Ген хищника - Юлия Фёдоровна Ивлиева

Кира уже видела фото первой жертвы, после них в глаза бросались колотые раны на лице и по всему телу. Раны, кстати, очень необычной формы. Кира вытащила фотографию из первой пачки и, прищурившись, вгляделась еще раз. Интересно. Раны были нанесены оружием с оригинальным сечением. Половина круглая, просто пика, а вторая половина состояла из трех острых лучей. След от него был похож на солнышко, нарисованное детской рукой. Как при подобных травмах можно дать заключение, что произошло самоубийство?

– Там молодой человек рассказал, что самоубийца имела склонность к нанесению себе… не увечий, ну, отметин. И с ножиком ловко обращалась, – предугадал полковник возмущение собеседницы.

Вольцев достал из ящика своего стола третью папку. Кира закатила глаза и грубо рассмеялась:

– Как я погляжу, у вас тут девок режут не по-детски! А вы только об этом догадались.

– К сожалению, да, – в голосе полковника не было ни раздражения, ни укора, только сожаление.

– Три месяца назад Ольга Сергеевна Агафонова, тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года рождения, проживающая в Республике Адыгея, отправилась после работы к подруге в гости, тоже проживающей в Адыгее. Где-то по пути исчезла, искали три дня, потом нашли труп в горах. Дело не раскрыто. Есть кое-какие протоколы опросов. Но дело вели в Адыгее, я его сейчас-то нашел случайно. Другу позвонил.

Кира просматривала фотографии. Колотые раны, порезы, волосы на месте.

– И что решили тогда?

– Решили, что ее пытали, хотели узнать код от банковской карты.

– И много там денег было, на банковской карте? – поинтересовалась Кира безликим тоном, по смущению Дмитрия Юрьевича, понимая, что ответ окажется глупым и смешным.

– Ползарплаты.

– О! Тысяч двадцать?

– Шестнадцать.

– Только из этого можно предположить психологические отклонения у преступника, – закатила глаза девушка. – Но вы не догадались?

Кира, как никто, знала, что в нашей стране маньяков не любят. Понятно, что их никто не любит и боятся, явление это пугающее и антисоциальное. Но «не любят» в данном случае – не желают признавать, что они существуют. Что совершают убийства и являются психопатами, которых невозможно понять и спрогнозировать их действия. А значит, ловить будет непросто.

Когда речь идет о маньяке, каждое новое преступление, каждая очередная жертва ложится грузом вины на плечи тех, кто расследует эти убийства. Потому что это они не успели остановить злодея до того, как он совершил новое преступление. До того как убил. Чтобы поймать преступника, нужно сработать на опережение. По сути, предотвратить следующее преступление. А полиция так не работает. Не умеет. Полиция приезжает на место преступления уже после того, когда страшное случилось. Все закончилось, и ничем помочь нельзя.

Расследование? Конечно, проведем, отыщем виновного. А то, что жертве уже все равно, ну так что ж с этим поделать. Ну кто ж знал, что произойдет убийство? А вот в случае действий серийного убийцы – знали. Знали, но не остановили. Не помогли. Виновны.

Кира положила бо`льшую часть своей жизни на то, чтобы научиться в несущественных на первый взгляд поступках, действиях, в едва уловимых намеках угадывать преступника. Определять того, кто способен убивать. Угадывать в человеке убийцу еще тогда, когда он сам не знает, что встал на кривую дорожку злодеяний.

– Нет, не догадались, – признал полковник. – А теперь у нас три убийства, очевидно, совершенные человеком с психическими отклонениями. Сложность в том, что два из них совершены давно. Об уликах, следах и прочих следственных мероприятиях речь уже не идет. В общем, мы нуждаемся в специалисте вашего профиля.

– Специалисте по маньякам? – хихикнула Кира, вспомнив, как ее называли в интернете и прессе после того скандала.

– Специалисте по психопатологии, – уточнил Вольцев. – Лучшем специалисте. Потому что без вас, как мне подсказывает мое чутье, а оно меня никогда не подводило, мы убийцу не найдем. Искать будем долго, – поправился Вольцев, не желая демонстрировать уж совсем свою беспомощность. – А женские трупы будут еще. В этом я уверен.

Кира молчала. И Вольцев заговорил снова:

– Я понимаю, что после всего, что с вами произошло, у вас нет никакого желания сотрудничать с МВД, ФСБ и нашим государством вообще. Я понимаю, что деньгами вас не заманить. Американский и, кажется, шведский журналы и еще телепередача оценили ваши знания по достоинству, в отличие от соотечественников. Вы ведете интересную и весьма благополучную жизнь.

– Вы хорошо осведомлены, – сухо заметила Кира.

Она действительно сотрудничала с двумя изданиями на постоянной основе. Писала статьи по психологии. В американский «Анандетифайд психолоджи обджект», «Неопознанный психологический объект», и французский журнал «Психолоджи профисьонель». Была консультантом в телевизионной передаче, идущей в Норвегии и занимающейся решением психологических проблем своих граждан, иногда переводила статьи. Оплата работы в валюте иностранных государств позволяла Кире жить с комфортом, занимаясь при этом тем, что она умела делать.

– Я готовился, – с лукавым видом признался полковник. – И про квартиру, доставшуюся в наследство от тетки, тоже знаю.

Девушка улыбнулась. В Москве у нее осталась квартира, Кира сдавала ее через агентство, но в скором времени собиралась продать.

– Поэтому я хочу воззвать к вашей совести, – продолжил Дмитрий Юрьевич.

Кира захохотала в голос. Звонко и заливисто. Покраснела, прослезилась. Полковник улыбался и терпеливо ждал, когда она успокоится. О том, как тяжело ему давалось сохранить спокойствие, девушка не думала. О том, что отдувается Вольцев не за себя, тоже.

– Когда мне говорят про совесть, честь и мораль, я понимаю, сейчас мной будут активно манипулировать и, скорее всего, обманывать, – наконец проговорила Кира. – А на патриотизм у меня и вовсе аллергия.

Полковник горько улыбнулся:

– Могу тебя понять.

– Да ладно? – Кира зло прищурилась, не замечая, что Дмитрий Юрьевич перешел на «ты». – Где вы все были два года назад, со своим пониманием?

– Очень хорошо понимаю! – полковник повысил голос и встал. – И передачу ту злополучную смотрел раз десять, и дело читал, под грифом «Особо секретно». И права ты была в каждом своем слове. И нет у людей ни стыда, ни совести, раз навалились на девчонку и угробили жизнь. И волосы дыбом у меня вставали, потому что седеть уже нечему, едва я только представил тебя в той могиле…

Кира не мигая смотрела перед собой.

Психология занимала ее всегда. Еще лет в десять она нашла у маминой подруги книжку с психологическими тестами, и вскоре вместо сказок, фантастики и любовных романов все места на книжных полках заняли учебники по психологии.

Двенадцатилетняя девочка спокойно оперировала терминами «шизоидная эмболия» и «обсессия вследствие когнитивного диссонанса», повергая знакомых в шок и панику. Английский и французский она выучила, изучая труды иностранных психологов. Вопроса, куда поступать, не было. Первая