Вторая жизнь Мириэль Уэст - Аманда Скенандор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 4
Едва Мириэль поднялась на борт, как железнодорожный рабочий, бегущий рядом с поездом, захлопнул дверь товарного вагона, погрузив ее в темноту. Она ощупывала шершавую стену, пока ее нога не наткнулась на что-то мягкое. Раздался женский вскрик:
– Ой!
Мириэль отпрянула.
– Извините меня.
Поезд накренился, она потеряла равновесие, споткнулась и чуть не упала.
– Вам действительно следует сесть, пока вы не поранились, мэм.
Мириэль узнала голос медсестры. И где-то поблизости услышала скрежещущий шум, размеренный и гортанный, похожий на шум прибоя после шторма. Она попятилась, пока не наткнулась на острый твердый край чемодана – хорошо бы ее чемодана – и села на него.
Сквозь щели в облицовке пробивался слабый свет. Через минуту или две ее глаза привыкли к полумраку. Чемодан под ней оказался ее собственным, а остальная часть ее багажа располагалась рядом. Скрежещущий звук исходил от мужчины, лежащего на койке у дальней стены. Каждый его вдох казался борьбой. Медсестра примостилась рядом с ним на низком трехногом табурете – единственном подходящем предмете мебели во всем товарном вагоне. Мексиканец расположился на полу в дальнем углу, а женщина, на которую Мириэль наткнулась, устроилась поверх своего потрепанного саквояжа. Она выглядела старше Мириэль, хотя и ненамного, коренастая, с одутловатым лицом и платком на голове. Ее руки были покрыты пятнами. Не бледными и безобидными, как у большого пальца Мириэль, а чешуйчатыми и выпуклыми, словно это комки красной глины высохли на ее коже и покрылись коркой.
Хотя ни у кого не отсутствовали конечности и ногти не отрывались от плоти, как в Бен-Гуре, Мириэль не могла не содрогнуться. Она достала из сумочки носовой платок и вытерла рукав и носок туфли, прежде чем бросить его на землю. Встретив взгляд мексиканца, она опустила глаза, и сосредоточилась на лабиринте деревянных половиц.
Поезд мчался, и Мириэль чувствовала, что у нее внутри все разрывается, словно только часть ее забралась в товарный вагон, а оставшаяся прочно обосновалась в Лос-Анджелесе. Несколько недель, и она снова будет дома, напомнила она себе. Девочки вряд ли будут скучать. Она сложила руки. Те все еще немного дрожали из-за желания выпить, но худшее было позади. Вернувшись домой, возможно, она будет поменьше налегать на спиртное.
Поезд остановился ближе к вечеру, и дверь товарного вагона открылась. Мириэль прищурилась и прикрыла глаза, застигнутая внезапным натиском света. У нее болел зад, а шея затекла оттого, что она сидела, отвернувшись от остальных. Ей захотелось пописать, и ее желудок скрутило от голода.
– У вас есть пятнадцать минут, – раздался снаружи грубый голос. – Выходите и займитесь своими делами.
Мексиканец спрыгнул вниз и потянулся. Женщина и медсестра спустились следом, и Мириэль последовала за ними. Ее ноги проваливались в землю и в туфли попал песок.
Несколько отдельно стоящих вагонов были разбросаны по двору. За ними пустыня: жесткая полынь, высокие сагуаро[7] и далекие горы. Она направилась к станции, скатная крыша которой виднелась над поездом. ЮМА, оповещала табличка. Даже отсюда, от хвоста поезда, она слышала суету на платформе – торопливый топот ног и перетаскивание багажа, веселые приветствия и сдавленные прощания.
Не успела она сделать и нескольких тяжелых шагов за пределы товарного вагона, как медсестра остановила ее.
– Не уходите сейчас слишком далеко.
– Я просто добегу в вагон-ресторан. Я вернусь в мгновение ока.
– Боюсь, что проход в эту зону вам запрещен. Ваш ужин прямо здесь. – Медсестра протянула тарелку с фасолью и ломтик хлеба.
Мириэль, конечно, не предполагала увидеть икру, но это было хуже даже самых скромных ожиданий.
– Не говорите ерунды. У меня даже вилки нет.
– Вот для этого и нужен хлеб.
Она отмахнулась от тарелки.
– Но кроме ужина, мне нужно в дамскую комнату.
Однако, по словам медсестры, им – прокаженным – также не разрешалось заходить в общественные туалеты. Она указала на стоявший недалеко отцепленный товарный вагон и предложила Мириэль облегчиться за ним.
Мириэль уставилась на нее, разинув рот. Конечно же, это шутка, и она не предлагает ей пописать вот так нецивилизованно, на открытом месте. В конце концов, они не животные. Но лицо медсестры оставалось непроницаемым.
Тоскливый взгляд на станцию – и Мириэль потопала к отцепленному вагону. Когда мочевой пузырь вот-вот лопнет, нет особого выбора, кроме как задрать платье и присесть на корточки за ржавыми колесами. По дороге домой она настоит на отдельном спальном месте. Это произойдет, как только врачи в Marine Hospital[8] выяснят, что у нее нет проказы, и весь этот ужасный бардак закончится.
Когда до отправления оставалось несколько минут, она подошла к последнему ряду рельсов. В ее туфли засыпалось еще больше песка. Репейник, вцепившийся в чулок, кололся сквозь шелк. Но после всех этих дней, проведенных сначала взаперти в грязной больничной палате, а затем в душном товарном вагоне, было приятно ощущать солнечное тепло, согревающее кожу. Небо над головой было голубым, как коктейльное кольцо с топазом, которое Чарли подарил ей на их третью годовщину. За кактусами и полынью вдалеке появилась полоса пыли, слившаяся с тускло-коричневым горизонтом. Это был мужчина? Он убегал?!
Позади нее заревел мул, и мимо прогрохотала повозка. Мириэль проводила ее взглядом, пока и она не превратилась в облако пыли, а затем поплелась обратно к поезду.
Она вернулась и обнаружила медсестру, съежившуюся перед представителем железной дороги.
– Я думала, он стоит здесь. Я… я не могу следить за всеми сразу. В конце концов, я их сиделка, а не тюремщик.
Светло-карие глаза мужчины метнулись к Мириэль. Его лицо исказилось от отвращения. Он сплюнул и повернулся к медсестре.
– Просто верните остальных ваших чертовых прокаженных обратно внутрь и не позволяйте больше никому сбежать.
Медсестра жестом пригласила Мириэль в вагон. Внутри находились только хрипящий мужчина и женщина в платке. Неужели мексиканец сбежал? Удрученное выражение лица медсестры подтверждало догадку Мириэль. Она проследила ее взгляд, обращенный к пустыне, простирающейся за путями.
Пыль, которую она видела чуть раньше, осела. Удалось ли этому человеку уйти от погони? Мириэль поймала себя на том, что надеется, что это произошло. Вскоре в поднявшемся облаке пыли вновь обрел очертания фургон. Когда он приблизился, Мириэль увидела, что мексиканец плетется позади, изо всех сил стараясь не отставать от мулов. Между шасси фургона и наручниками на его запястьях была натянута веревка. Его окровавленное лицо опухло, штанина разорвалась. Она развевалась вокруг его икры при каждом шаге, открывая длинную рану на голени.
Когда повозка приблизилась, медсестра отогнала Мириэль от
