Я, маг! (сборник) - Дмитрий Казаков

– Что он делает? – донесся сквозь шум крик Сломанного Ствола. – Он же угробит всех нас!

Солдаты Харальда, вытянув шеи, силились разглядеть, что происходит впереди. Но видеть они могли только разномастные конские задницы и спины замыкающих воинов.

Сквозь топот пробился новый звук – слитные и резкие хлопки. «Бьют из луков! По нашим!» – с холодком в груди подумал Харальд. Он первый раз был в масштабном сражении и изрядно волновался.

Почти сразу впереди начали ржать лошади, дико, отчаянно. Чуть позже к ржанию добавился лязг, словно тысячи кузнецов одновременно начали бить молотами по наковальням.

В бурлящей на поле боя массе людей и коней обозначилось некоторое упорядоченное движение. С ужасом Харальд осознал, что всадники горячат и нахлестывают скакунов, стремясь развернуться и обратиться в бегство. Что-то там, впереди, заставило конную атаку захлебнуться, а войско – начать отступать.

Вскоре бегство стало очевидным. Группки всадников проносились по сторонам от пехоты, стремясь поскорее оказаться за ее спинами, и поле очистилось. Перед копейщиками простиралась земля, заваленная трупами, а за ней – войско противника. Совсем рядом.

Вновь пропела труба, и с последними звуками конница врага двинулась вперед. Сначала легким аллюром, постепенно набирая ход. Отблески гуляли на копейных лезвиях, и колыхался над войском стяг предводителя – желто-черный.

– Всем стоять, козьи задницы, – рявкнул Харальд, заметив дрожь своих воинов. – Побежим – нас мигом стопчут, если будем стоять – выдюжим!

Противник приближался. Узким клином он собирался пробить брешь в теле пехоты и затем растащить войско на части и уничтожить. Удар, к облегчению Харальда, пришелся на соседнюю сотню.

Недавние пахари и пастухи, осознав, что именно их спустя миг стопчут и проткнут копьями, не выдержали. Скрипя зубами, Харальд наблюдал, как в соседней сотне бросают копья и бегут.

– В круг! – заорал он своим, да так, что сам чуть не оглох. – Живо!

Сотня среагировала на удивление слаженно. Харальд оказался в центре круга, ощетинившегося копьями, словно еж – иглами. Первый ряд, как и учили, стоял на одном колене, второй – в полный рост.

Их зацепило только краем. Лязгающий железом поток прошел сбоку, но тем не менее круг оказался разорван. Около десятка человек погибли сразу. Остальные, мгновение назад готовые сражаться, завидев кровь и посеченные тела соратников, бросились бежать...

С отчаянными воплями они ринулись прочь от войска противника, увлекая за собой и сотника. С трудом Харальд пробирался сквозь поток, стремясь на юг, к левому флангу, туда, где перед боем заметил небольшой лесок. Он знал, что стальной таран сейчас распадется, и воины начнут просто истреблять бегущих. Десятками и сотнями.

Меч едва держался в потной ладони. Щит Харальд бросил, но даже доспех казался слишком тяжелым. Пару раз он падал, спотыкаясь о совершенно незаметные кочки, поднимался и вновь бежал, каждое мгновение ожидая услышать за спиной конский топот.

Но битва, а точнее – резня, откатилась на восток, и на одинокого беглеца никто не обращал внимания. Пешие войска противника послушно стояли, ожидая момента, когда можно будет начать грабить обоз проигравших.

Перед самым лесом обнаружился овражек, небольшой и совсем неприметный. Совершенно выдохшийся Харальд заметил его, лишь когда под ногой неожиданно оказалась пустота.

С немым изумлением ощутил, что падает, затем что-то крепко шарахнуло по шлему. В глазах засияли тысячи ярких звезд, после чего стало темно.

Очнулся Харальд от головной боли. Он лежал на чем-то холодном и сыром, невыносимо ломило затылок, и кто-то ползал по лицу.

Последнее показалось самым неприятным. Некоторое время Харальд судорожно извивался, пытаясь убрать ползуна со щеки, пока не догадался, что лишь со скрежетом возит латной рукавицей по забралу.

Рукавицы снялись легко, а вот шлем заупрямился. Пришлось просто перерезать ремешок.

Едва голова обнажилась, прикосновение со щеки исчезло, а на землю, сырую и холодную, перед самым носом Харальда приземлился крупный бурый жук. С недовольным видом пошевелил усами и потопал в сторону от человека.

Со стоном Харальд перевернулся на спину. Вверху виднелась полоска неба с белыми пятнами облаков, по сторонам – обрывистые тинистые склоны, густо заросшие каким-то кустарником Невдалеке обнаружился меч: с некоторым усилием Харальд подобрал его и вложил в ножны – еще пригодится.

Глина скользила, но он ухитрился подобраться к краю овражка и посмотреть на поле битвы. Там кипела работа. Деловито добивали чужих раненых, снимали доспехи и оружие. Победители пребывали в отличном настроении, доносился хохот и разговоры.

Западнее обнаружился только что поставленный лагерь. Выделялся шатер предводителя, огромный, как дом, и желтый, словно солнце. От золотых вышивок резало глаза.

Над шатром вился флаг, и теперь Харальд разглядел его хорошо. И быстро сполз на дно оврага. Золотой диск на черном поле. Герб рода фон Ахар. Герб того, кто два с половиной года назад спас Харальду жизнь.

«Торбьерн во главе смутьянов» – мысль не доставила удовольствия, но странной не показалась. Зная нрав Торбьерна, легко представить его во главе столь безумной затеи.

Харальд вздохнул и начал действовать. Какая-то часть войска уцелела, и надо пробиваться к ней. Деньги платят за работу мечом, а не за сидение в сыром овраге.

Шлем и рукавицы он оставил, остальное бросать нельзя. Что за наемник без меча и панциря? Осторожно, постоянно пригибаясь, выбрался из оврага и под прикрытием кустов вошел в лес. Листьев еще нет, но даже голые стволы – неплохая зашита от взглядов.

В роще на него обрушился и оглушил птичий гвалт.

Птичий гвалт оглушал. Тот лесок, из которого Ха ральд смотрел на развалины замка, явно облюбовала не одна пичуга. Человека пернатые совершенно не боялись, ведь если сюда кто и заходил, то только случайно.

С определением расстояний у хозяина постоялого двора явно не все было в порядке или же он просто не знал, где именно находятся руины. Харальду пришлось пройти в полтора раза больше, чем он изначально предполагал.

И вот они, останки замка, впереди. На невысоком холме, почти полностью лишенном растительности, несмотря на прошедшую тысячу лет. На бурой земле ни травинки, ведь растения хорошо чувствуют место, где бушевал гнев Земли.

Харальд скривился. Глупо было со стороны строителя, кем бы он ни был, приглашать на помощь исполинов. Они конечно, сильны, да вот только удержать их в подчинении исключительно сложно. Куда труднее, чем детей иных стихий...