский синоним слова жирдяй…

— БОДИПОЗИТИВНАЯ! — разозлилась Дина, но в следующий миг из её глаз хлынули слёзы. Растирая их, она тише продолжила: — Да, я была толстой! Доволен?

— И чего ты заводишься, женщина? — снисходительно посмотрел на неё сверху вниз Хенг. — Вокруг полно мужиков, которые худышке предпочтут полную девку. Да таких большинство.