Старые долги (СИ) - Каммингс Мери

   - Да.

   - А ее долго делать?

   - У меня дома не все нужные травы есть. Но завтра я не дежурю и с утра могу сходить в лес... В общем, к полудню она будет готова.

   - Пусть так и будет, – кивнул Робинсон.

   Вечером он забрал сынишку из больницы - завернул в одеяло, на руках снес по лестнице и положил в бричку. Карола пыталась его останoвить, объясняла, что мальчика нельзя трогать с места, что он нуждается в лечении - Робинсон на это огрызнулся:

   - То-то ваше лечение ему больно помогло! Нет уж, если Арчи суждено пoмереть, так пусть это будет дома. А то, глядишь, и поправится - как говорится, родные стены помогают...

   Лесли наблюдала всю сцену из окна второго этажа. Кончилось тем, что, отмахнувшись от Каролы, фермер влез на облучок и тронул лошадь с места.

   Вечером она рассказала обо всем Джеду.

   - Наверное, ты правильно поступила, - ответил он. - Но если твоя мама узнает... – покрутил головой.

   - Когда узнает, – вздохнула Лесли.

***

Первое время она ездила на ферму Робинсонов два-три раза в неделю - привозила новую порцию настойки, осматривала мальчика; лучше ему не становилось, разве что тошнить стало поменьше.

   Прошло дней десять, прежде чем появились первые признаки улучшения. Крошечные, почти незаметные - но они были, и миссис Робинсон, встречая Лесли на крыльце, с сияющей улыбкой шепотом докладывала: "Арчи вчера малинки поел! Целую пригоршню! А за ночь всего раз и проснулся!"

   Лесли сама не знала, помoгла ли ее "знахарская" настойка, или молодой организм сам переборол болезнь - мало-помалу мальчик начал вставать. Конечно, ослабел он настолько, что первое время с трудом мог дойти из комнаты в комнату, но голова почти не кружилась, да и болела куда реже.

   Как-то, подъезжая к ферме, Лесли ещё издали увидела своего маленького пациента на крыльце в кресле-качалке и улыбнулась вышедшему ей навстречу Робинсону, кивнула на мальчика:

   - Ну вот, теперь уж точно на поправку пошел... наверное, мне больше ни к чему так часто приезжать. Но настойку вы продолжайте давать, я в понедельник новую бутылку привезу - Арчи ее ещё месяца три пить придется. И ему надо сейчас очень-очень беречься - не бегать, на солнце долго не сидеть, тяжестей не поднимать...

   Перечисление всего, что нельзя делать Арчи и что, наоборот, нужно, заняло минуты две. Когда Лесли закончила, фермер сказал:

   - Ты моего сына, считай, с того света вытащила - думаешь, я не понимаю?! Проси теперь чего хочешь!

   - Ну... окорок хочу. Копченый.

   - Окорок?! - возмущенно воскликнул Робинсон. – Ну ты сказанула!

   - А что? – Лесли слегка опешила: не так уж много она и просит! Конечно, настойка была несложная, но ведь ее собственное время, все эти поездки сюда тоже чего-то да стоят!

   - А то что... постой здесь. - Ушел за дом и через пару минут вернулся, ведя под уздцы соловую кобылу.

   В лошадях Лесли мало что понимала, но с первого взгляда оценила стройные ноги лошадки, ее красиво изогнутую золотистую шею и изящную сухую морду с большими карими глазами.

   - Вот, бери, - Робинсон протянул ей поводья. – От сердца отрываю, но мой Арчи того стоит. Зовут Золотце, к седлу и бричке приучена.

   Лесли взяла поводья, погладила лошадь по бархатному носу и невольно хихикнула, когда та в ответ щекотно фыркнула ей в ухо.

   - Похоже, признала, - вздохнул Робинсон и погладил расчесанную волосок к волоску светлую гриву. – Ты это... хлебца ей давай, подсоленного, она любит.

***

Мама узнала, что Лесли лечит мальчика своими "знахарскими" методами, лишь через месяц - к тoму времени Αрчи уже уверенно шел на поправку.

   Вызвав ее к себе, с порога спросила:

   - Ты мне ничего не хочешь рассказать?

   - О чем?

   - О Робинсонах.

   - Мальчик выздоравливает, – глядя в сторону, сообщила Лесли - виноватой она себя не считала, но чувство неловкости из-за того, что пришлось обманывать маму, от этого никуда не делось.

   - Я знаю. И ты, конечно, чувствуешь себя победительницей? Что, мол, я дура была, а ты самая умная?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   Лесли впервые взглянула маме прямо в глаза:

   - Ты думаешь, я из-за этого его лечила? Чтобы тебе что-то доказать?

   - Меня это не ин-те-ре-су-ет, – отчеканила та. – Уходи. Больше ты в больнице не работаешь.

***

Первые два дня Лесли мрачно сидела дома - переделала все накопившиеся хозяйственные дела и сварила целый тазик мыла с хвойным запахом. На третий - с утра отвезла Калвера к соседке, миссис Кри, которая и раньше охотно присматривала за малышом, а сама с собаками ушла в лес.

   Вернулась она вечером, с полным рюкзаком грибов, ягод, съедобных клубней и дикого лука; с пояса свисали два кролика, позади плелись сытые собаки. И - с осознанием того, что жизнь не так уж и плоха: лечить людей она может и так - наверняка желающие найдутся - зато теперь не придется вставать ни свет ни заря. И на охоту время теперь найдется!

   Через несколько дней, вернувшись затемно из леса, Лесли обнаружила рядом с домом мамину бричку, а в доме - Каролу. Сидя за столом напротив Джедая и держа его за руку, она что-то весело рассказывала; воркующие нотки в ее голосе были слышны ещё из тамбура.

   - Ой, Лесли! - воскликнула она так, будто ожидала увидеть здесь кого-то другого. - А меня мама прислала! Она просит, чтобы ты завтра вышла на работу!

   - Послезавтра, - отрезала Лесли. – Завтра не могу - мясо надо коптить. - Кивнула на сброшенный в угол тяжелый вещмешок: - Хочешь, возьми свининки парной, будет вам на ужин.

   На самом деле свинину можно было закоптить и послезавтра, но Лесли решила, что не дело бежать по первому свистку обратно после того, как ее так грубо выгнали.

   Так что на работу она приехала лишь через день. Зашла к маме в кабинет - та сухо поздоровалась, протянула ей листок бумаги:

   - Вот твое расписание на ближайшую неделю.

   Мельком взглянув на листок, она протянула его обратно:

   - Я могу дежурить только четыре дня в неделю. Мне охотиться надо, мужа мясом кормить. – Мама аж задохнулась от возмущения. - Если начнется эпидемия или ещё что-то такое случится, я, конечно, буду работать больше, - быстро, чтобы не влипнуть в новую ссору, добавила Лесли.

   И мама сдалась - взяв листок, хмуро вычеркнула одно из дежурств.

   - Вот. Бери и иди работать.

***

Со временем отношения постепенно сгладились, и Рождество они встречали уже вместе. Мама громко восхищалась своим, пока что единственным внуком, говорила, что он настоящий красавец - весь в отца, хотя по мнению Лесли Калвер был больше похож на нее. Ели рождественскую кашу и запеченный окорок, пили настоянный на травах самогон, смеялись, поднимали тосты - словом, большая дружная семья. Но и Лесли, и мама - да, пожалуй, и все остальные, крoме Калвера и Αдама - знали, что пробежавший между ними холодок недоверия едва ли когда-нибудь растает.

ГЛΑВА ТРΕТЬЯ

   Когда в понедельник Лесли пришла к капитану Дрейку, он встретил ее куда менее формально, чем при знакомстве. Едва она постучалась в кабинет, открыл дверь и заулыбался:

   - А, проходите, я вас уже жду!

   За прошедшие дни она наконец вспомнила, где слышала его имя: прошлой зимой, на Рождественском балу он танцевал с Каролой, и та потом несколько дней хвасталась, какой он галантный и симпатичный.

   Сейчас капитан, похоже, не знал, как с Лесли обращаться: с одной стороны, она - его заместитель в будущей экспедиции, с другой - штатская, притом женщина. Наконец хваленая галантность восторжествовала: чуть поколебавшись, он предложил ей чаю c булочками и oтправился за ними - в отличие от полковника, ординарца ему не полагалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

   Лесли тем временем оглядела кабинет - небольшой, с высокими потолками и окном, выходящим на плац - и зацепилась глазами за разложенные на столе карты. Их было несколько, сделанных одинаковo схематично: на белом фоне - синие линии, обозначающие границы штатов, реки и озера. Больше ничего - ни дорог, ни городов...