Испанские каникулы - Маделин Уикхем

— Вообще-то в Англии сейчас как раз такое, — заметил Филипп.

— Так-то оно так, — согласился мужчина. — Но рассчитывать на постоянно безоблачное небо нельзя, верно? В том-то и проблема.

Он протянул пухлую руку и представился:

— Вик.

— Филипп.

— Приятно познакомиться, Филипп. — Вик сделал большой глоток и удовлетворенно вздохнул. — О господи, как же хорошо куда-нибудь уехать! У меня строительный бизнес. Новые кухни, пристройки… Сумасшедшая работа. Пашу как проклятый.

— Не сомневаюсь, — отозвался Филипп.

— Просто не то слово. И все для того, чтобы расплатиться за новую квартиру. Жена улетела раньше, уже жарится на солнышке. — Вик глотнул еще пива и устроился в кресле поудобнее. — А вы, Фил, чем занимаетесь?

— Я… — Филипп кашлянул. — Банковское дело. Скукотища.

— Да ну? И какой же банк?

После едва заметной паузы Филипп отозвался:

— Национальный южный.

Авось это название ничего не значит для собеседника. Авось он просто кивнет и глубокомысленно протянет: «А-а!»

Но Филипп уже заметил на лице Вика проблеск интереса.

— Национальный южный? Это не вас недавно с кем-то соединили?

— Нас, нас. — Филипп натянуто улыбнулся. — С ПБЛ. С интернет-компанией.

— Вот я и припоминаю, слыхал что-то такое. — Вик призадумался. — Ну и как идут дела?

— Ну, пока что ничего толком не ясно, — ответил Филипп, с трудом удерживая улыбку на лице. — Пока еще рано говорить.

Он глотнул апельсинового сока и резко выдохнул, поражаясь собственной расслабленности.

Впрочем, он уже успел к этому привыкнуть — к озабоченным лицам собеседников, приподнятым бровям, расспросам, ставящим его в неловкое положение. Одни интересовались без всякой задней мысли. Другие, кто читал не только заголовки, маскировали свое беспокойство под оптимизм: «Но с вами-то все в порядке, правда?» И он всегда улыбался в ответ и бодро заявлял: «Со мной? Со мной все будет отлично». Собеседники расслаблялись, и Филипп ловко менял тему беседы и подливал в бокалы еще вина.

И лишь позднее позволял себе обменяться мимолетным взглядом с Хлоей. А когда все расходились по домам, сбрасывал свою все более натянутую маску благополучия, словно потрепанный костюм.

— Прошу прощения, — сказал Вик — Зов природы!

Он зашагал в конец салона, а Филипп, поймав взгляд стюардессы, попросил:

— Двойной бренди, пожалуйста.

Он заметил, что руки его дрожат, и спрятал лицо в ладонях. Мгновение спустя его шеи коснулась прохладная рука жены.

— Ты же обещал! — негромко, но твердо произнесла Хлоя. — Ты обещал не думать об этом. И уж тем более не говорить!

— Ну а что мне оставалось делать? — Филипп поднял голову и посмотрел на Хлою. Лицо у него горело. — Что я могу поделать, если люди тут же принимаются меня расспрашивать?

— Ты можешь соврать.

— Соврать?

Филипп уставился на Хлою, чувствуя, как его подергивает от раздражения. Иногда она смотрела на жизнь до смехотворного упрощенно, словно маленькая. Она обращала взгляд своих голубых глаз на мир и различала узор, логическую последовательность, имеющую смысл. А он видел лишь беспорядочную, хаотичную мешанину.

— Ты предлагаешь мне врать о моей работе?

— А почему бы нет? — Хлоя кивком указала на пустующее кресло Вика. — Ты что, думаешь, его вправду интересовало, кто ты такой? Он просто поддерживал разговор, вот и все. Ну так поддерживай разговор так, как тебе нужно.

— Хлоя…

— Ты можешь говорить, что ты… почтальон. Или фермер. Нет такого закона, который велел бы постоянно говорить правду. Ведь так?

Филипп промолчал.

— Тебе нужно защитить себя, — сказала Хлоя уже более мягко и сжала его руку. — На эту неделю ты не работаешь в банке. Ты… ты — летчик гражданских авиалиний. Идет?

Филипп невольно улыбнулся.

— Идет, — наконец ответил он. — Летчик так летчик.

Он откинулся на спинку кресла и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь расслабиться. Потом взглянул туда, где сидели Сэм с Натом. И, к удивлению своему, обнаружил, что оба куда-то делись.

— Ваш двойной бренди, сэр, — раздался у него над головой голос стюардессы. — С вас два фунта.

— Спасибо, — отозвался Филипп и неуклюже полез в карман за мелочью. — Интересно, что затеяли мальчишки? — негромко сказал он Хлое. — Они куда-то отправились.

— А мне все равно, — ответила Хлоя и снова взялась за свой роман. — Пускай делают что хотят. Мы в отпуске.

— Если только они не влипнут в неприятности.

— Они не влипнут в неприятности, — заявила Хлоя, переворачивая страницу. — Их отец — летчик.

— Это называется клубный класс, — негромко пояснил Сэм Нату, когда они небрежно шагали вдоль салона. — Тут все дают бесплатно.

— Это что, например?

— Например, шампанское.

Нат скептически воззрился на брата.

— Чего? Они просто так возьмут и дадут тебе шампанское?

— Если попросишь — дадут.

— Ну уж тебе-то точно не дадут.

— Еще как дадут! Смотри!

Они добрались до самого конца отсека, и их никто не остановил. Теперь перед ними находилась плотная синяя штора, гласившая, с точки зрения Ната: «Поворачивай обратно».

— Хорошо, — пробормотал Сэм, отодвинул штору и заглянул в образовавшуюся щель. — Там в конце есть пара свободных кресел. Просто усядемся туда, будто так и надо, и прикинемся шикарными парнями.

— Шикарными — это как?

— Ну, типа «дорогой!», чмок-чмок.

— Дорогой, — пробормотал Нат, пробуя слово на вкус. — Сэм…

Он остановился.

— Что такое?

— Не знаю.

— Ну тогда пошли. Тут никого нет.

И Сэм преспокойно откинул штору, подтолкнул Ната вперед, прошел сам и снова ее задернул. Мальчишки втихомолку проскользнули на свободные места, которые углядел Сэм, и посмотрели друг на дружку с плохо скрытым весельем. Никто даже головы не повернул в их сторону.

— А тут неплохо, правда? — негромко сказал Сэм Нату.

Тот кивнул, изумленно озираясь. Ему показалось, будто он попал в другой мир: светлый, безмятежный, просторный. Даже люди здесь были другие. Они не огрызались друг на друга, не хохотали во все горло и не жаловались громко на еду. Они просто тихо сидели на своих местах — даже две маленькие девочки в одинаковых синих костюмчиках, пившие, кажется, молочный коктейль с клубникой. Взгляд Ната задержался на них на мгновение, потом скользнул чуть дальше — и в ужасе остановился.

Кто-то смотрел на них. Девушка с темно-рыжими косичками-дредами. И смотрела она так, словно точно знает, что они делают. «Да у нее и у самой такой вид, будто она взаправду не принадлежит к этому клубному классу», — подумалось Нату. Девушка весело ухмыльнулась и показала Нату поднятый большой палец. Нат в ужасе отвел глаза и покраснел.

— Сэм! — прошептал он. — Нас заметили!

— Ну и что? — отозвался Сэм и ухмыльнулся. — Гляди, вон идет стюардесса.

Нат поднял голову и оцепенел. Стюардесса и вправду шла по салону в их сторону и отнюдь не лучилась радостью.

— Извините, — произнесла она, едва подойдя на расстояние слышимости, — но это салон клубного класса.

— Я знаю, — сказал Сэм и улыбнулся ей. — Мне, пожалуйста, шампанского. И что-нибудь моему юному спутнику.

Нат хихикнул.

— Вообще-то, — сказал он, — я бы предпочел молочный коктейль. Если можно. Такой, как у них, — добавил он, указывая на девочек в голубых костюмчиках.

Но стюардесса, похоже, не слушала его.

— Пожалуйста, вернитесь на свои места, — строго произнесла она, устремив на Сэма ледяной взгляд.

— Но это и есть наши места, — заявил Сэм. — Нас сюда перевели.

Вид у стюардессы сделался такой, словно ей хотелось дать Сэму пинка. Но вместо этого она развернулась и быстро двинулась в нос самолета. Сэм подмигнул Нату.

— Правда круто? Теперь мы можем всем говорить, что летели клубным классом.

— Клево! — ухмыльнулся в ответ Нат.

— Гляди, если нажать на эту кнопку, кресло откидывается.

Сэм откинул свое кресло на полную. Нат тут же последовал его примеру.

— М-м-м, дорогой, — произнес Сэм голосом, от которого Нату тут же захотелось захихикать. — Мне та-ак нравится летать лежа! А тебе, дорогой? Я хочу сказать: зачем сидеть, когда можно лежать? Зачем утруждать…

— Ну-ка, ребята, — перебил его чей-то голос. — Шутка окончена. Давайте поднимайте кресла.

У мужчины, взирающего на них сверху вниз, на лацкане красовался золотой значок авиакомпании, и в руках он держал папку.

— Вот так вот, — произнес он, когда спинки кресел вернулись в вертикальное положение. — Давайте-ка вы тихо, спокойно вернетесь на свои места. Тогда я не стану беспокоить ваших родителей. Идет?

Воцарилась тишина.

— Или, — добавил мужчина, — мы можем позвать сюда ваших папу с мамой и объяснить им, что тут происходит.