Русская книжная культура на рубеже XIX‑XX веков - Галина Аксенова

Свой рассказ о чудесном спасении царя, включенный в канву повествования по истории охоты времен Алексея Михайловича, Кутепов украсил стихотворением Льва Мея «Избавитель». Этот яркий стихотворный текст и сподвиг художника Самокиша на создание к нему иллюстраций, а в целом – на создание лицевой рукописной книги, в которой присутствуют разнообразные заставки, инициалы, миниатюры, маргинальные рисунки.

К большому сожалению, иллюстративные листы, помещенные в конце книги, не были собраны вместе. Их расположили порознь между многочисленными страницами с примечаниями, и они как бы должны были служить неким украшением научного комментария к основному тексту. На самом деле это единая, цельная книга, выполненная в одном стиле[27]. Здесь стилистически грамотно сочетаются книжные орнаменты XIV–XVI вв. с миниатюрами-иллюстрациями в трактовке XIX в.

В книжке «Избавитель» 15 миниатюр-иллюстраций, выполненных в реалистической живописной манере. Это изображения зверей (сокол, лось, медведь), изображение герба Российского государства. Замечательны композиционные решения пейзажей, вкомпанованных в заставки и заставки-рамки, – это вид Саввино-Сторожевского монастыря и изображение интерьера храма с иконой преподобного Саввы Сторожевского. Прекрасно композиционное решение картин, иллюстрирующих историю охоты государя: царский выезд на охоту в Звенигород, подготовка охоты, выход на охоту царя Алексея Михайловича, поединок с медведем, чудо спасения, монастырская братия и семья Алексея Михайловича (царь, его жена Наталья Кирилловна и царевич Петр). Они также не являются самостоятельными картинами, а обрамляют текст и служат ему иллюстративным дополнением. То есть они выполняют ту функцию, какую всегда несла в себе древнерусская книжная миниатюра.

Миниатюры и текст так умело и гармонично скомпонованы на одном листе, что являются органичным дополнением друг друга (что всегда ставилось в заслугу Самокишу-графику).

Заставки, инициалы и орнаменты книги явно тяготеют к древнерусской книгописной традиции и служат ярким доказательством того, что Самокиш хорошо был знаком с историей русской книжной культуры. Перелистав страницы, понимаешь, что художник работал орнаменты, пропустив через свои руки большой массив древнерусских книг, поняв смысл и назначение древнего книжного орнамента, хорошо зная историю русского декоративно-прикладного и ювелирного искусства. Для создания заставок и концовок художник переосмыслил и использовал геометрические и растительные мотивы орнаментов рукописных книг XVI–XVII вв.[28] Строгие геометрические многоцветные орнаменты XVI в. перемежаются с киноварными геометрическими и широколиственными и разнотравными многоцветными орнаментами XVII в. Зная особенности украшения богослужебных и содержащих жития русских святых рукописных книг, созданных в царских мастерских и в мастерских Оружейной палаты времен царя Алексея Михайловича[29], Самокиш умело сочетал стилизованные листья и ветки, шишечки, султаны, цветки, указывая и при помощи орнаментов на время и значимость происходящих событий. Орнаменты узких рамочек воспроизводят роспись оконных проемов храмов и различных монастырских сооружений.

Поэму Л. Мея украшают 20 инициалов. Большая их часть напоминает о растительных киноварных инициалах, господствовавших в рукописных книгах с XV по XVII в. Но Самокиш несколько отступил от общепринятых когда-то правил, тонировав заглавные буквы не только киноварью и охрой, но серебряной и золотой красками. При этом сами фигуры букв согласно традициям[30] как бы вырезаны на поле белой бумаги (принцип создания силуэта)[31]. Два инициала напоминают читателям «Царской охоты» о рублевской традиции оформления богослужебных книг, то есть о высокохудожественных Евангелиях, таких как Морозовское, Хитрово, Клементьевское и другие, относящейся к рубежу XIV–XV вв. Имеются также два инициала широколиственного орнамента, воспроизводящие заглавные буквы старопечатных книг.

Для написания текста поэмы «Избавитель» Самокиш выбрал крупный прямой (без наклона) полуустав, характерный опять-таки для рукописных книг, созданных во второй половине XVII в. в Оружейной мастерской для подношения царю Алексею Михайловичу[32].

Косвенным доказательством факта хорошего знания истории книжного оформления на Руси может служить цитата из учебного пособия Самокиша «Рисунок пером»[33]. Он писал: «Перо как орудие рисования по своей гибкости, силе и тонкости с давних времен приковывало к себе внимание художников. Трудно установить хоть приблизительно время, когда впервые появились работы пером. Вероятно, прежде всего, они появились в рукописных книгах, в которых заглавные буквы, а иногда и целые страницы покрывались затейливыми завитками, где фантазия художника самым причудливым образом соединяла орнаменты, цветы, фигуры людей и животных в одной декоративной композиции»[34].

Значимость этого сюжета, связанного с чудом, произошедшим во время охоты царя Алексея Михайловича недалеко от Звенигородского Саввино-Сторожевского монастыря, для творчества Самокиша была необычайной. Он впервые в этой работе по-настоящему вплотную соприкоснулся с традиционной древней русской культурой, насыщенной глубочайшим смыслом и серьезнейшей философией восприятия мира. Орнамент средневековых рукописей был не менее значимым и содержательно насыщенным, чем миниатюра или икона. С его помощью расставлялись определенные акценты, связанные с содержанием книги и ее смыслозначимыми частями.

Книга Кутепова и стихотворение Мея подтолкнули художника не только к переосмыслению и использованию древних орнаментов при работе над книжным оформлением, но также к созданию рукописной книги в понимании и восприятии века XIX. Эта работа позволила ему в своем книжно-графическом творчестве пойти дальше понятия «художник-иллюстратор». В рисунках орнаментального характера художник добился конструктивной легкости, простоты, сочетая ее с чертами понятой монументальности.

Менее всего художник занимался работой над оформлением третьего тома «Охоты», посвященной XVIII в., поскольку этот период в истории Русского государства интересовал и лучше всего был представлен в работах художников объединения «Мир искусства». Он создал одну концовку и несколько маргинальных картинок: «Стая гончих на псарне», «Императорская ставка Петра II на охоте», «Прием волка», «Цесаревна Елизавета Петровна на охоте с Шубиным и врачом Лестоком», «Принадлежности конного спорта XVIII столетия», «Белый сокол с Ледовитого океана», «Принадлежности охоты XVIII столетия», «Зимний вид», «Царский поезд на охоту».

Для четвертого тома «Императорской охоты» Самокиш также выполнил ряд иллюстраций: «Герб императора Павла I» (шмуцтитул), «Герб императора Николая I» (шмуцтитул), «Герб императора Александра II» (шмуцтитул), «Медаль с портретом императора Павла I» (заставка), «Выезд вдовствующей императрицы Марии Федоровны с великой княжной Анной Павловной на охоту заячьей травли в 1814 г.», «Голова оленя» (виньетка), «Измайловский зверинец», «Император Николай Павлович в охотничьем костюме», «Приоратский дворец в Гатчине», «Старая егерская слобода близ Петергофа», «Напуск гончих», «Встреча императора Николая I на улице Санкт-Петребурга с архитектором Шарлеманем», «Травля зайца», «Лось» (виньетка), «Белка» (виньетка), «Волк» (виньетка), «Собаки» (виньетка), «Гуляние в Екатерингофе времен императора Александра I», «Петергофская фазанья ферма», «Охота на оленей», «Охотный двор на Фонтанке в Санкт-Петербурге», «Елагинский дворец времен императора Николая I», «Фазаны» (виньетка), «Медведь» (заставка), «Выезд императора Александра II на охоту», «Дом князя А. Путятина в Бологом, в котором останавливался император Александр II», «Возвращение с медвежьей охоты», «Сострунка медведя», «Зубры» (концовка), «Беловежская пуща», «Зубр», «Различные породы охотничьих собак» (виньетка), «Гончие», «Долина реки Гатчинки в зверинце», «Императорская Гатчинская ферма», «Гончие» (виньетка), «Собаки» (виньетка), «Слоны» (концовка), «Придворный егерь в царствование императора Павла I» (заставка), «Кафтан придворного выжлятника», «Придворный егерь», «Обмундирование служащих придворной охоты», «Прогулка в Екатерингофе в 1814 г.».

Решая главную задачу – создание стилистического единства четырех томов издания – Самокиш создал интереснейшие рисунки всех обложек.

В 1904 г. из Петербурга Самокиш уезжает на фронт русско-японской войны, где он работает в качестве художника журнала «Нива». Лучшей работой, из написанных в результате фронтовой поездки, стала картина «Ляоян. 18 августа 1904 г.». Полотно, посвященное одному из наиболее ожесточенных боев русско-японской войны, в 1910 г. было помещено в военную галерею Зимнего дворца.