Волшебная зима - Туве Янссон

— Сидите сегодня дома, потому что она вот-вот явится, — сообщила Туу-тикки мышкам.

Мышки-невидимки закивали головой, и в шкафу что-то зашуршало, словно в знак согласия. Потом Туу-тикки вышла предупредить всех остальных обитателей долины.

— Не беспокойся, — сказала малышка Мю. — Я войду в дом, когда стужа начнет щипать меня за лапки. А Мюмлу можно прикрыть сверху соломой.

И Мю снова покатила серебряный поднос по ледяному насту.

Туу-тикки продолжала свой путь в долину. По дороге она встретила бельчонка с хорошеньким хвостиком.

— Вечером сиди в своем дупле, ведь великая стужа того и гляди явится, — предупредила Туу-тикки.

— Ясное дело, — ответил бельчонок. — А ты случайно не видела шишку, которую я потерял где-то здесь поблизости?

— Нет, — ответила Туу-тикки. — Но обещай не забыть то, что я сказала. Сиди дома! Как только стемнеет, прячься в своем дупле. Не забудь! Это важно!

Бельчонок рассеянно кивнул.

Туу-тикки отправилась дальше, к дому муми-троллей, и влезла наверх по веревочной лестнице. Она открыла слуховое окошко и позвала Муми-тролля.

Красными бумажными нитками он чинил купальники всем своим родным.

— Я хотела только сообщить, что великая лютая стужа вот-вот явится, — сказала Туу-тикки.

— Еще свирепей, чем сейчас? — спросил Муми-тролль. — Какие же вообще эти стужи?

— Эта будет самая опасная, — ответила Туу-тикки. — Она явится прямо с моря в сумерки, когда небо позеленеет.

— А какая она, эта стужа? — спросил Муми-тролль.

— Она очень красивая, эта Ледяная дева, — ответила Туу-тикки. — Но если ты заглянешь ей прямо в лицо, ты замерзнешь и превратишься в ледышку. Станешь таким же, как хрустящий хлебец, и кто угодно сможет разломать тебя на мелкие кусочки. Поэтому сиди сегодня вечером дома.

Сказав это, Туу-тикки снова влезла на крышу.

Муми-тролль спустился вниз, в погреб, и добавил воды в котел парового отопления. А потом прикрыл ковриками спящих маму, папу и фрекен Снорк.

Затем он завел часы и покинул дом. Ему хотелось оказаться наедине с Ледяной девой, когда она наконец явится.

Муми-тролль спустился вниз, в купальню; небо уже поблекло и начало зеленеть. Ветер уснул, а мертвые камышины неподвижно застыли у края льдины.

Муми-тролль прислушался и подумал, что тишина тоже поет, только низким голосом. Быть может, это пел лед, который все более толстым покровом стягивал море.

В купальне было тепло, а на столе стоял голубой чайник Муми-мамы.

Муми-тролль уселся в шезлонг и спросил:

— Когда она явится?

— Скоро, — ответила Туу-тикки. — Но ты не беспокойся.

— Разве я о стуже беспокоюсь? — сказал Муми-тролль. — Я беспокоюсь о других. О тех, о ком я ничего не знаю, о том, кто живет под кухонным столиком. И еще о том, кто живет в моем шкафу. И еще о Морре, которая только смотрит и не говорит ни слова.

Туу-тикки потерла свою мордочку и задумалась.

— Видишь ли, — сказала она, — столько самого разного случается лишь зимой, а не летом, и не осенью, и не весной. Зимой случается все самое страшное, самое удивительное. Являются всякие ночные звери и существа, которым нигде нет места. Да никто и не верит, что они есть на свете. Ведь все остальное время они прячутся. А когда выпадает белый снег, ночи становятся длинными, наступает покой и все погружается в зимнюю спячку — вот тогда они тут как тут.

— А ты их знаешь? — спросил Муми-тролль.

— Кого знаю, а кого и нет, — ответила Туу-тикки. — Того, кто живет под кухонным столиком, я, к примеру, знаю очень хорошо. Думается, он хочет сохранить свою тайну, и я не могу познакомить вас друг с другом.

Муми-тролль пнул ножку стола и вздохнул.

— Ясное дело, ясное дело, — повторил он. — Но я не хочу жить среди разных тайн. Вдруг — бац! — и ты попадаешь в совсем новый мир, и нет никого, кому хочется спросить, где ты жил прежде. Даже у малышки Мю нет желания говорить о том прежнем, настоящем мире.

— А как можно узнать, какой мир настоящий, а какой — нет? — спросила Туу-тикки, прижавшись носом к стеклу. — Вот и она!

Малышка Мю распахнула дверь и швырнула серебряный поднос, который со звоном упал на пол.

— Парус годится, — объявила она. — Но сейчас мне нужнее всего муфта. Из грелки для кофейника, как я ее ни кроила, муфта никак не выходит. А теперь у грелки Муми-мамы такой вид, что мне даже совестно подарить ее ежу-переселенцу.

— Вижу, — сказал Муми-тролль, мрачно глядя на растерзанную грелку.

Малышка Мю бросила грелку на пол, и ее мгновенно убрала одна из мышек-невидимок.

— Ну, а теперь Ледяная дева скоро явится, — сказала малышка Мю.

— Я тоже так думаю, — серьезно согласилась с ней Туу-тикки. — Выйдем и посмотрим.

Они вышли на мостки купальни и принюхались к морю. Вечернее небо было совсем зеленым, и весь мир казался сделанным из тонкого стекла. Стояла мертвая тишина, и повсюду, отражаясь в ледяном насте, светили ясно различимые звезды. Было ужасно холодно.

— Да, она приближается, — подтвердила Туу-тикки. — Теперь нам пора уйти в дом.

В доме было тихо, даже мышки под столом перестали играть.

Далеко-далеко на речном льду показалась Ледяная дева. Она была белая-белая, словно вылитая из стеарина, но когда Муми-тролль взглянул на нее через оконное стекло с правой стороны, она показалась ему красной, а когда посмотрел с левой, она стала светло-зеленой.

Вдруг Муми-тролль почувствовал, что стекло очень похолодело, у него заболела мордочка, и он испуганно отдернул ее от окна.

— Не смотрите туда, — сказала Туу-тикки. Они сели возле печки и стали ждать…

— Ой, кто-то карабкается ко мне на колени, — воскликнула малышка Мю и посмотрела на свою юбку. Там никого не было.

— Это мои мышки-невидимки, им страшно, — сказала Туу-тикки. — Сиди спокойно, они скоро уйдут.

Ледяная дева как раз проходила мимо купальни. Быть может, она бросила взгляд в окно, потому что в купальне пронесся ледяной порыв ветра, от которого заколебались и померкли красные языки пламени в печурке. Мышки-невидимки смущенно спрыгнули с колен малышки Мю, и все они (и Туу-тикки, и Мю, и Муми-тролль) ринулись к окну, чтобы поглядеть на Ледяную деву.

Она стояла спиной к ним в зарослях камыша над снежным сугробом.

— Там бельчонок, — сказала Туу-тикки. — Он забыл, что надо сидеть дома.

Ледяная дева склонила свое прекрасное лицо над бельчонком и рассеянно щекотала его за ушком. Он как зачарованный смотрел на нее, прямо в ее холодные голубые глаза. Улыбнувшись, Ледяная дева пошла дальше.

А на снегу, задрав кверху маленькие лапки, остался лежать оцепеневший и холодный глупенький бельчонок.

— Плохо дело, — проговорила Туу-тикки.

Она надвинула шапочку на уши, толкнула дверь, и белое облачко снежного пара ворвалось в купальню. Мгновение спустя Туу-тикки снова прошмыгнула в приоткрытую дверь и положила бельчонка на стол.

Мышки-невидимки ринулись вперед, намочили полотенце горячей водой и завернули бельчонка в это горячее полотенце. Но его маленькие лапки все так же безжизненно и печально торчали кверху, и ни один усик не шевелился.

— Он совсем мертвый, — констатировала малышка Мю.

— Во всяком случае, перед тем как умереть, он увидел что-то очень красивое, — дрожащим голосом произнес Муми-тролль.

— Что поделаешь, — сказала малышка Мю. — Как бы там ни было, теперь он забыл обо всем на свете. А я собираюсь сделать из его хвостика премиленькую муфточку.

— Нет, ты этого не сделаешь! — взволнованно закричал Муми-тролль. — Он должен взять хвостик с собой в могилу. Потому что бельчонка нужно похоронить. Правда, Туу-тикки?

— Гм, — хмыкнула Туу-тикки. — Кто его знает, принесет ли радость звериному народцу хвостик после смерти?

— Миленькая Туу-тикки, — взмолился Муми-тролль, — не говори все время о том, что он умер. Это так ужасно.

— Раз умер, так уж умер, — примирительно сказала Туу-тикки. — Этот бельчонок мало-помалу превратится в прах. А потом, чуточку позднее, из него вырастут деревья, и на них будут прыгать новые бельчата. Разве это так уж печально?

— Может, и нет, — ответил Муми-тролль и высморкался. — Но все равно завтра его надо похоронить, и обязательно с хвостиком и со всем-всем, что у него есть. И похороны должны быть красивые и торжественные.

На следующий день в купальне было очень холодно. Огонь еще горел в печурке, но мышки-невидимки заметно устали. В кофейнике, который Муми-тролль принес из дому, застыла под крышкой тонкая корочка льда.

Вообще-то Муми-тролль отказался пить кофе из уважения к памяти мертвого бельчонка.

— Ты должна дать мне купальный халатик, — торжественно сказал он Туу-тикки. — Мама говорила, что на похоронах всегда бывает холодно.