Цельняпушистая оболочка 4 - Бебель

— Не спите, товарищ лейтенант?

Бойцу явно хотелось о чем-то поболтать на ночь глядя. Только не тянет меня сейчас на задушевные беседы. Блин, может спящим прикинутся? Глядишь и отъебется. Хотя… А вдруг он подрочить хочет!? Вот и уточняет, сплю я или нет. Сейчас как начнет рукоблудить… Ну нет, так не пойдет!

— Нет, не сплю. — намеренно вялым голосом отозвался и потянулся к пачке сигарет на тумбочке рядом.

Закуривая, я заметил в тусклом свете уличного фонаря, светившего через окно, как ефрейтор неуверенно почесывает свой компресс на плече, словно не решаясь заговорить снова. Застеснялся, что ли?

Блин, какие же они, все-таки, дети. Казалось бы разница у нас лет в семь-восемь, а будто пропасть целая. Прямо стариком себя ощущаю, блин.

— Разрешите вопрос… Личного характера, так сказать. — наконец тихо сказал он.

— А до завтра твой вопрос подождать не может? Ладно, хуй с тобой, дерзай. — махнул я зажженной сигаретой.

Не то чтобы мне было так сильно «влом» поболтать — заснуть-то все равно не получалось. Но я еще не забыл, как этот мелкий высерок собирался покромсать меня ножницами в местном бутике. Ну, не то чтобы покромсать, но выебывался точно.

— Даже не знаю как бы это сказать… — с нервным смешком, начал он. — Я, в общем-то, просто не понимаю, за что вы так не любите, мурзи… То есть — местных. Ну, феленидов, кошкодевочек там, и прочих тоже, наверное.

— А за что я их любить-то должен? — пожал я плечами, стараясь не засмеяться над неуверенностью бойца.

Походу он тоже думает, что теперь обязан мне жизнью и решил круто изменить отношение ко мне. Может даже за ножницы хвататься перестанет, придурок.

— Они ведь не злые вовсе. Напротив, очень милые и добрые! И очень хорошо к нам относятся! Ну, к людям то есть. Я вообще не понимаю, с чего у вас это все… А вы вечно с ними на ножах. Про вас в городе уже столько страшилок сочиняют… Детей пугают, представляете? А вам будто бы все равно. — наконец выговорил он, более-менее, твердым голосом.

— А я должен беспокоится что ли? Пусть сочиняют. Они вообще те еще сказочники, мурзилки твои. То я у них герой, жопа горой, то редкостный мудак. Не определились еще, блин.

Я затянулся и, стряхнув пепел в утку под койкой, немного поерзал — лежать весь день на животе, то еще удовольствие:

— Это они, «милые и добрые» пока у тебя автомат есть. Ты же у нас дохуя образованный, знаешь же цитату, про доброе слово и пистолет.

— Но ведь тут совсем другое! Они совсем не как люди… — запротестовал он.

— Ага, очень другое. На руку мою левую посмотри, умник. — уже начиная заводится, взмахнул я левой культей.

Лисин как-то сразу стушевался и полез за своими сигаретами, дабы сгладить неловкость.

— Ты пойми простую вещь, ефрейтор… — начал я, после серии крепких затяжек, дабы успокоится. — Сейчас мы, как гребанные ежики. Мяса мало, а иголок хренова тонна. Вот к нам и не лезут особо. А окажись ты тут один…

— Простите, товарищ лейтенант, но вы несете… Кхм, то есть, вы ошибаетесь. — поправился солдат, следуя моему примеру и затягиваясь.

Серия короткого кашля, подсказала мне, что боец курит какое-то говно. «Сталь», по-любому. Эту дрянь только я тягать могу, да и то с трудом. Сжалившись над подранком, я кинул ему на койку почти пустую пачку американских сигарет.

— Спасибо… И все таки, если фелениды такие, как вы себе представляете, то почему ко мне они относятся куда лучше, чем к вам? Блин, товарищ лейтенант, да даже они от обкуренного Скокова так не шарахаются, как от вас!

Судя по расслабленному голосу, солдат наконец перестал стеснятся. Впрочем, его дружеский тон меня мало радовал. Только панибратства мне тут не хватало. Тогда точно — пиздец, а не дисциплина. Надо бы его на место поставить, пока не поздно.

— Нет, калич, ты нихрена не врубаешься. Вроде с «вышкой», а все равно дебил-дебилом. — Память короткая? Напомнить как ты пиздюлей от Гамбургера огреб? А теперь прикинь, что было бы, если бы я не впрягся в эти детские разборки. Тебя бы выцепили чоткие «барсики», где-нибудь в подворотне, и отхуярили «за здорово живешь». А так — даже самый тупорылый мутант знает, что будет, если он решится на что-то подобное. Понятно?

— Да-да, вы всех перестреляете, я уже понял. Вы у нас типа как «крыша»… — попытался отшутится боец.

— Чердак, блять! — чуть громче нужного, ответил я. — Командир я ваш, дебилы вы малолетние. Или ты считаешь, что мне по приколу с вами сюсюкаться? Типа мне нравится ваши вонючие подшивы проверять или давать пинки, чтобы дом грязью не зарос?

— Эм… Ну, так-точно, товарищ лейтенант. Если честно, то в последнее время примерно так и думал. — стушевался ефрейтор, явно не ожидая такой откровенности.

— Ага, заняться мне, блять, больше нечем. С вами же так интересно! Так весело и полезно для здоровья! Всю жизнь мечтал застрять в «Котоляндии» с кучкой тупых срочников. Пиздец ты идиот… — закончил я, туша сигарету.

Ефрейтор промямлил, что-то в стиле «Извините» и поспешно затушил сигарету в утку. Он даже хотел отвернутся к окну, но лишь забавно ойкнул, вспомнив про боль в плече. Судя по всему, разговор можно считать завершенным. Еще и обиделся, походу. Козел!

Что за день-то такой несчастливый, а? Сначала пристрелить пытаются, потом — мозги заебать. Надо было его там бросить, блин.

***