Категории
Самые читаемые
onlinekniga.com » Проза » Советская классическая проза » Инспектор Золотой тайги - Владимир Митыпов

Инспектор Золотой тайги - Владимир Митыпов

Читать онлайн Инспектор Золотой тайги - Владимир Митыпов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 77
Перейти на страницу:

«Стоп!»— Аркадий Борисович притормозил свое галопирующее воображение. Словно бы голос свыше подсказывал, прямо–таки нашептывал ему, что грабителей не могло быть несколько — грабитель был один. Аркадий Борисович представил себе человека, пробирающегося через таежные хляби, в стороне от троп и жилья, несущего на себе около полуцентнера груза, и недоверчиво покачал головой: получалось слишком уж мудрено… Тогда, стало быть, этот алхимик, обращающий золото в свинец, шел по тропам, заходил на заимки, ночевал в зимовьях? Но тогда его непременно бы где–то увидели, встретили, и Аркадий Борисович через своих людей, разбросанных по всем ключевым местам Золотой тайги, что–нибудь бы да знал о нем…

Итак, оставалось единственное допущение: золото все еще хранится где–то в тайге — там, куда его перепрятал человек — несомненно, здешний, выследивший тайник Чихамо, и место это, скорее всего, находится не очень далеко от Полуночно–Спорного прииска. Значит, необходимо предпринять следующее: первое — выяснить, кто за последние, скажем, два–три месяца приобрел в приисковых лавках или с рук большую партию дроби; второе — установить тайное наблюдение за окрестностями Полуночно–Спорного, подходами к нему и тропами, пересекающими те места.

Аркадий Борисович долго сидел над картой, тщательно изучая подлежащую контролю площадь, вымерял расстояния. Наконец он отбросил циркуль и, выпрямившись в кресле, с хрустом потянулся. Интуитивно он чувствовал, что принятое им решение — единственно правильное, однако ощущение недовольства собой от этого только усилилось. И в этот момент неслышно отворилась дверь и вошла Сашенька. Глядя на нее, Аркадий Борисович засмеялся устало и счастливо.

– Иногда мне бывает плохо, тяжело, но лишь увижу тебя, друг мой, и сразу становится легче. Почему?

– И вправду вам плохо, Аркадий Борисович,— Сашенька приблизилась, легонько провела пальцами по его волнистым, начинающим седеть волосам.— Лицо–то до чего измученное. Это все из–за убитых на том прииске?

– Да, из–за них тоже…

– Вот уж невидаль…— вздохнула Сашенька.— Да мало ли на приисках убивали и убивать будут. Что ж изводить–то себя?

Жухлицкий изумленно уставился на нее. Нет, никогда, наверно, не привыкнет он к таким вот странным и всегда неожиданным вывертам… или изломам?.. ее натуры. Вспомнились вдруг строчки давних и, слава богу, единственных за всю жизнь стихов, написанных им под впечатлением встречи с юной Сашенькой десять лет назад,— о прекрасном цветке, выросшем на холодном золотоносном песке, политом кровью и грязью.

– Сашенька, я никогда тебя не спрашивал… тебе нравится жить здесь?

– В Чирокане–то?

– Да.

– С чего бы это мне не нравилось? Слава богу, обута–одета и голодом не сижу,— смеясь, беззаботно отвечала Сашенька.

– А… не боишься? — И, поймав ее недоуменный взгляд, Жухлицкий поспешил объяснить:— Ты же сама вчера видела, как мужики с винтовками прямо в гостиную ко мне влезли. А завтра, глядишь, возьмут да и расстреляют. И тебе не избежать того же — ага, скажут, любовница Жухлицкого? Давай и ее заодно.

– Полюбовницу–то, поди, не тронут,— рассмеялась Сашенька.— Вот кабы жена была, тогда еще, может быть…

– Ну, если дело стало только за этим, то ведь и исправить не поздно. Сегодня же сходим с тобой к нашим новым властям, к Турлаю то бишь, и попросим окрутить нас по–ихнему, по–марксистски…— Жухлицкий оборвал смех и уже серьезно спросил: — Я, собственно, вот что хотел тебе сказать… Ты бы согласилась уехать отсюда?

– Неужто надоела? — Сашенькин голос вздрогнул.

– Что ты, друг мой! Вместе со мной, конечно…

– Куда же это? В Баргузин, да? — в тоне Сашеньки прозвучало скорее утверждение, чем вопрос.

– Почему же непременно в Баргузин? — удивился Аркадий Борисович и тотчас же вспомнил, что за всю свою жизнь она никогда не бывала дальше Баргузина, и он, этот крохотный захолустный городишко, конечно же в Сашенькином понимании,— единственное место на свете, куда можно уехать из Золотой тайги. И горечью вдруг наполнилась душа, горечь подступила к сердцу, и захотелось обнять Сашеньку, ласково, оберегающе, прижать к груди ее головку и, уткнувшись лицом в теплые пушистые волосы, шепотом, едва слышно, умолять о чем–то, каяться, просить за что–то прощения. Но вместо всего этого он лишь мягко привлек Сашеньку к себе и, глядя снизу в ее глаза, обрамленные подрагивающими лучами ресниц, тихо сказал:

– Нет, не в Баргузин, а много дальше, за тысячи верст… Из России… И насовсем…

Сашенька чуть приподняла брови, подумала и также тихо ответила:

– С вами, Аркадий Борисович, я поеду хоть куда. Вы же знаете…

– Спасибо, друг мой,— Жухлицкий вдруг заторопился; мимолетно коснувшись губами ее лба, он тотчас отстранил, говоря: — Ступай теперь, Сашенька, ступай. У меня сейчас столько дел… И скажи, пусть позовут Кудрина, он где–то там, во дворе…

– И чтоб чаю принесли,— прощебетала Сашенька, идя к двери.

«Неужели и вправду придется уехать? — подумал Аркадий Борисович, слушая, как, напевая что–то, спускается вниз Сашенька.— Ризер, за ним я, потом — Шушейтанов, Винокуров, Мухловникова, Бляхер… Великий исход эксплуататоров…»

Кудрин явился настороженный, ничего хорошего, видимо, не ожидая.

– Раньше я долги платил царскими ассигнациями, а теперь уж и не знаю, как быть,— весело заговорил Жухлицкий, все еще пребывая под магией разговора с Сашенькой.— Может, империалами? Все–таки золото, оно, наверно, при всех властях золотом останется, а? Да ты садись, садись!..

Аркадий Борисович набросал на четвертушке бумаги несколько слов, размашисто подписался, запечатал и протянул конверт Кудрину.

– Это отдашь в Баргузине Эсси Вениаминовне, в собственные руки. Она тебе отсыплет империалы. Надеюсь, камрад Кудрин не является идейным противником желтых кружочков с профилем проклятого тирана?

Кудрин сделал движение — нечто вроде робкого протеста, но Аркадий Борисович тут же осадил его властным жестом руки.

– Гут, все понимаю! Я тоже был бы рад получать борзыми щенками, но только где их взять?

Комиссар горной милиции ничего не понял из этих слов, но на всякий случай усердно закивал головой.

– Маленькая просьба к тебе, Епифан Савельич. Будешь в Баргузине, постарайся–ка разузнать, какие люди за последнее время выходили туда из Золотой тайги.

Если таковые найдутся, надо осторожненько выяснить, у кого из них есть или могло быть золото. Конечно, не два–три золотника, а количество, сумма!..

– Кудрин понимает, Кудрин сделает.

– И еще: приобретал ли кто в последние месяцы частями или чохом два–три пуда дроби…

– Исполним, исполним,— бормотал Кудрин, бережно пряча конверт во внутренний карман тужурки.

– Ну–с, а за сим не смею больше задерживать,— Жухлицкий встал, подал руку.— Счастливого пути!

– Благодарствую.

Кудрин поправил кобуру, сурово сдвинул брови и, по–военному развернувшись, зашагал к двери с таким видом, словно отправлялся на подвиг.

Аркадий Борисович проводил взглядом его небольшую, но очень складную фигуру и сокрушенно хмыкнул: от этого героя, ростом с капсюль «жевело», вполне можно дождаться какой–нибудь медвежьей услуги.

К тому времени, когда Пафнутьевна принесла чай, настроение у хозяина Чирокана снова испортилось: большевики, разумеется, победят; за границей ничего хорошего его не ждет; пропавшее золото не будет найдено; Рабанжи, Кудрин и прочая братия только и ждут удобного момента подложить свинью; а принесенный Пафнутьевной чай, само собой, отравлен.

Наливая чай в тонкую фарфоровую чашку, напоминавшую скорее лепестки водной лилии, чем изделие из обожженной глины, Пафнутьевна ни с того ни с сего вдруг заявила:

– А за Ваську тебя, батюшка, бог наградит. Только спирту ты ему не давал бы, батюшка. Во вред он ему идет, спирт–то…

– Какому еще Ваське? Какой спирт? — не понял Жухлицкий.

– Да нашему же Ваське, Купецкому Сыну,— Пафнутьевна отставила чайник, подперла ладонью щеку, пригорюнилась.— Вечером–то ты его маленько собаками погрыз — оно, конечно, грех, да ведь хмельной ты был, батюшка. А что пропитанием пособляешь ему, за то тебе бог и воздаст.

– Постой, постой,— Жухлицкий озабоченно сдвинул брови.— Что–то я тебя не пойму: спирт, пропитание… Купецкий Сын… Объясни толком!

Пафнутьевна обиженно поджала губы.

– Ну, коль не хочешь, чтоб люди про то знали,— воля твоя. Да только все равно ведь узнали. Мне сегодня и говорят, что, мол, сам–то, хозяин–то, Ваську, дескать, подкармливает — и спирту ему, и крупчатки, хромовые заготовки на сапоги, плис на шаровары и много всякого другого добра…

– Так, так… значит, хромовые заготовки… на шаровары…— Аркадий Борисович откинулся в кресле, глаза его невидяще уставились на Пафнутьевну; из всего, что она наговорила, он выхватил два слова — «крупчатка» и «спирт», связал это с неоднократным появлением в последнее время пьяного Васьки и мгновенно взъярился.

1 ... 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 77
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Инспектор Золотой тайги - Владимир Митыпов.
Комментарии