Только ты и я - Морин Чайлд

     — Хорошие колеса, — проговорил бородатый мужчина у нее за спиной.

     — Что? — не поняла Дениза и повернулась.

     — Твои ноги, Дениза, — раздался голос Майка. Майк посмотрел внушительно на бородача и добавил: — Он сказал, что у тебя красивые ноги.

     — О! — проговорила Дениза, смутившись. — Большое спасибо.

     «О боже, да какое мне дело до того, — подумал Майк, — смотрит ли Том Дженкинс на ее ноги?» Стараясь не обращать внимания на охватившее его волнение, он оперся руками о прилавок и наклонился немного вперед.

     «Черт побери, что же со мной происходит?» — подумал Майк. Он-то надеялся, что все произошедшее между ними вчера вечером было лишь игрой воображения. Майк бросил на Денизу быстрый оценивающий взгляд, наблюдая за тем, как она решительно приближается к нему.

     Даже в этом мешковатом бирюзовом пиджаке и слишком длинной юбке она делала с ним то, что вчера еще казалось ему невозможным. Из колонок раздавалась мелодичная песня группы «Иглс». Стук ее каблуков нарушал гармонию этой знакомой мелодии. А в ушах Майка звучали слова песни «Возьми ее, она твоя. Возьми ее, она твоя».

     Его тело напряглось, и он стиснул зубы, пытаясь не обращать внимания на эти слова и сосредоточиться на приближающейся женщине. Хотя знал, что увидит ее вновь, он никак не ожидал, что это доставит ему такое удовольствие.

     «Это ничего не значит, — сказал он себе. — Это всего лишь здоровая реакция моего тела на симпатичную девушку». Он уже давно не путал истинные чувства с игрой гормонов.

     — Доброе утро, — произнес Майк, когда девушка остановилась у прилавка.

     — Доброе утро, — ответила Дениза.

     Он наблюдал за тем, как она нервно теребит ремешок сумки. «Отлично, — подумал он. — Теперь, что бы между нами ни произошло, я буду иметь преимущество». Он уже знал: что-то между ними безусловно произойдет.

     — Дениза, чем я могу вам помочь? — спросил Майк, хотя прекрасно знал, зачем она здесь.

     Она вздохнула, посмотрела по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, произнесла:

     — Вчера вечером, уходя из кабинета Патрика, я забыла забрать ключ.

     — И еще папки, — напомнил он.

     — Да...

     — О, и еще кучу вещей из вашей сумки.

     — И это тоже, — ответила Дениза, нахмурившись.

     — Я знаю, — сказал он с улыбкой.

     Дениза начала злиться, но ей удалось справиться с собой.

     — Вы не собираетесь отдавать мне все просто так, не правда ли? — спросила она уже спокойно.

     — Нет.

     — Почему? — От волнения она сжала губы.

     — Разве это интересно?

     — А что, все непременно должно быть интересным?

     — Да, если повезет, — сказал он, одарив ее безмятежной улыбкой.

     Дениза сделала вдох и положила руки на прилавок, всего в нескольких сантиметрах от его рук. Он хотел было прикоснуться к ней, но затем решил не спешить.

     — Послушайте, Майк. Мне нужен ключ от кабинета, чтобы забрать оттуда мои вещи.

     Она посмотрела ему прямо в глаза, без сомнения взывая ко всему доброму и чуткому, что есть у него в душе.

     Но Майк был непреклонен.

     «Сделай так, как она хочет, — говорил он себе. — Просто верни ей все барахло, и пусть идет своей дорогой. Не усложняй свою жизнь».

     Майк не хотел влюбляться или завязывать какие-либо серьезные отношения. Он уже давно понял, что любовь причиняет только боль. Кроме того, ему нельзя сближаться с женщиной, у которой на лбу написано, что она принадлежит к другому кругу.

     И все же что-то внутри его не хотело отпускать ее, и это что-то не давало оборваться чему-то возникшему между ними. По крайней мере сейчас.

     — Я хочу заключить с вами сделку, — сказал он.

     — Какую сделку? — Она наклонила голову и посмотрела на него любопытным взглядом.

     — Я отдам вам ключ от кабинета и папки, но все остальное — лишь после того, как вы поужинаете со мной сегодня вечером.

     Сказав это, Майк тут же понял, что ужина будет недостаточно. Он вновь хотел оказаться с ней наедине. В каком-нибудь тихом, укромном месте, где бы он мог прикоснуться к ней, поцеловать... Наконец-то понять, являются ли чувства, возникшие после встречи с ней вчера вечером, истинными, или все это лишь плод его воображения.

     — Ужин? — переспросила она.

     — Да.

     — Где?

     — На мое усмотрение.

     Майк наблюдал за тем, как она постукивает носком туфельки по полу, мысленно взвешивая все варианты. Вот она бросила на него беспокойный взгляд, и он уже знал, что она подумала о том же. У них обоих был шанс убедиться, что все произошедшее между ними вчера вечером не более чем недоразумение.

     — Знаете, а Патрик никогда не говорил, что его брат такой бездушный тип.

     У Майка от удивления расширились глаза. Он скрестил на груди руки и произнес:

     — Я не бездушный, дорогая. Просто живу по своим правилам.

     — По каким же?

     «Она не поймет, — подумал он. — Поняла бы, если бы пожила в пустыне, если бы слышала выстрелы. Если бы увидела, как погибают друзья. Тогда бы она поняла одну неизбежную истину: жизнь коротка. Слишком коротка. Нет смысла все это сейчас объяснять».

     — Правила меняются день ото дня, — произнес он.

     — Забавно, но это меня не удивляет.

     Он отдавал ей должное. Несмотря на то что Дениза была раздражена и рассержена, она вела себя достойно.

     — Ну что? — произнес Майк. — Как насчет ужина?

     — Неужели вы не можете просто вернуть мои вещи?

     — Могу, но не хочу.

     Ее губы сжались, и туфелька стала постукивать по полу еще быстрее. Затем она бросила взгляд на свои золотые часики и сказала:

     — Хорошо, ужин так ужин. Вот мой адрес.

     Она стала рыться в огромной сумке, которую и дамской-то назвать было трудно, достала свою визитку, положила ее и тут же отошла от прилавка.

     — У меня ведь нет выбора, не правда ли? — бросила она. — Мне придется пойти, если я хочу получить свои вещи назад.

     — Верно, — согласился он, не обращая внимания на внезапно проснувшуюся совесть.

     — Вы всегда прибегаете к шантажу, чтобы заставить девушку поужинать с вами?

     — Только если вынужден сделать это. Как я сказал, мои правила меняются. Итак, в семь тридцать.

     — В семь тридцать.

     — Дениза, вам не обязательно со мной ужинать, — услышал он свой голос. — Вы могли бы позвонить Патрику, пожаловаться ему и попросить, чтобы он спас вас от меня.

     Она в недоумении приподняла брови.