Недруг - Рейд Иэн

Вот что я узнаю о себе.

Что́ во время визита Терренса, что́ неделю-две после, Грета была на взводе, замкнулась в себе. Ни с того ни с сего ей вдруг захотелось побыть одной. Мы вместе ели, но мало разговаривали. Она избегала контакта со мной. Почти всю неделю после его визита она хотела, чтобы я спал в другой комнате, и так я и делал. Наконец она сказала, что я могу вернуться в нашу постель. Но от нее исходило напряжение. Она лежала рядом, и я чувствовал ее беспокойство. Оно было почти осязаемым. Кажется, она едва ли спала. Утром признавалась, что почти не смыкала глаз. Так продолжалось долгое время.

Но постепенно настоящая Грета – привычная Грета, та, которую я знаю, – возвращалась. Так устроено время. Оно восстанавливает равновесие. Тревога превращается в спокойствие. А шок, каким бы острым он ни был, проходит.

Грета пришла в себя и перестала меня отталкивать. Жизнь, которую мы вели до получения известия о лотерее, продолжилась. Пролетали недели, месяцы. Мы вошли в привычный ритм. Работа, еда, сон. Жизнь всегда возвращается на круги своя. Вот чего мы, люди, желаем – уверенности в будущем, стабильности, комфорта.

Но радикальные изменения произошли – в моем внутреннем цикле, моем внутреннем мире; и пока никто этого не видит, даже Грета. В общем и целом визит Терренса длился менее трех часов; с одной стороны, вторжение в жизнь не слишком продолжительное, но все же разрушительное и значимое.

Дни складываются в недели, а те – в месяцы. Так проходит год. И еще один. Жизнь идет своим чередом.

Но я думаю о его визите каждый день.

С Гретой мы редко говорим об этом. Когда я завожу об этом разговор, она обычно меняет тему. Я узнал, что попал в предварительный список, и начал думать о будущем: что меня ждет, что может произойти, а что не может; что будет, выбери я один из двух вариантов; стоит мне лететь или не стоит; какие плюсы и минусы в каждом случае. Еще я стал думать о прошлом. О своем прошлом, о том, что было раньше, о том, как я стал тем, кто я есть сейчас. О всем значимом. О ценных моментах, которые успел забыть. Воспоминания о каких-то конкретных эпизодах накатывают волной. Вспоминаются первые несколько лет, что мы с Гретой прожили в нашем доме, и как тогда была устроена наша жизнь.

С Гретой я, понятно дело, ничем не делюсь. Такое соглашение я заключил сам с собой. Попытаюсь разобраться во всем сам, если получится. Чтобы защитить ее. Чтобы она могла обо всем забыть. Просто буду собой, как ни в чем не бывало, как будто ничего не изменилось. Даже если это не так. Таков мой долг перед ней. Не хочу расстраивать ее или беспокоить. А именно это и сделал Терренс. Короткий визит выбил ее из колеи. Я стараюсь делать вид, что у нас все как и раньше, что все нормально. И веду себя так, будто все хорошо.

Утром мы встаем. Я иду в сарай. Кормлю куриц. Гуляю по участку. Принимаю душ. Мы завтракаем. Идем каждый на свою работу. Возвращаемся к ужину. Иногда по вечерам Грета играет на фортепиано. Я выпиваю банку пива. Может, две. Мы рассказываем друг другу, как прошел день, какие забавные или необычные случаи произошли. А назавтра все повторяется.

С нами всего-то случился короткий, безобидный визит незнакомца. Почему такая мелочь должна иметь большое влияние и силу? Не должна и не будет – вот так я и решил. Независимо от того, что произойдет в будущем, наши отношения не должны измениться. Надо сосредоточиться на настоящем. Мы вместе; вместе были и будем всегда. И мой долг – быть собой, быть тем, кем я всегда был. Ради Греты.

Ничто в нашем заведенном порядке не поменялось и не перестроилось. Но все же я чувствую, как меняюсь, хоть и против воли. Я чувствую в себе изменения.

В первый раз я увидел Грету издалека. Воспоминание об этом моменте – самое четкое, самое сильное, и именно его я воспроизвожу в памяти чаще всего. Я много думал о нем после визита Терренса, снова и снова прокручивал в голове.

Когда я ее увидел, вокруг никого не было. Только она и я. Она казалась такой маленькой. Это первое, что я отметил. Я бросил свое занятие и принялся наблюдать за ней. Выбросил все остальные мысли из головы. Хотел начать с чистого листа.

Стояло лето, ярко светило солнце, так что я отошел в тень. Мне хотелось пить, но воды с собой не было. На тот момент я уже долго работал, где-то несколько часов, и мне предстояло еще много дел. Мы оба были тогда молоды, почти дети, особенно она. До вечера оставалось всего ничего, и воздух был влажный. Такой, что хотелось никуда не спешить и ни о чем не думать. На ней была белая футболка с обрезанным рукавом. Волосы собраны в свободный пучок, и пряди обрамляли ее лицо. Я сидел на корточках в грязи под деревом, упершись локтями в бедра.

Я не узнал ее, чему очень удивился. В хорошем смысле. Кто она? Я хотел узнать; мне нужно было знать. И дело не только в том, что она была незнакомкой. Может, это и сыграло роль, но я не поэтому сидел в грязи под тем деревом, разглядывая ее. Именно ее я всегда ждал. Да, это была она.

Я закурил сигарету. Откинул волосы со лба. Влажные, потные волосы. Втянул дым. Помню, как лег тогда на спину. И лежал, глядя на тень листьев, ветви и небо над ними. Лежал и курил. Все вокруг пребывало в движении, но я ни на что не обращал внимания. Она была за гранью всего. И в то же время его частью. Я не помахал ей рукой.

В тот день мы даже не заговорили. Ни словом не обменялись. Между нами не было никакого контакта, но я почувствовал связь. Я находился по другую сторону дороги. Один. Думал, что один. Пока не увидел ее. Она понятия не имела, какое впечатление произвела на меня. Она ничего не замечала. Вот какую власть она обрела надо мной уже тогда.

Увидев ее, я задался вопросом, что я делаю, чего хочу, чего желаю, что могу. Не только конкретно в тот момент. Задумался, какие действия привели меня в то место, почему я оказался там – на солнце, с грязными, саднящими руками. Всю свою жизнь я не мог запомнить ни одного имени. Никому не удавалось сильно меня впечатлить. Но в тот момент я подумал, что теперь все может измениться. Я бы запомнил ее имя, если бы узнал. Вот что она делала, еще до того, как мы познакомились, – она меняла все. Она нагнулась, погруженная в свои мысли, и беззаботно мыла руки в луже на обочине, ничего не замечая. Я знал: она – та самая. Я создан для нее. Я увидел ее, и именно тогда началась моя жизнь.

Видимо, чему-то суждено быть, суждено случиться. Есть вещи, которые мы объяснить не в силах. Некоторые называют это судьбой. Может, так и есть. Может, нам и не нужно знать большего. Может быть, орбита, по которой движутся наши жизни, предопределена. Такая версия меня устраивает, несмотря на то, что я не очень-то верю в такое. Можно придерживаться определенных убеждений, но не верить в них.

Потом я стал думать, как еще могла бы разыграться та ситуация, как все могло бы пойти по-другому. Увидел бы я ее в другом месте, в другое время? В другой день? Неизбежна ли наша встреча? Как там говорят, все предначертано? Или это был единственный шанс? Пан или пропал? Судьба или случайность? Была ли та встреча тем самым единственным шансом? Шансом увидеть ее, заметить и запечатлеть в памяти?

Ведь я всерьез подумывал пойти другим путем. Даже не могу вспомнить, почему оказался именно на той дороге. Я не должен был там быть. Но так сложилась наша судьба. Мы нашли друг друга. Между нами завязались отношения, и мы работали над ними. В нашей жизни все предсказуемо, стабильно, определенно, нормально, рутинно, естественно. День идет за днем. Снова и снова. Такой ритм приносит покой.

Я не самый внимательный человек. Что вижу, то и вижу, а остальное не важно. Какой в этом смысл? Зачем обращать внимание на все, что происходит вокруг, захламляя мозг ненужными деталями и избыточной информацией? Что произойдет, то произойдет. Осознанность тут роли не играет.

Интересно, как бы Грета описала нашу первую встречу? Вспомнила бы ее? Не знаю. И не уверен, что хочу знать. Но мне интересно. Наши дни сливаются друг с другом, и о них не остается четких воспоминаний. Может быть, когда-нибудь у меня хватит смелости спросить ее.