Степная дорога - Дарья Иволгина

– Ну-ну, – молвил Салих с кривой улыбкой. – Давай, святоша, поплачь. Пожалей о добром деле. Спас безбожника и богохульника, ублюдка, проданного родным отцом. А сколько новых рабов смогут купить на ваши деньги смотрители рудника?

– Нисколько, – хмуро отозвался Соллий. – Мы платили им не деньгами.

– Наркотики, – сразу догадался Соллий. – Ай да Ученики! Ай да целители человеческих душ! Сердобольные ханжи…

Он отвернулся. И без того сказано было уже слишком много.

Брат Гервасий был наставником Соллия. Оба считали себя Учениками Младшего из Божественных Братьев – того, кто милует ослушников, целит увечных, жалеет черствых, возвращает самоуважение падшим. Но глядя на молодого своего сотоварища, все чаще и чаще задумывался брат Гервасий: а не ошибся ли Соллий в призвании? Не лучше ли ему, пока не наворотил бед, взять иной послуг и обратиться душою к Старшему, искореняющему Зло мечом и словом?

Вот и сейчас. Напустился на этого несчастного, озлобленного саккаремца. Небось, в догматах экзаменовать бедолагу надумал. Так ведь не из Духовной же Академии парень – почитай, из самого ада его выхватили… Ну, может быть, верует как-нибуь неправильно. Путается кое в чем. Невелика беда. Придет в себя, поразмыслит, с Учениками поговорит, если будет охота – и разберется. Во всем разберется. Нужно только дать ему время. Брат Гервасий верил, что время целит любые раны.

А Соллий – вон, от праведного гнева уже бледен. Вот-вот огонь из ноздрей у него извергнется.

Брат Гервасий осторожно взял его за руку.

– Да что случилось, брат? ты сам не свой!

– Обманщик, – тяжело дыша, выговорил Соллий. – Вон он… обманщик. Солгал… Воспользовался…

– Не спеши, не спеши, – принялся уговаривать Соллия брат Гервасий. – Кто знает, может быть, сам того не ведя, этот несчастный сказал нам правду. Желая солгать – не солгал. Глядишь, и он обратится на путь истины. Позволь ему ближе узнать Учеников, узреть свет Божественных Братьев.

Во взгляде Соллия читалась мука.

– Я никогда, – прошептал он еле слышно, – никогда, слышишь, брат? Я никогда не смогу простить ему этого!

Салих смотрел в сторону. Молчал. Словно страшная тяжесть сдавила ему грудь, не давала дух перевести. Он видел, что Соллий уже вынес ему приговор, и приговор этот прост: вернуть лжеца в Самоцветные Горы – чтоб иным неповадно было! – и обменять его на любого из истинно верующих. Вот, стало быть, каково оно – милосердие блаженных Братьев…

Но брат Гервасий не торопился ни с выводами, ни с окончательным решением.

– Давай-ка лучше остановимся да передохнем, – предложил он спокойно, словно ничего и не случилось. – Нашим братьям не помешало бы несколько часов провести в полном покое. Путь до Дома Близнецов неблизок, а сил у них еще маловато. И помоги мне с этим вьюком – кажется, там у нас с тобою запасены соленые хлебцы?

– Нам нечего бояться, – в который раз уже повторял брат Гервасий. – Степняки не станут нападать на жрецов и тех, кто отдан под покровительство Богов.

– Варвары, – пробормотал Соллий, качая головой. Он не мог побороть недоверия к кочевникам Вечной Степи. Слишком часто их действия казались ему непредсказуемыми, а поведение выглядело подчас и вовсе необъяснимым.

– Может быть, они и варвары, – все тем же миролюбивым тоном согласился брат Гервасий. – Однако не забывай: они все же люди. Как ты и я.

– Люди… Да только такие ли, как мы с тобой?

– Помилуй, брат, – усмехнулся старший из Учеников, – даже мы с тобой разнимся, хоть и в одном Доме живем, под одной кровлей преклоняем голову. Что же говорить об ином народе…

Соллий устыдился своих страхов, едва увидел, что степной всадник – и впрямь девушка, почти подросток, пусть даже вооруженная грозным луком, но совершенно одна.

Отбросив за спину длинные тонкие косички и хмуря черные брови на плоском смуглом лице, она молча закружила на коне вокруг лагеря – явно в подражание воинам своего народа.

Брат Гервасий выступил вперед и, сложив на животе руки – крупные, с узловатыми пальцами, привычными к любой работе, – терпеливо ждал.

Гостья не спешила заводить беседу. Она даже и не скрывала, что высматривает: не припрятано ли в караване оружие, нет ли верховых лошадей и кто таковы здешние люди – не разбойники ли, не купцы ли.

– Что ей нужно? – осведомился Соллий, поглядывая на девочку с нескрываемой неприязнью. – Маленькая дикарка…

– Тише, тише, – проговорил брат Гервасий. – Жди, пока она заговорит. Может быть, ее и вправду направило к нам ее племя. Только какое? Знать бы, кто нынче кочует в предгорьях…

Тем временем Алаха повернула меринка и степенным шагом приблизилась наконец к Ученикам.

– Мир вам, достопочтенные, – произнесла она с преувеличенной важностью и медленно склонила голову.

– И тебе мир, достойная дочь достойной матери, – отозвался брат Гервасий так же величественно.

Лицо Алахи оставалось бесстрастным.

– Благодарю за добрые слова, – молвила она.

Неожиданно Соллий поймал себя на том, что поневоле залюбовался этой юной дикаркой. Как превосходно она держится! Какое глубокое, врожденное достоинство в каждом ее жесте, в каждом движении! Словно не девчонка, заплутавшая в степи, повстречала чужой караван, но сама венценосная шаддаат удостоила подданных посещением.

Брат Гервасий спокойно сказал:

– Мы остановились ради отдыха, столь необходимого усталым ногам пешего странника, а заодно и намеревались подкрепить наши силы скромной трапезой. – Чтобы глядеть в лицо девочке, сидящей на коне, брату Гервасию пришлось задрать голову. Он знал, что люди степи не любят, когда собеседник не смотрит им в глаза. Уставился себе под ноги – значит, о чем-то печалится, а печаль – вещь опасная. Горе – оно что блоха: скакнет с человека на человека и закусает до смерти. А если в сторону взгляд отвел – и того хуже: значит, замышляет недоброе.

Алаха молча смотрела на Ученика. Невозможно было догадаться, о чем она сейчас думает.

А брат Гервасий и не затруднял себя подобными догадками. Просто добавил:

– Позволь нам пригласить тебя в наш лагерь. Мы будем рады разделить с тобой хлеб, красавица.

Девочка выдержала долгую паузу, холодно рассматривая немолодое уже лицо брата Гервасия, обветренное, усталое. Затем с подчеркнутой сдержанностью спросила:

– Эти люди в вашем караване – рабы?

– Это наши братья, – ответил Ученик Близнецов.

– Не очень-то похожи на вас ваши братья, – заметила девочка. – Какой брат держит брата вдали от благодатного света Родителя Луны? – Этим иносказанием в степях именовали Солнце.

Алаха еще раз оглядела длинный ряд изможденных путников и добавила: