Щит Найнавы - Андрей Астахов

– Матушка! Матушка Береника!

Молоденькая зеленоглазая послушница замерла на пороге кабинета, глядя на спящую Орселлин.

– Что тебе, Линне? – Береника по лицу девушки поняла, что случилось что-то нехорошее.

– Там… там наемники!

Странное место этот Гойлон, подумала Мирчел Ледяная Кровь, осаживая коня на площади перед храмом. Ни стен, ни валов, ни рвов – ничего. Никаких оборонительных сооружений. Кучка каменных и деревянных строений, облепивших трехступенчатый, похожий на пирамиду, храм Гелеса. Справа от храма, на большой площади, которая в мирное время использовалась для священных церемоний, теперь расположился лагерь беженцев, окруженный кольцом повозок. Мирчел видела, как торопливо люди загоняют в свои шалаши коз и овец. Ее позабавила такая наивность. Дворняги всех цветов и размеров, испуганные не меньше своих хозяев, злобно лаяли из-под возов на приближающихся всадников. Иан-Бродяга выругался и поднял арбалет, чтобы всадить стрелу в одну из собак, но Мирчел велела ему не тратить понапрасну стрелы.

– Никогда здесь раньше не был, – сказал другой наемник, Вирн, глядя на свою начальницу. – Легкая добыча, ни одного вооруженного парня. Одни монашки и сиволапые.

– Эти глупцы и впрямь полагают, что в этом клочке земли есть какая-то святость, и она их защитит.

Секунду спустя Мирчел увидела настоятельницу. Нэни Береника вышла из большого каменного здания слева от храма. Следом за настоятельницей из дверей появились две послушницы в белом и коренастый пожилой монах с сумкой через плечо. Мирчел много слышала о гойлонской настоятельнице, но никогда ее не видела. Про себя отметила, что ничего внушающего трепет или почтение в нэни Беренике нет – маленькая сухая старушонка в поношенной черной одежде. Вот разве только глаза…

– Меня прислал Ирмас Удэн, – сказала наемница, не сходя с седла. – Наместник Ирмас Удэн. Меня зовут Мирчел Ледяная Кровь. Слышала обо мне?

– Слухи порой доходят и до нашей обители, – ответила настоятельница. – Они приписывают тебе пролитую кровь жителей Айфодла. Это ведь ты устроила там беспощадную резню.

– В Айфодле жили изменники и предатели, – сказала Мирчел. – Они отказались присягнуть дому Эдхо, и были наказаны за это. Ты считаешь, что я поступила неправильно?

– Мне не дано судить людей. Ты поступила так, как считала нужным поступить, тебе с этим жить. С чем пожаловала?

– Наместник Ирмас Удэн считает неправильным, что твой монастырь не платит податей. Гойлонская обитель расположена на землях дома Эдхо и обязана платить. Ирмасу нужны деньги, чтобы содержать войско.

– Со времен императоров династии Грозового Дракона монашеские обители были освобождены от любых податей, – возразила нэни Береника. – Мы считали до сих пор, что древние законы незыблемы и действуют до сих пор.

– Действовали, – сказала наемница. – Теперь наместник Ирмас установил иные законы. И вы будете выполнять их. Нам плевать на старые замшелые заповеди.

– Понимаю, – нэни Береника пристально посмотрела на Мирчел. – Чего ты хочешь, Кровавая Дева из Дреммерхэвена?

– Денег. С вас причитается пятьдесят фунтов серебра.

– У нас нет столько. Мы бедная обитель.

– Придется найти. Иначе Гелес останется без почитателей.

– Ты и в самом деле готова убить всех, кто ищет здесь мира? Мужчин, женщин, детей, стариков?

– Ты не поняла меня, старуха. У меня приказ наместника Ирмаса, и я его выполню. Даже если мне придется превратить ваш благочестивый курятник в груду головешек, а тебя и твоих монашек скормить воронам.

Лицо нэни Береники осталось спокойным. Она лишь окинула взглядом весь отряд Мирчел – три десятка до зубов вооруженных верховых головорезов, окруживших ее со всех сторон.

– Нам нужно время, чтобы собрать требуемую сумму, – сказала она. – У нас нет серебра, которое ты требуешь. У нас даже хлеба не хватает.

– Я сейчас заплачу от жалости. Хватит болтать чепуху. У беженцев есть скот. А в храме должны быть священные сосуды и прочий дорогой хлам.

– Ты хочешь обобрать Гелеса?

– Я язычница. Гелес не мой бог.

– Хорошо. Я могу попросить тебя сойти с коня и пройти со мной в храм? – спросила настоятельница, глядя на Мирчел своими пронзительно-синими глазами.

– Зачем?

– Чтобы ты сама могла увидеть наши сокровища.

– Хорошо, – Мирчел спешилась, бросила поводья Вирну, шагнула к нэни Беренике. – Пойдем.

– Оври, останься здесь с сестрами, – велела настоятельница человеку с сумкой, затем повернулась к Мирчел и сказала: – Следуй за мной.

– Если со мной что-нибудь случится, – обратилась Мирчел к своим людям, – убейте здесь всех до единого. А монастырь сожгите.

– Будет исполнено, командир, – ответил за всех Вирн.

– Идем, – позвала нэни Береника. Она была совершенно спокойна, и жестокий приказ Мирчел, казалось, совершенно ее не испугал.

Резные деревянные двери раскрылись, и Мирчел вошла внутрь.

Бедность. Вопиющая и неприкрытая. Голые каменные стены, убитый земляной пол. Потемневшие потрескавшиеся деревянные столбы, подпирающие свод. Старый медный гонг у входа, ударом в который монахинь созывают на молитву.

Алтарь в глубине храма – просто каменная глыба. На нем два подсвечника с горящими сальными свечами, глиняная тарелка с проращенной пшеницей и оловянная чашка с водой. Изображение Гелеса – грубая деревянная статуя, топорно раскрашенная каким-то художником-самоучкой. В руках у бога – белый барашек.

Мирчел схватила один из подсвечников с алтаря. Олово. Всего лишь олово.

Ничего ценного. Все убранство храма не стоит одной золотой монеты.

– Теперь ты видишь, дочка, что в этом храме не собрать пятидесяти фунтов серебра? – сказал голос.

– Хочешь, чтобы я тебе поверила? – Мирчел с досадой отшвырнула подсвечник. – Я перерою весь твой вонючий монастырь, но…

Она запнулась, почувствовав, что ее будто обдало жаром.

Голос. Это не настоятельница Гойлона.

Мирчел медленно развернулась на каблуках и вскрикнула от ужаса.

– Кто ты?

– Ты не помнишь меня, дочка? – Незнакомая женщина в темном плаще шагнула к наемнице, подняла руку, словно хотела коснуться груди Мирчел. – Боги, ты совсем ничего не помнишь!

– Кто ты такая? – Мирчел попятилась от женщины, схватилась за рукоять меча.

– Бедненькая моя! Это все Тень. Она помрачила твой разум.

– Какая Тень? О чем ты говоришь? Кто ты?

– Теперь я вижу, что ты все позабыла. Однажды с тобой уже случилось такое, – сказала женщина с печальной улыбкой. – Это было в тот день, когда тебе исполнилось шесть лет. Я сшила для тебя платье – красивое, с вышивкой по рукаву. И вплела тебе красную ленту в волосы. Тогда волосики у тебя были светлее, чем сейчас, и очень красиво вились. Ты вышла во двор поиграть с детьми. Вы прыгали через канаву – кто дальше. Ты прыгнула неудачно и упала в эту канаву. Прямо в грязь. Расшиблась, испачкалась и начала реветь. Я выбежала на твой плач, стала успокаивать тебя, а ты все время говорила мне: "Кто ты? Кто ты?" Это был испуг. Ты забыла меня, дочка. Потеряла память. Наш знахарь Мишле слил тебе испуг, и ты поправилась.