«На полпути в ад» - Джон Коллиер

Там он и пробыл целую вечность, погребенный под толстым слоем пыли и обессилевший от ярости, которая охватывала его при мысли о том, чем занимаются его вероломная возлюбленная и джинн в его же собственном чудном дворце.

Однажды в магазинчик забрели моряки, и, узнав, что в бутылке Фрэнка находится прекраснейшая в мире девушка, они скинулись всей командой и выкупили ее. Откупорив бутыль уже в открытом море и обнаружив там всего лишь бедолагу Фрэнка, матросы были разочарованы неописуемо и тут же весьма грубо им воспользовались.

НИЧЕГО, КРОМЕ ХОРОШЕГО

Доктор Рэнкин был крупным мосластым мужчиной, из тех, на ком даже новенький костюм кажется старомодным, — так выглядят костюмы на фотографиях двадцатилетней давности. Это объяснялось тем, что туловище у него было широким и плоским, будто составленным из упаковочных коробок. Лицо со взглядом деревянной статуи тоже было словно из-под топора; волосы, не ведавшие расчески, походили на парик. Огромные ручищи отнюдь не были изящными, такие записываются в плюс доктору небольшого провинциального городка, где жители и поныне сохранили типичную для селян склонность к парадоксам, полагая: чем больше твои лапы схожи с обезьяньими, тем легче тебе сделать какую-нибудь тонкую работу, например, удалить миндалины.

Доктор Рэнкин как раз и был прекрасной иллюстрацией данной теории. Скажем, в это конкретное ясное утро он просто цементировал большой кусок пола в погребе — не бог весть какая ювелирная работа, — но его огромные неизящные ручищи трудились размеренно и неторопливо, и было ясно: они никогда не оставят в теле пациентов тампон, а шрам на теле никогда не будет уродливым.

Доктор оглядел дело рук своих со всех сторон. Что-то подровнял тут, что-то пригладил здесь и, наконец, убедился, что заплата сработана на совесть, профессионал не сделает лучше. Он подмел остатки осыпавшейся земли, бросил в огонь. Уже хотел убрать инструмент, но еще раз прошелся по поверхности рукой мастера, то бишь мастерком, и заплатка стала совершенно заподлицо с остальным полом. В эту минуту высшей сосредоточенности хлопнула дверь веранды — будто выстрелила маленькая пушка, — доктор Рэнкин, вполне понятно, подскочил как ужаленный.

Он нахмурил брови, навострил уши. Две пары тяжелых ног затопали по вибрирующему полу веранды. Открылась дверь в дом, и посетители вошли в холл, с которым погреб был связан напрямую одним лестничным пролетом, к тому же весьма коротким. Он услышал посвистывание, потом Бак и Бад закричали: — Док! Эй, док! Клюет!

То ли доктор не был в тот день расположен к рыбалке, то ли, как свойственно людям крупным и грузным, от неожиданного испуга у него начисто пропала жажда общения, то ли ему просто хотелось спокойно довершить работу и посвятить себя делам более важным, нежели рыбалка, — так или иначе, на призывный клич друзей он не отозвался. Вместо этого он весь превратился в слух — друзья еще немного покричали, потом, естественно, оставили это занятие и перешли на диалог — в голосах зазвучали раздраженные и удивленные нотки.

— Наверное, куда-то смылся.

— Оставим записку — мы у ручья, приходи.

— Можно сказать Айрин.

— Но ее тоже нет. Уж она-то куда подевалась?

— По идее, должна быть дома.

— По идее! До чего ты, Бад, наблюдательный. Посмотри на этот стол. Столько пыли, что расписаться можно…

— Т-с-с! Смотри!

Видимо, последний из говорящих заметил, что дверь в погреб приоткрыта и внизу горит свет. В следующую секунду дверь широко распахнулась, и Бад с Баком глянули вниз.

— Док! Вон ты где!

— Ты что, не слышал, как мы тут глотки драли? Подслушанное не сильно обрадовало доктора, тем не менее он улыбнулся своей деревянной улыбкой, глядя, как его друзья спускаются по ступенькам.

— А я еще подумал — неужели кто-то пришел, — сказал он.

— Да мы орали как резаные, — возмутился Бак. — Думали, никого дома нет. uде Айрин?

— В гостях, — ответил доктор. — В гости уехала.

— Эй, а это что? — спросил Бад. — Чем ты тут занимаешься? Закапываешь одного из своих пациентов?

— Вода через пол сочится, — объяснил доктор. — Наверное, какой-нибудь ключ забил неподалеку.

— Не может быть! — воскликнул Бад, в котором тут же проснулся агент по продаже недвижимости с его высокоэтическими принципами. — Док, между прочим, этот дом тебе продал я. Не хочешь ли ты сказать, что я подсунул тебе рухлядь, из-под которой бьет источник?

— Вода была, это факт, — буркнул доктор.

— Док, можешь посмотреть на геологическую карту местности в клубе "Кивание". Лучшей подпочвы нет во всем городе.

— Похоже, он продал тебе товар с гнильцой, — вставил Бак, ухмыляясь.

— Ни в коем случае! — вскричал Бад. — Ты вспомни. Когда док сюда приехал, он в недвижимости ни черта не смыслил. Факт, разве нет? Тыкался, как слепой котенок!

— А какой драндулет он купил у Теда Уэббера! — заметил Бак.

— Он бы и дом Джессопа купил, если бы я ему позволил, — сказал Бад. — Но я не из тех, кто втирает очки клиенту.

— Даже последнему лопоухому обормоту-горожанину, — уточнил Бак. — Кто другой обязательно его надул бы, — продолжал Бад. — Может, кто-то и надул. Только не я. Я рекомендовал им этот дом. Он и Айрин въехали сюда сразу, как только поженились. Разве я стал бы селить дока в рухлядь, у которой под фундаментом бьет ключ?

— Ладно тебе, — отмахнулся доктор, придя в смущение от такой совестливости. — Наверное, сильные дожди прошли, вот и все.

— Ух ты! — воскликнул Бак, глядя на вымазанный конец кирки. — Глубоко копнул! До глины добрался?

— До глины четыре фута, — сказал Бад.

— Восемнадцать дюймов не хочешь? — спросил доктор.

— Четыре фута, — повторил Бад. — Могу показать карту.

— Ладно. Хватит спорить, — остановил их Бак. — Так что, док? Как насчет порыбачить, а? Клев нынче что надо.

— Не могу, ребята, — сказал доктор. — К больным надо идти.

— Э-э, док, живи и жить давай другим, — процитировал Бад. — Пусть отдохнут от твоего лечения, глядишь, выздоровеют. Или ты весь город решил уморить?

Всякий раз, когда на свет божий извлекалась эта шутка, доктор опускал глаза долу и с улыбкой бурчал себе под нос: — Извините, братцы, но не могу.

— Ну, что ж, — с разочарованием в голосе проговорил Бад. — Коли так, мы, пожалуй, пойдем. Как Айрин?

— Айрин? — переспросил доктор. — Лучше не бывает. Уехала в гости. В Олбени. Поездом, в одиннадцать часов.

— В одиннадцать часов? — повторил Бак. — В Олбени?

— Я сказал Олбени? — удивился доктор. — Я имел в виду Уотертаун.

— У нее там друзья? — спросил Бак.

— Миссис Слейтер, — ответил доктор. — Мистер и миссис Слейтер. Айрин девчонкой жила с ними по соседству, на Сикамор-стрит.

— Слейтер? — теперь удивился Бад. — По соседству с Айрин? В Уотертауне таких нет.

— Что значит "нет"? — возмутился доктор. — Айрин мне вчера весь вечер только про них и говорила. Получила от них письмо. Вроде бы эта миссис Слейтер ухаживала за Айрин, когда ее матушку положили в больницу.

— А я говорю "нет", — стоял на своем Бад.

— Ну, так она мне сказала, — заявил доктор. — Конечно, с тех пор много лет прошло.

— Послушай, док, — сказал Бак. — Мы с Бадом там выросли. Родственников Айрин знаем всю свою жизнь. Бывало, из их дома просто не вылезали. Так вот, никаких Слейтеров по соседству никогда не было.

— Может, эта женщина снова вышла замуж, — предположил доктор. — А раньше жила под другой фамилией.

Бад покачал головой.

— Когда Айрин ушла на станцию? — спросил Бак.

— С четверть часа, — ответил доктор.

— Ты ее не подвез? — спросил Бак.

— Она захотела прогуляться, — сказал доктор.

— Мы шли со стороны Мейн-стрит, — сообщил Бак. — И с ней не встретились.

— Может, она пошла через пастбище, — предположил доктор.

— Ну, это все ноги собьешь, да еще с чемоданом, — усомнился Бак.

— У нее небольшая сумка с одежонкой, вот и все, — уточнил доктор.

Бад продолжал качать головой.

Бак посмотрел на Бада, потом на кирку, на свежий, еще не застывший цемент.

— Боже правый! — воскликнул он.

— Господи, док! — поразился Бад. — Чтобы ты пошел на такое?

— Что вы несете, черт вас дери, шуты безмозглые! — взъярился доктор. — Вы на что намекаете?

— Источник! — пробурчал Бад. — Как это я сразу не понял, что источником тут и не пахнет.

Доктор взглянул на цементную заплату, на кирку, на вытянувшиеся лица друзей. Его собственное лицо побагровело.

— Уж не спятил ли я? — вопросил он. — Или это спятили вы? Вы намекаете на то, что я… что я Айрин… мою жену… так, ну ладно! Идите отсюда! Да, идите и зовите шерифа. Скажите, пусть явится сюда и начнет копать. Давайте, шагом марш!

Бад и Бак переглянулись, переступили с ноги на ногу и снова застыли.