Трезубец Нептуна - Александр Прозоров

– Ладно, – буркнул Платон, подхватывая услужливо поданную барменом новую порцию текилы. – Прогонят, пойду в номер. Сам лимончик порежу.

– Вы позволите? – он поставил фужер на стол, положил тросточку рядом и упал в кресло.

Студенты недовольно покосились, но промолчали. Все трое были одеты в облегающие костюмы из термоткани – той самой, что меняет цвет в зависимости от температуры. В свое время Рассольников решил, что это чисто больничная одежда: уж очень удобно по ней определять общее состояние пациента, его температуру и наличие воспаленных областей. А вот поди ж ты! Ненормальные земляне теперь разгуливают в подобном цветастом безобразии едва ли не через одного. Никакого вкуса. Впрочем, ничего удивительного: самые умные и активные уже давно отправились к новым мирам. Естественный отбор во всей красе: остались только ленивые дураки. Земляне…

Платон хмыкнул, перехватил презрительный взгляд, брошенный на его безупречно белый шерстяной пиджак, цветок кактуса в петлице и стройную тросточку и покачал головой:

– Зря вы считаете меня старикашкой, косящего под денди девятнадцатого земного века. Мне эта трость уже три раза жизнь спасала. В нее вделан аварийный передатчик. Компактный, но мощный. Не улыбайтесь, молодой человек, я сам понимаю, что цилиндр диаметром в сантиметр трудно назвать «компактным», но зато свой «SOS» он орет на сферу в четыре парсека. А в нижней трети есть еще вот это…

Атлантида сжал рукоять, и из трости почти под прямым углом в сторону выпрыгнуло немного изогнутое металлокерамическое лезвие пятнадцати сантиметров в длину.

– Осторожнее, не порежьтесь! Нижняя грань заточена, – предупредил он протянувшую руку девушку. – Как видите, это еще и легкий альпеншток. Помнится, на Гвоздике, это планета земного типа в секторе Тетчер, угораздило меня, стоя на носу семидесятиметровой статуи Будды, потянуться к ее глазу. Поскользнулся я, и полетел вниз как миленький. Хорошо, успел клинок в губу вогнать. Минут десять на тросточке висел, пока ребята веревку спустили. Или на Тибете на леднике почти полкилометра на спине прокатился. Тут уже сам смог выбраться, с помощью тросточки и полилингвиста. Правда, компьютерный переводчик после того, как я с его помощью полтора часа лунки для ног выдалбливал, все языки кроме арабского забыл. Не везет мне с переводчиками.

– А это случайно не холодное оружие? – осторожно поинтересовался студент.

– Это одежда, – парировал Атлантида, убирая лезвие обратно в трость. – Я без нее чувствую себя голым. Точнее, я предпочту скорее остаться голым, чем без нее. Больше шансов выжить.

– А что вы делали на Тибете? – полюбопытствовала кудрявая голубоглазая студенточка. – Вы кто, геолог?

– Археолог! – возмущенно зарычал Атлантида и со вкусом осушил бокал с текилой. Прежде, чем отправить в рот лимон, он поинтересовался: – А вы думали, «железную печать» я дома, в подвале лобзиком выпиливал?

– Так вы тот самый Рассольников?! – не поверили своим ушам студенты.

– Простите, забыл представиться, – развел руками Атлантида. – Платон Рассольников, почетный хранитель вашего музея.

– Джарита, – назвала себя голубоглазая кудряшка.

– Забава, – кивнула кареглазая, с длинными прямыми волосами девушка.

– Джорж, – протянул руку парень. – Неужели вы тот самый Рассольников?! – все еще не мог поверить он.

– Какой есть, – доброжелательно усмехнулся Атлантида.

Археолог мысленно поблагодарил господа за то, что он создал всех журналистов безмозглыми баранами, а умных профессоров – наивными чудаками. Стараниями и тех, и других за последние годы Рассольников приобрел репутацию бескорыстного исследователя и щедрого, богатого мецената. Между тем, ни первым, ни вторым так и не пришло в голову, что подаренная им университетскому музею «железная печать», застрахованная на пятнадцать с половиной миллионов оболов, на черном рынке не стоит и двух медных су.

За время полугодичных раскопок на Тибете, Атлантида нашел немало несомненных признаков жизни там неких разумных существ, следы кочевых стоянок, но из реальных вещей раскопал только небольшую медную тонкостенную чашу, кем-то зверски пожеванную, и продолговатый кусок сырого железа с хорошо различимым клеймом. Сопоставляя его рисунок с библиотекой символики, Атлантида с изумлением обнаружил, что клеймо с планеты Тибет удивительно напоминает тавро, которым метили свой скот королевские погонщики древней Бирмы. Это означало, что еще в доисторические времена между двумя планетами могли поддерживаться прямые контакты! Нет ничего удивительного, что клеймо было оценено в такую невероятную сумму, которой Атлантиде, по всей видимости, не удастся заработать за всю оставшуюся жизнь. Однако совершенно ясно и то, что истинную ценность такой артефакт приобретает только в случае его легитимности – то есть, извлечения со всеми соответствующими формальностями: объемной съемкой, ведением протокола, присутствием свидетелей и так далее, и официальной регистрации. Плюс – целая череда последующих экспертиз. Иначе клеймо – просто обычная, ничего не значащая железка. Естественно, столь ярко «засвеченный» артефакт на «черном рынке» уже никому не нужен: кто же признается, что заграбастал себе официальную находку?

Поэтому Атлантида и подарил «железное клеймо» Страдсфорскому университету – выбирая между возможностью просто не заморачиваться бесполезной вещью и забыть про нее, или потратить немного личного времени и подкинуть свой камушек в слепленный кое-как фундамент науки, Рассольников предпочел второе. Зато теперь он имел право на полный пансион в стенах университета, на завистливые взгляды мужчин и восторженные – женщин. Еще бы – человек легко и просто подарил университету пятнадцатимиллионный артефакт. Денег, наверное, голуби не клюют! А еще – на изрядный кусок известности, благодаря которой на регулярных свадьбах сестрицы его узнавал как минимум каждый третий гость.

Вот и сейчас – стоило студентам понять, с кем они имеют дело, как оттенок легкого презрения к тридцатилетнему «старикашке» сменился благоговейным восторгом перед возможностью прикоснуться к «самому» Платону Рассольникову.

– Так что, – предложил Атлантида, – выпьем за знакомство за счет альма-матер?

Предложение было немедленно принято, после чего посыпались обычные в таких случаях вопросы:

– Вы, наверное, всю вселенную облетели?

– Ну что ты, Забава, – рассмеялся Атлантида. – Вселенная немножко великовата для одного человека. Разве только нашим доблестным медикам удастся продлить среднюю продолжительность жизни с трехсот до хотя бы пяти тысяч лет. Тогда можно рассчитывать пробежаться по паре рукавов нашей галактики.

– А вы берете с собой в экспедиции женщин? – покраснев, поинтересовалась Джарита.

– Только таких симпатичных, как ты, – даже литр текилы, успевший разбежаться по венам Атлантиды, не смог лишить его галантности.

– Скажите, Платон, а как вы разыскиваете стоянки разумных существ? – проявил профессиональный интерес Джорж.

– Это довольно просто, – пожал плечами Рассольников. – Оцениваете планету, прикидываете, где именно предпочли бы жить вы сами, пробиваете в этих местах пробные шурфы и делаете послойную квантовую съемку. Или двигаетесь вдоль реки, смотрите, где сами предпочли бы встать на стоянку и опять: шурфы и послойная съемка. Самая проста, самая распространенная и самая надежная методика.

– Подождите, Платон, – удивился студент. – Но ведь таким образом невозможно найти следы других разумных рас! У них другое строение организмов, другие потребности, другое мышление…

– Вы попали точно в яблочко, Джорж! – захлопал в ладони Атлантида. – Мы не умеем мыслить как «чужаки», не умеем их искать. Очень может быть, что именно поэтому наша наука и считает гуманоидов доминирующей расой во вселенной. Ей богу, вы молодец, молодой человек! Я хочу выпить за ваш цепкий интеллект. Закажите нам еще по одной порции. Нет, по две – нам нужно выпит за историю.

Атлантида оседлал своего любимого конька – историческую науку. При наличии заинтересованных слушателей и достаточных запасов текилы он мог говорить о ней часами:

– Мы не умеем искать, друзья мои, просто не умеем искать! В результате воображаем о своем прошлом черт знает что. Возьмите хотя бы Землю. Да, да, нашу исхоженную, изъезженную, ископанную старушку Землю. Вот, например, все знают о нашествии монголов на Европу. Все знают. А ни одной их могилы, ни одного кургана, одинокого мертвеца, ни одного щита или хотя бы наконечника стрелы по сей день выкопать никому не удалось. Где они? Зато где-то под полярным кругом нашлось несколько могил высоких людей явно европейского происхождения с великолепным рыцарским турнирным вооружением. Кто они, откуда? Таких доспехов никто и нигде делать в те времена не умел, а сейчас никто делать не станет. Или Америка. Все знают, что при заселении Северной Америки было начисто истреблено почти десять миллионов индейцев и вместо них поселены европейцы. Кто смог организовать эту бойню? Кто перекинул через океан миллионы поселенцев и построил новую Великую империю, если через океан плавали считанные десятки кораблей пассажировместимостью по полсотни человек? Никаких следов ни флотов, ни военной промышленности нет. Эх, Джорж, давайте выпьем за души тех туземцев, на чьих костях выросли Великие Соединенные Штаты. Впрочем, не нужно смотреть через океан. Вернемся сюда, на Остров. Вы знаете, что в начале столетней войны Эдуард третий выплатил своим солдатам двадцать четыре тонны золота? Двадцать четыре тонны новеньких, свежеотчеканеных золотых монет! Где он взял столько золота в этой глухой, дикой и бедной в то время стране? Сам король утверждал, что его добыли из свинца его личные алхимики. Или вы думаете, алхимики потом почти триста лет просто так всю жизнь за колбами просиживали? Не-ет, они знали, что королю Эдуарду золото кто-то сварил! Но никаких следов ни химических лабораторий, ни золотых рудников найти никому за все прошедшее время не удалось. Вот так, молодые люди, на Земле до сих пор толком не разберемся, кто когда и откуда пришел, и куда сгинул. А в космосе…