Пустенье - Андрей Коробейщиков

– Садитесь вот сюда, Евгений Алексеевич, напротив меня. – Ковров сел в одно из кресел, показывая собеседнику на второе.

– У нас будет сеанс гипноза? – Воронцов сел в кресло, ожидая даль­нейших инструкций. Все происходящее казалось ему несколько забавным и в то же время интересным – ни разу еще с ним не беседовал так открыто и непринужденно ни один из его подчиненных.

– Гипноз – это прошлый век, – Ковров смотрел на директора «СИУСа» с легкой улыбкой, словно давая понять, что причин для беспокойства и напряжений нет и происходящее между ними не больше чем безобидная игра, демонстрационный элемент тренинговой субкультуры, ставшей в последнее время весьма популярной среди бизнесменов. – И гипноз, и НЛП, столь модное и эффективное в деловых коммуникациях, – это все уже безнадежно устарело, хотя только сейчас стало активно завоевывать информационный рынок.

– Ты считаешь, что нейролингвистическое программирование – это вче­рашний день? – Воронцов, только что финансировавший большой НЛП-проект в рамках создания экспериментального сектора продаж, удивленно посмотрел своему консультанту прямо в глаза. Но тот глаз не отвел, хотя обычно пристального взгляда гендиректора не выдерживал никто из его знакомых и уж тем более из его подчиненных. На Коврова же он не произ-

вел привычного эффекта, более того, Воронцов пожалел об этой своей манере: периодически смущать своих подчиненных или коллег по бизнесу остро отточенным, словно клинок, взглядом. Консультант сидел, совершенно спокойно выдерживая визуальный контакт, и, даже более того, Воронцову показалось, что он ждал его, а теперь зацепил этот взгляд своими темными глазами, и между ними возникла тонкая неуловимая связь, разорвать которую было очень сложно.

– НЛП эффективно только в рамках линейной сферы восприятия. – Ковров говорил тихим, уверенным голосом, и Воронцову показалось, что все-таки это очень похоже на наведение гипнотического транса. – Все это – элементы второй импульсной системы, вербальной системы, которой активно пользуется человек. Оно и расшифровывается: «нейро» – нервная система, первая сигнальная система нашего организма, и «лингвистическое» – то есть активно использующее речевые воздействия – вторая сигнальная система. Но, когда мы говорим об эгрегорах, мы не можем оперировать элементами линейного восприятия. Все, что связано с ощущением эгрегора, его подключением и управлением, имеет отношение к нелинейной сфере восприятия, к вибрационному уровню субсенсорного взаимодействия. А с этим уровнем может работать только третья импульсная система, о которой многие люди даже не слышали, не говоря уже о ее инициировании и развитии.

– Что это за система такая? – Воронцов задал этот вопрос, скорее инстинктивно чувствуя, что консультант уже что-то делает с ним на незнакомом, непривычном уровне ощущений.

– Я покажу… – произнес Ковров тихо, и Воронцов понял, что консультант смотрит не на него, а в него. Куда-то вглубь особого пространства личности, скрытого за глазами. Ощущение было такое, будто на только что смеющиеся глаза Максима набежала легкая тень и они превратились в два лучистых буравчика, ввинчивающихся в голову и обвивающих позвоночник холодным, покалывающим электрическим полем. Воронцов качнулся и попытался отвернуться или закрыть глаза, но взгляд консультанта не позволял сделать ни того, ни другого. Он затягивал все внимание в себя подобно двум черным воронкам и в то же время был уже где-то внутри гендиректора, растворяясь в сумерках его сознания. Время остановилось и заструилось вспять.

Через мгновение все закончилось. Ковров смотрел на Воронцова своим обычным взглядом и улыбался.

– Что… это было? – Воронцов прислушивался к новым, не знакомым доселе ощущениям, пытаясь проанализировать их и понять механизмы их возникновения.

– Это была демонстрация нелинейного уровня восприятия – третьей импульсной системы. Но это лишь примитивное, поверхностное касание. Если человек, владеющий этим методом, попытается воздействовать на вас более основательно, он зайдет гораздо глубже.

– Что значит – глубже?

– Гораздо глубже. В такие пространства, о которых специалисты по НЛП даже представления не имеют. Именно в этих пространствах человеческого существа лежат механизмы, управляющие волей и намерением человека. Воздействуя на человека посредством этих невидимых рычагов, можно без особого труда воздействовать и на эгрегор, возглавляемый этим человеком, а следовательно, незаметно влиять и на всю организацию. И соответственно, наоборот, воздействуя на вибрационном уровне на тот или иной эгрегор, можно манипулировать любым его элементом, то есть человеком, составляющим с этим эгрегором энергоинформационный симбиоз.

– Как это возможно практически? – озадаченно спросил Воронцов.

– Поверьте, возможно. Более того, в самое ближайшее время исследования в этом направлении станут приоритетными в сфере бизнеса и личной жизни. Представляете, что значит для бизнесмена научиться чувствовать намерения своего собеседника? Это значит чувствовать ложь еще в самый момент ее зарождения, чувствовать агрессию и нейтрализовать ее еще до того, как она будет выплеснута на вас, влиять на принятие решения своего оппонента… Спектр третьей импульсной системы безграничен. Но у нее есть и оборотная, темная сторона. И эта сторона обладает поистине гигантским разрушительным потенциалом, в случае если ею пренебречь или не уравновесить се с созидательным аспектом.

– Как давно ты этим занимаешься? – Воронцов избегал смотреть на консультанта, чувствуя, что ему необходимо сделать перерыв в разговоре: во всем теле ощущался невероятный всплеск бодрости, словно Ковров разбудил потаенные, скрытые в глубине психики источники силы и энергии. Но именно к этому состоянию и необходимо было привыкнуть, в одиночестве проанализировав события последнего получаса.

Ковров почувствовал состояние своего шефа и деликатно поинтересовался:

– Может быть, продолжим этот разговор позже?

Воронцов кивнул, и Ковров удалился, неслышно ступая по ковровому покрытию, устилающему пол кабинета. Гендиректор «СИУСа» задумчиво посмотрел ему вслед и произнес еле слышно:

– Вот оно что, господин Авилов. Теперь понятно… Информационная безопасность…

***Горный АлтайНо незнакомец появился опять. Лесник видел его в бинокль, но, помимо плащ-палатки неприятного болотистого цвета, не смог ничего разглядеть. Неизвестный сидел на камне, омываемом прибрежной речной водой, и, не отрываясь, смотрел на пробегающие мимо волны.Сомову почему-то сразу пришел на память прочитанный где-то и по случайности запомнившийся коан – высказывание мудрецов Дзен:«Сидя на берегу реки, наблюдая, как течет вода, ты рано или поздно увидишь, как мимо тебя пронесут труп твоего врага».Ему почему-то пришла аналогия именно с трупом врага, хотя зачарованный течением чужак мог думать о чем угодно.Лесник еще рассматривал его в мощную оптику в надежде увидеть лицо, но тут то ли подул ветер, уносящий в направлении чужака его запах, то ли он просто учуял его каким-то невероятным, сверхзвериным чутьем, но спина незнакомца напряглась, и он, медленно встав, небрежно прыгнул на берег, легко преодолев трехметровое расстояние до песка. Затем он постоял еще несколько мгновений, будто прислушиваясь к пространству и подтверждая свои опасения, и опять стремительно исчез в прибрежных кустах. На этот раз лесника Сомова объял какой-то необъяснимый, мистический страх, который, несмотря на предостерегающие вопли разума о немедленном бегстве, приковал его к месту выплывшими из подсознания ледяными гвоздями ужаса.Ночью у Сомова поднялась температура, и его сильно тошнило. Он даже поставил эмалированный тазик к кровати, с которой почему-то никак не решался встать, даже несмотря на ободряющую близость карабина, который он тоже захватил с собой в постель. Люди, долго живущие в Горном Алтае, знают, как ничтожна иногда бывает мощь человеческого оружия перед лицом Неизвестного, безраздельно царящего в этих краях.

***НовосибирскМаксим неподвижно сидел на изящной скамье, красиво врезанной в каменную окантовку искусственного пруда, заросшего декоративной ряской. Пруд был центральным украшением огромного зимнего сада, занимавшего почти целый этаж в девятиэтажной империи «СИУСа». Под неподвижным слоем аквариумной зелени угадывались смутные силуэты больших рыбин, барражирующих вдоль самого дна, на глубине трех метров. Максиму нравилось бывать здесь. Во-первых, в саду было сказочно красиво: обилие зелени вызывало ассоциации с фрагментом каких-то экзотических джунглей, словно вырезанным в загадочных странах и перенесенным неведомой рукой в самый центр сибирской столицы. Из причудливых кустов, увенчанных невероятно красивыми цветами, раздавались скрипящие выкрики волнистых попугаев и переливчатые трели маленьких разноцветных птичек, снующих с ветки на ветку и пестревших в темных зарослях подобно передвигающимся фонарикам гирлянд. От пруда веяло прохладой и ощущением невидимой потаенной жизни, проистекающей в фиолетовой глубине.Во-вторых, здесь практически не бывало людей: праздный отдых в «СИУСе» негласно считался дурным тоном и сотрудники заходили сюда лишь во время обеденного перерыва, и то ненадолго. Поэтому Максим был единственным посетителем оранжереи, что позволяло ему спокойно предаваться медитации, зыбкому субстрату умственной тишины и телесного покоя. В эти минуты он улетал далеко-далеко, лишь каким-то периферическим зрением отслеживая границы своей уединенности. Плеск мини-водопада и мерцающие блики на поверхности воды уносили его дух за многие километры, позволяя насладиться ощущением полета и свободы. Стена, отгораживающая дендрарий от коридора, была стеклянной, но случайные посетители, любующиеся садом, не могли видеть Коврова, настолько неподвижной была его фигура в зеленой стене кустарника, лиан и мха, окружающей со всех сторон пруд. Человек у воды казался неотъемлемым элементом флородизайна, его структурной частью, статуей, вросшей в каменный берег озера. Да его и не было здесь на самом деле, осталось только тело, впитывающее в себя экзотические ароматы редких цветов. Светлый дух его скользил на крыльях ветра по заснеженным отрогам гор, струился по диким лугам с кристальными озерами и ручьями, тек по верхушкам остроконечных сосен и кедров, проникая сквозь полог листвыи падая на зеленые холмы, переливающиеся упругими волнами высокой травы. Хоть ненадолго, но Максим возвращался туда, куда неотвратимо притягивали некую часть его существа непреодолимая ностальгия священной страны, могущественный зов предков и природных духов, древняя, завораживающая сила Алтая.Огромный карп выныривает на поверхность воды и тут же уходит обратно в глубину, оставив за собой легкий всплеск и расширяющуюся череду концентрических кругов, колыхающих зеленые кляксы ряски. Это сигнал. Максим улыбается и возвращается назад. Он знает, что мир никогда не будет подавать необоснованные знаки. И если его полет был прерван, значит, ему пора возвращаться в деловую атмосферу офисной части, где кто-то наверняка искал его. Это мог быть кто угодно: PR-менеджер, начальник информационно-аналитического отдела, руководитель отдела продаж, генеральный директор. Максим не хотел сейчас думать об этом. Он просто ловил последние мгновения недолговременного отдыха, напоследок насыщая себя вибрациями этого чудесного уголка, зная цену каждой секунде и наслаждаясь красотой окружающего его в данный момент ландшафта. Айрук говорил: «То место, где ты находишься сейчас, и те люди, с которыми ты сейчас общаешься, являются отражением твоего внутреннего мира». Максим всегда помнил об этом и старался приходить сюда как можно чаще, размышляя о той силе, которая притягивала к себе эту яркую природу в самом центре промышленного мегаполиса. Сейчас же нужно было вернуться в офис и выяснить, какая сила выдернула его из этой наполненной грезами и видениями дремы. Максим провел рукой по илистой глади пруда и, стряхнув воду с ладони и улыбнувшись, посмотрел на входные двери оранжереи. Через мгновение скамейка была пуста.Воронцов сидел за большим дубовым столом в своем кабинете, когда появился начальник службы безопасности «СИУСа» Виталий Филатов.

– Евгений Алексеевич, материалы по Коврову.