Закрытие Америки - Юрий Бриль

До мировых стандартов горячий источник, недотягивал: нет саун, где попариться, нет медитативной музыки, чтобы расслабиться, нет кафешки, чтобы перекусить, и нет, самое главное, нежных массажных тайских ручек, которые бы плавно завершили чудесное

преображение тела, когда ты вдруг услышишь, как триллион клеток, твоих вассалов, поют тебе осанну, и почувствуешь себя справедливым и заботливым их Господином, считая, что достиг состояния самадхи. Зато отсюда, сверху, только высунув из воды голову, можно было любоваться открывшейся величественной панорамой: пустынные горы, снежные вершины вулканов. Серега блаженствовал несколько часов кряду. А я залег в палатку. Пришлось поставить ее у обрывистого берега горячей речки, другого ровного места не нашлось. Я Серегу предупредил, чтобы он ночью не вздумал выбираться через свой вход – легко можно было сломать себе шею, еще и ошпариться, скатившись в воду.

Интересное состояние: одновременно и жарко, и холодно. И я то покрывался потом, то стучал зубами, хотя был укрыт двумя спальниками. Боль звенела в голове острой нитью – одно резкое движение – и эта нить порвется…

– Вот приедет Карлос, – в который уже раз сказал Серега, склонившись надо мной.

Но Карлос не приехал. И еще день мы прождали его напрасно.

Ночью опять тряслась, уходила из-под ног земля, боялся заснуть – только подступала дрема, тотчас начинал задыхаться.

– Как ты? Тебя укрыть?.. Поспи.

Что это: инфекция, вирус?.. Мы перебирали все известные нам болезни и, как герои Джерома К. Джерома, находили признаки многих, если не всех, за исключением разве что родовой горячки. Горную болезнь я также поначалу гордо отметал. Мне, тертому перцу, поднявшемуся на 6 тыс. метров и сошедшему вниз своими ногами, не пристало глючить на пяти. Впрочем, даже физически крепкому человеку есть все основания заболеть уже на трех. Некоторые признаки совпадали: тошнота, отсутствие аппетита, энергии, нехватка воздуха… Первое средство от горняшки – побольше пить. Питьевая вода кончилась. Мало взяли – не рассчитывали здесь задерживаться.

Всякое бывало, приходилось, пили из копытца. Но эту речку мы до поры до времени в расчет не принимали. К такому источнику не хотелось прильнуть иссохшими губами, утолить жажду. Мало того, что горячая, соли в той воде было едва ли меньше, чем в морской. Невидимая за паровой завесой, речка змеилась в расщелине гор.

Больше пяти лет не дадут

Г

де мои калебас и бомбильо?.. Серега предпочел бы кофе, но у нас оставалась только пачка мате йорбы. В отличие от моего друга-кофемана, я стараюсь придерживаться местных традиций. В Египте пью чай из цветков гибискуса, в Индии – ти-масалу, здесь – мате. Если вино – то местное. Скажу так: и еда, и питье, и одежда, и мысли должны соответствовать климату, природе и укладу жизни того места, куда вас занесло. Поступайте по моему правилу, сеньоры, и где бы вы ни были, будете чувствовать себя как дома. Отдельно об одежде: в Е-бурге сама мысль надеть юбку мне показалась бы откровенно педерастической, а в Индии в юбке-тхоти я чувствовал себя вполне комфортно, и такая одежда – индуски врать не будут – шла мне к лицу.

Побрякивая котелком, Серега поднимался вверх по руслу, к вершине, где, шипя и клокоча, из огненных недр вырывался кипяток; вскоре он исчез в облаках пара.

Страшно хотелось спать, но, засыпая, я начинал задыхаться и в паническом ужасе таращил глаза, боясь опять уснуть. С подветренной стороны палатка была расстегнута – я видел русло ручья, обитые зеленым лишайником камни. И еще несколько валунов камуфляжного цвета. Что за чертовщина, один из валунов пошевелился,

обернувшись в кругловатого военного, по косогору спускались еще трое в форме спецназа: черные береты, поверх камуфляжа жилеты с карманами и подсумками. Неплохо вооружены: винтовка M-16, пистолет-пулемет «Хеклер-Кох», дробовик «Ремингтон» у каждого на поясе изогнутый тесак типа мачете.

Нас ожидали муторные процедуры установления личности. Район приграничный, за перевалом Боливия.

Я выбрался из палатки, ноги подгибались от слабости, но, изобразив бодрую улыбку жизнерадостного идиота, что, наверно, плохо вязалось с моим подозрительно измученным видом, я поздоровался первым. Рассматривая паспорт, капитан недоверчиво поглядывал то на меня, то на мою фотографию. Я давно не смотрелся в зеркало и как бы я удивился, увидев в нем доходягу-бомжа, нагло присвоившего мое «Я»!

– Ля Руссия?

– Из России. – Чаще всего, когда узнавали, что из России, в голосе стража порядка звучала нотка напряжения. И сейчас эту нотку я тоже отследил.

– Сколько вас и где остальные?

– Двое. Мой амиго ушел в Путре за продуктами. – Серега мог вернуться в любой момент, и тогда бы вскрылось, что он без паспорта.

– С какой целью вы здесь?

– Мы – туристы.

И я начал подробно описывать наш маршрут. И по мере того как я называл места, где мы прошли, я замечал, что у ребят возникает любопытство к моей скромной персоне. В паспорте стояли визы и штампики, которые ставятся при переходе границ, они подтверждали сказанное.

– А что такое Малави?

– Малави – это страна в Африке. – Мой послужной список путешествий за последние пять лет был отражен в паспорте, и он не мог не вызывать уважения.

– Здесь, в Лауке, с какой целью?

– О, здесь самые высокогорные термы в мире!

– Окей! – напряжение в голосе капитана сменилось благожелательностью. Вряд ли он задумывался над тем, что выполняет свою нелегкую работу в столь удивительном месте. – Родриго, – протянул он мне руку для знакомства. Потом достал смартфон и стал показывать мне фотки.

Это его девушка. И я говорил «перфекто чика» (очень красивая девочка). А это мишень, которую продырявил. «Супер», – хвалил я. А вот отжимает пудовую гирю и демонстрирует бицепсы. «Бодибилдинг? Отлично, результат налицо».

Он еще достал фляжку, приложился к ней, уронив струйку воды на расстегнутую форму и волосатую грудь, в сельве которой прятался маленький серебряный крестик. Я бы не отказался от глотка воды, сутки уже не было во рту ни капли. Жажда особенно не мучила – неприятной была только шершавая сухость в горле и во рту, но ни есть, ни пить не хотелось. Прощаясь, спецназовцы с чувством пожимали мне руку, вышли на дорогу и вскоре пропали из виду. Тут объявился Серега.

– Ну не придурок ли?! – расстроился он, узнав о том, что произошло. – Надо было попросить у них помощи. Вызвали бы по рации вертолет и доставили тебя в больницу.

– Доставили бы, не сомневаюсь. Но не меня, а тебя. И куда, ты думаешь?.. В кутузку – как подозрительного без паспорта. И устроили бы дознание.

– Я бы им показал справку из полиции, что у меня украли… А кстати, где моя справка? Он принялся рыться в рюкзаке. – Ах да, я ее оставил у Аны-Марии… Для сохранности.

С бумагами мы оба не ладили. Я в свою очередь признался, что потерял свою страховку. Оставил со всякими, в основном ненужными, бумагами в хостеле у Хуана в городке Пуэрто Наталисе. Сейчас я даже не помнил название компании, где страховался.

– Это плохо, – помрачнел Серега. – Это очень плохо. На серьезную врачебную помощь теперь рассчитывать не приходится.

– Это еще что, – в тон ему сказал я. – Хуже, если тебе придется отправлять меня «грузом-200» на родину… Дорогое удовольствие – таких денег тебе не собрать.

– А вот этот вариант ты должен исключить.

– Как скажешь, амиго… Ладно, утащишь меня на вершину этой горы…

– Зачем это?

– По тибетскому обычаю. Правильный ритуал, называется – небесные похороны. Доверишь мое больное, изношенное тело кондорам – они знают, что делать.

– У-у, – проскрипел зубами Серега, – как ты мне надоел!..

Заварили мате.

– Пей! – настаивал он, – ты должен это пить.

Я давился, обжигался и пил это. И выпил. И отошел за палатку, где меня чуть не вывернуло наизнанку. С некоторым облегчением я снова зарылся в спальник и тотчас провалился в сон, как в яму. «Дринк!» – теперь мне приказывал мой танзанийский друг Ники. Больше года прошло с моего восхождения, но уже не раз повторялось во снах, что я снова и снова штурмую Килиманджаро. Ники тычет меня кулачком в бок и сует бутылку с водой. – «Дринк, Урий!» Снова и снова я карабкаюсь на высоту, прихлебывая воду по маленькому глоточку. Знаю, что это выше моих сил, но я должен подняться, преодолеть себя. – «Поле-поле, слоули-слоули», – подбадривает он меня. Он бывал на вершине не раз, но ему больше, чем мне самому, хотелось, чтобы и я на нее забрался. Пить не хочется, но я знаю, что надо пить, – иначе не дойти до вершины, горняшка одолеет.