Рысь в плену лесного духа (СИ) - Рицнер Алекс "Ritsner"

Рыча, он потащил ее обратно за хвост и, придерживая лапой, разорвал зубами кролика там же, утоляя многодневный голод.

Насытившись, он обернулся человеком и, утерев окровавленные губы, поволок лисицу к своему поместью. Там он бросил ее среди трупов — и вернулся в свой дом.

X

Когда солнце село за лес, духи зашептали Дану. Он стиснул зубы и зажал уши руками, повторяя, как мантру: «Возвращайтесь назад, к своим телам и надгробиям, возвращайтесь назад».

— Спаси наследника, последнего из рода Сарматэ. Спаси наследника. Спаси его. Уведи прочь. Спаси наследника от белого демона. Уведи его прочь.

Дан широко распахнул глаза и отнял руки от ушей. Он спросил:

— Что это такое — этот белый демон?..

Но духи твердили свое:

— Спаси наследника, последнего из рода Сарматэ. Уведи его прочь. Уведи его прочь. Спаси наследника.

XI

Дан застыл у калитки. Он видел: белый силуэт склонился с дерева — и туман стелился у крыльца. Существо было достаточно близко, чтобы теперь точно увидеть: у него человеческие черты.

В густом тумане забился лисий дух, забился — и развеялся, словно ветер сдул его, как пыль. Туман начал отступать, и демон спустился с дерева, и пошел прямо, на двух ногах, в сторону поместья. Он поднялся на крыльцо — и отворил дверь.

Дан спросил:

— Что ты такое?.. — в этот раз звуком своего голоса.

Демон замер лишь на секунду, коснувшись рукой косяка. Обернулся, задержал взгляд белых глаз — и вдруг перемахнул через перила, легко взлетев и тяжело приземлившись. Он медленно направился в сторону леса.

— Спаси наследника! — завыли духи.

— Спаси его!

— Спаси наследника!

Дан бросился к поместью, но у крыльца затормозил. Там он увидел: лежат тела, превращенные в труху, лежат молчаливые — и среди них лисица с поседевшей шерстью. Он коснулся ее рукой — и она рассыпалась. И духа ее не было.

Дан быстрым шагом вошел в дом. На полу, на ковре, у холодного камина, была свалена груда обработанных шкур. Он почти подкрался и потрогал шерсть, еще теплую от чужого присутствия.

— Что ты здесь делаешь? — спросил осипший голос, спросил, глотая звуки.

Дан вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял молодой мужчина. На его обнаженной груди блеснул серебряный медальон с изображением рыси.

— Лулу…

— Умер. Семь лет назад.

Поэтому — Льюис — обогнул человека, чтобы вернуться в постель. Дан схватил его за предплечье — и его пронзило белой вспышкой, и ничего, кроме этой вспышки не осталось, и пальцы разжались. Он прошептал:

— На тебе метка смерти. Нам нужно уходить, пока оно не вернулось. Прошу тебя. Льюис.

Раскосые глаза замерли лишь на мгновенье. Льюис спросил ровно:

— Дух принял лисицу?

— Это не дух. Оно ничего не оставило. Оно ее опустошило…

Льюис услышал ответ на вопрос и кивнул своим мыслям. Он сказал не в разговор, а в целом:

— Хорошо.

— Нам нужно уходить. Твои предки мешают мне спать. Они велят тебя спасти.

— У тебя безумный вид. Безумнее, чем раньше…

Дан замер. А затем он вспомнил… об ощущении, когда не мог отвести взгляда. Он спросил:

— Оно завладело тобой?..

Льюис ничего не ответил. Дан снова попытался его коснуться.

— Льюис, послушай…

Льюис резко развернулся, и глаза его полыхнули золотистым огнем, и Дан увидел, что тень его раздвоилась и стала разрастаться, и призрачный зверь продублировал его ауру, словно стал шлемом и доспехами.

Не человеческим голосом, но рычанием Льюис сказал ему:

— Я остаюсь в своем доме.

И Дан отступил.

— Спаси наследника! Спаси его от белого демона!

Они кричали так, что, казалось, распирали изнутри черепную коробку. Ухо наполнилось влагой, и кровь скользнула тяжелой каплей вниз. Дан коснулся ее дрожащими пальцами. Льюис втянул густой воздух, и Дан попятился. Зверь наступал на него. Вот уже обнажились клыки…

XII

Споткнувшись, Дан слетел с крыльца и рассыпал несколько тел.

Белый демон сидел на дереве, склонив голову, и наблюдал издалека. Все это время наблюдал… Дан застыл, плененный его видом. Но, когда Льюис вышел на улицу, демон скрылся.

В сумерках шерсть, стремительно покрывавшая кожу, засеребрилась, а глаза блеснули стальным кошачьим блеском. Льюис рухнул на четвереньки, поднимая облако праха и выгибаясь от боли, зарычал.

Дан наконец-то отмер и побежал прочь. Позади него стоял такой хруст, словно одна за другой ломались кости. И пока этот хруст не стихал, только пока он не стихал, Дан мог надеяться, что у него есть шанс.

XIII

Это не было похоже на один только рык, но это был крик, уже нечеловеческий. Всякий раз, как тело менялось, он не чувствовал боли — так она была сильна, но он чувствовал, как теряет сознание, как прошибает ледяной пот, как дрожит каждая клетка — и лишь бы удержаться в пограничном состоянии переходной формы, он срывался на крик.

Нельзя остановить превращение ни психологическим, ни механическим путем. Нельзя откатить. Можно убить — в этой переходной форме. Чтобы остановить. Но он ощутил, как все прекращается, как уходит напряжение, словно его тянут изнутри наружу. Ощутил в тот момент, как белый туман обволок его тело. Наступила слабость — и он отключился, успев только подумать, что боится этой темноты, в которую срывается…

XIII

Когда Дан оглянулся, он… сделал еще несколько шагов и замер. Ему не нужно было больше бежать. Белый демон склонился над Льюисом. Словно обнял его и удержал от падения.

И тогда духи зарычали, и стая призрачных рысей бросилась на демона. Но Дан уже знал, что будет с ними, едва они коснутся, он знал. Можно отнять у духа тело, но уничтожить дух… Он лишь хотел их удержать, но вместо этого…

Импульс прошелся по земле — и ударная волна отбросила духов назад, и они исчезли. Осталось ощущение зудящего, роящегося электричества — во всем теле.

Белый демон поднял голову и уставился на Дана пустыми глазами. А потом вздрогнул и выпустил густой туман изо рта. Он попятился назад, совсем как человек — таким он был жалким.

И в ту минуту, как он не растворился, не переместился в другую точку, безопасную, Дан понял: он не дух и не демон, он материальный, и на него действуют законы двух миров. Законы живых и мертвых.

У Дана звенело в ушах, звенело, как после взрыва.

— Что ты такое? — снова спросил он, за мгновенье до того, как отключиться.

========== Глава 4. Печать мертвой лисицы ==========

I

Дан не вернулся — и Эмми отправилась его искать с рассветом. Она знала, куда он мог отправиться. Она увидела еще издалека и побежала. Дан был во дворе. Он склонился над окоченевшим телом.

Эмми замедлилась. Она стала разглядывать еще в пути. Опустилась рядом — и все ее внимание было приковано к молодому мужчине. Она пыталась угадать в нем мальчика, но от него ничего не осталось, ничего, кроме медальона, подаренного ему предками через Дана.

— Он мертв?..

— Нет, нет… он… Похоже на летаргический сон.

Эмми взглянула на Дана в поисках утешения — и лишь тогда заметила его, измазанного запекшейся кровью. Она разомкнула губы:

— Дан, Господи, что с тобой?..

— Не знаю. Я не знаю…

II

Никто не учил Дана этому дару. В детстве, пока была жива бабушка, она только говорила ему, что есть духи добрые и злые — и что первые хотят успокоить близких или самим успокоиться, а вторые жаждут мести и разрушений. Еще она сказала: «Никогда не позволяй им тебя касаться. Добрый дух или злой. Никогда не позволяй. Одно прикосновение — и ты отворишься, как дверь, и человека в тебе не останется».

Потом она умерла. Она приглядывала за Даном и при жизни, а духом и вовсе всюду ходила за ним по пятам, пока он не разозлился и не прогнал ее. Ему было пятнадцать. Он все время злился и все время кого-то гнал. Но с ней было иначе. Она ушла однажды — и с тех пор не возвращалась.

Раньше ему не нужно было специальных знаний. Хватало и того, что он понимал, как помочь другим обрести покой, по какую бы сторону от границы они ни стояли. Но теперь все было иначе. Он не представлял, что сделал вчера и какой ценой. Он не представлял, что за демон может уничтожить дух. Он не представлял, как обезопасить от такого два мира. А самое страшное, что, кажется, он один мог против него хоть что-то.