Ведьмак (большой сборник) - Анджей Сапковский

Полуэльф ядовито рассмеялся.

— Договориться? С тобой, ведьмак? Меня прислали не балакать с тобой, а прикончить. Да–да, выродок. Ты тут комедию ломал, дитятей невинным прикидывался, а я узнал тебя с первого взгляда, сразу же. Мне тебя точно описали. Догадываешься, кто мне тебя так точно описал? Кто дал мне четкие указания, где и в какой компании я тебя найду? О, наверняка догадываешься.

— Отпусти девушку.

— Но я тебя знаю не только по описанию, — продолжал Ширру, и не думая отпускать Ангулему. — Я тебя уже видел. Я за тобой даже когда–то следил. В Темерии. В июле. Я ехал за тобой аж до города Дорьян. До дома юристов Кодрингера и Фэнна. Улавливаешь?

Геральт повернул меч так, что солнечный зайчик от клинка ослепил полуэльфа.

— Интересно, — холодно сказал он, — как ты намерен выпутаться из патовой ситуации, Ширру? Я вижу два выхода. Первый: ты немедленно отпускаешь девушку. Второй: ты убьешь девушку… А через секунду твоя кровь изящно разукрасит стены и потолок.

— Ваше оружие, — Ширру грубо рванул Ангулему за волосы, — должно лежать на полу, прежде чем я досчитаю до трех. Потом я начну девку кроить.

— Поглядим, много ли успеешь накроить. Я думаю, не очень.

— Раз!

— Два! — начал собственный отсчет Геральт, выкручивая в воздухе сигиллем шипящую мельницу.

Снаружи послышались стук копыт, ржание и фырканье лошадей, крики.

— И что теперь? — засмеялся Ширру. — Этого я и ждал. Это уже не пат, а мат! Прибыли мои друзья.

— Серьезно? — сказал Кагыр, выглядывая в окно. — Я вижу форму императорской легкой кавалерии.

— Значит, это и верно мат, но только для тебя, — сказал Геральт. — Ты проиграл, Ширру. Отпусти девушку.

— Как же, жди!

Дверь распахнулась под ударами ног, в барак ворвались несколько человек, почти все — в черном. Вел их светловолосый бородач с серебряным медведем на наплечнике.

— Que aen suecc’s? — спросил он грозно. — Что тут происходит? Кто отвечает за дебош? За трупы на дворе? А ну, отвечайте немедленно!

— Господин командир…

— Glaeddyvan vort! Бросай мечи!

Они послушались. Потому что на них были направлены арбалеты и луки. Ширру отпустил Ангулему, та хотела вскочить, но неожиданно оказалась в объятиях крепкого, ярко одетого дылды с вылупленными как у лягушки глазами. Хотела крикнуть, но дылда зажал ей рот затянутой в перчатку рукой.

— Предлагаю воздержаться от применения силы, — холодно предложил Геральт командиру с медведем на наплечнике. — Мы не преступники.

— Это ж надо!

— Мы действуем с ведома и согласия господина Фулько Артевельде, префекта из Ридбруна.

— Это ж надо! — повторил Медведь, подав знак солдатам, чтобы те подняли и забрали мечи Геральта и Кагыра. — С ведома и согласия? Господина Фулько Артевельде? Очень важного господина Артевельде. Фулько, значится. Слышали, ребяты?

Его люди — и черные, и пестроцветные — захохотали в один голос.

Ангулема дергалась в объятиях лягушачьеглазого, тщетно пытаясь кричать. Геральт уже понял. Понял еще прежде, чем ухмыляющийся Ширру принялся пожимать поданную ему правую руку. Прежде, чем четыре черных нильфгаардца схватили Кагыра, а трое других направили арбалеты прямо ему в лицо.

Лягушатник толкнул Ангулему к дружкам. Девушка повисла в их руках тряпичной куклой, даже не пытаясь сопротивляться.

Медведь медленно подошел к Геральту и неожиданно саданул в промежность кулаком в железной перчатке. Геральт согнулся, но не упал. На ногах его удержала холодная ярость.

— Может, тебя порадует известие, — сказал Медведь, — что вы не первые идиоты, которых Одноглазый Фулько использовал в своих целях. У него бревном в глазу сидят дела, которые я здесь проталкиваю на пару с господином Гомером Страггеном, которого некоторые зовут Соловьем. Фулько икать не перестает, зная, что ради этих делишек я принял на государственную службу Гомера Страггена и назначил его командиром добровольного отряда по охране горного производства. Поэтому, не имея возможности мстить официально, он нанимает разных сволочей.

— И ведьмаков, — ядовито усмехнулся Ширру.

— Снаружи, — громко сказал нильфгаардец, — мокнут под дождем пять трупов. Вы прикончили людей, находящихся на императорской службе! Нарушили работу на рудниках! У меня нет ни малейших сомнений: вы шпионы, диверсанты и террористы. На этой территории действует закон военного времени. Во исполнение его незамедлительно приговариваю вас к смертной казни на месте.

Лягушатник захохотал. Подошел к удерживаемой бандитами Ангулеме, быстро схватил ее за грудь. И сильно стиснул.

— Ну и как, Светлая? — проскрипел он, а голос, оказалось, у него был еще более лягушачий, нежели глаза. Бандитская кличка, которую он сам себе дал, доказывала наличие юмора. Если же это был простой камуфляж, то он себя оправдывал на все сто.

— А ведь встретились мы снова–то, — проскрипел лягушачий Соловей, снова ущипнув Ангулему в грудь. — Ты довольна?

Девушка болезненно ойкнула.

— Ну, курва, где жемчуга и камни, которые ты у меня сперла?

— Их взял на хранение Одноглазый Фулько, — взвизгнула Ангулема, пытаясь прикинуться, будто не боится. — Обратись к нему за получением!

Соловей заскрипел и вылупил зенки — теперь он выглядел как самая настоящая жаба, того и гляди примется языком мух ловить. Он еще сильнее ущипнул Ангулему, которая начала вырываться и вскрикнула еще громче. Из–за красного тумана ярости, застившего глаза Геральту, девушка опять напомнила ему Цири.

— Взять! — приказал вышедший из терпения Медведь. — Во двор их.

— Это ведьмак, — неуверенно сказал бандит из Соловьиной ганзы по охране горных выработок. — Тот еще тип. Как его голыми руками брать? Он запросто могёт нас каким–никаким заговором зачаровать или чем–нить другим…

— Нечего бояться. — Улыбающийся Ширру похлопал себя по карману. — Без ведьмачьего амулета он не сумеет чаровать, а амулет у меня. Берите смело.

Во дворе ожидали остальные вооруженные нильфгаардцы в черных накидках и пестрая Соловьиная орда. Собралась группа горняков. Крутились вездесущие дети и собаки.

Соловей вдруг потерял самообладание. В него прямо–таки дьявол вселился. Яростно скрипя, он ударил Ангулему кулаком, а когда она упала, несколько раз ударил ногой. Геральт вырвался из рук бандитов и тут же получил по шее чем–то твердым.

— Говорили, — скрипел Соловей, прыгая над Ангулемой не хуже свихнувшейся жабы, — будто в Ридбруне тебя насадили задницей на кол, стерва малолетняя! Эй, парни, подыщите–ка какой–нибудь шест и заострите получше. Да живо!