Быстринка - Дмитрий Кузнецов

Лагранж мне предлагает использовать "гридкоддоид", и я довольно быстро составляю некую гибридную версию Быстринки, но из этого ничего не выходит… После второй попытки Лагранж намекает, что можно позвонить на Землю, а после третьей говорит без обиняков:

— По-моему, вы не запустите вашу версию иначе, как узнав пароль. Почему бы вам не запросить вашу фирму?

Как ему объяснить? Кому я позвоню? Коля, наверное, давал подписку, что с заграницей даже по телефону разговаривать не будет; Павлик, конечно, ничего про новый ключ не знает, а Шеф наложит в штаны и посоветует "разобраться, не привлекая всю эту э-э закрытую документацию". Сразу в эн плюс первый отдел? Так они и рвутся все разглашать…

Лагранж, кажется, интерпретирует мое молчание как желание скрыть профессиональный секрет и меня оставляют одного. Если бы можно было угадать пароль! Ведь он, скорее всего, не был получен с помощью генератора случайных чисел: его, очевидно, в каком-нибудь пятом отделе ставили, а они и слов-то таких не знают.

Раз объясняет начальник пятого отдела, что такое ядреная бомба. А сперва решил напомнить, что такое атом. Ядро, говорит, а вокруг электроны ошиваются. Кто-то спрашивает: А что между ядром и электронами? — Как что? Воздух!.. Так вот, надо их вычислить. Стараюсь подогреть воображение. Сидит, например, начальник пятого отдела, а ему референт, положим, докладывает: Вот, тут Быстринку на экспорт сделали, ваша резолюция нужна. Где она? — Вот. — Да не бумага, а Быстринка! Это только темные академики, какие-нибудь, не глядя подмахивают. У нас какая нынче пятилетка? Количества и качества, надо все проверить. — Она, говорит референт, у нас на закрытой выставке стоит. Как скажете, враз отопрем и все как есть покажем. — Веди! приказывает начальник, извлекает из кресла свой толстый зад и идет на выставку в секретный корпус. Двери перед ним открываются, коверная дорожка под ноги ложится, белоблузая Быстринка в экране светится, глупою рожей лыбится, паспорт с фамилиями авторского коллектива выпечатывает. А начальник, ну, скажем, стучит в экран пальцем: Ну, отпирайте, раз грозились! — Еще бы, видит, там внутри что-то шевелится… Референты, конечно, забегали, ищут соавторов отдельских, как быть, не знают. Шутка ли, начальник дурочку в белой блузке из экрана извлечь требует! Пока с секретуткой договаривались, белую блузку искали, начальник руками водить принялся: Быстринка, конечно, на ключ запираться должна, шоб без никакого распутства. И чтобы секретные клеветнические сведения из нее почерпнуть нельзя было, на экспорт, как-никак… Но ключ пролетарским должон быть, запоминающимся. А то что же, всеобщее равенство, а даже для меня, самого равного, то есть одного из самых равных — и то отпереть не могут… И что это на ей за кофточка такая прозрачная, надо б поскромнее… А ключ — ну, пароль, слово какое-нибудь… Ну, ТРУД или РОДИНА. Это правильно, что без ключа внутрь залезть нельзя… Я и имею в виду внутрь системы… Ну, и в латинском языке есть буквы как русские. Какие пролетарские слова можно из таких букв сложить? Может, имена? ЛЕНИН — не то… МАРКС! — Стоп, прерываю я поток фантазии, надо по ходу дела пробовать… Ругается… АВРОРА!.. Опять не то… Заря?.. Нет, не так, ВОСТОК!.. Ну и считай себе на здоровье, сколько раз я неправильно обратился, а я буду пробовать, пока не сотру тебя к ебанной матери… Мир, победа не годятся. Вообще это свинство, программа не должна следить за тем, кто ею пользуется. Ты же, сука, не человек, нахера это всеобщее равенство? О! РАВЕНСТВО!.. Ну?.. Есть! К моим услугам, со всеми потрохами! А теперь видишь, кто я? Паспорт, мерзавка! Ага, нас с Павликом даже в списке авторов нету! Я так и думал! Документацию, сперва оглавление, дура!.. А то на тебя глядеть противно: сквозь ту блузку, что я тебе делал, хоть очертания груди было видно, и блик та блузка на подбородок отбрасывала очень натурально, а теперь блузка матовая, а блик остался… Эге, да у тебя даже про загрузчик есть? Все замки взломаем… Ишь, недотрога!

Наконец, я стираю эту черную гадину и кладу в считыватель вкладыш с копией моей системы. Когда в экране появляется родная Белоблузая Быстринка, мне, как отдельному чиновнику, хочется залезть прямо в экран, протиснуться мимо строчек с фамилиями и обнять мою дорогую дурочку, но я сдерживаюсь и прошу тесты. Сердце готово выскочить из груди, в ушах шум. Пока Быстринка кланяется, показывая на схемах, какие блоки и службы работают нормально, и перечисляет, что она умеет делать, я вытираю пот, который здесь не капает, а собирается в большие капли, и оглядываюсь по сторонам. Шум, от которого можно оглохнуть, — это хохот множества глоток: ширма давно убрана и мое сражение с Быстринкой наблюдает вся детвора, и взрослые тоже; использован почти весь объем, так что я вижу полусферу из голов. А вдруг они подумают, что у нас так и принято разговаривать с женщинами? Впрочем, Быстринка — не женщина… Похоже, Фрея обеспечила синхронный перевод моих ругательств. Я чувствую себя победителем, но почему-то опять краснею…

Фрея просит прощенья: она, как педагог, должна была использовать случай для наглядной демонстрации. Бедность и слабое здоровье не позволяют ей вывезти учеников на экскурсию в нашу страну, поэтому приходится внимательно слушать то, что говорят гости. Лагранжу кажется, что мне пора сделать перерыв, и они приглашают меня покушать. Заодно мне удается бесплатно искупаться. Я собирался вернуться к Быстринке. Фрея провожает меня, но не в школу, а в оранжерею, где всеми мыслимыми (и, как я до этого считал, немыслимыми) способами "смягчает для меня здешний пещерный быт". Фрее помогают ее ученицы, так что я несколько раз теряю сознание.

Конец нашим играм кладет огромный волосатый мужик. Он врач, его зовут Вагус. Ему Клара наябедничала. Вагус обругал Фрею русскими словами, которые я имел неосторожность употребить по отношению к Быстринке, и уволок меня в гостиницу. Здесь прохладнее, Вагус одевает некое подобие костюма не то из марли, не то из бумаги. Мне становится зябко, и я надеваю все, что у меня есть. Вагус задвигает меня решеточкой в спальной нише и начинает расспрашивать о здоровье, жизни, работе. Плохо понимая, что со мной творится, я сыплю цитатами из инструкции по общению форма 77713 и даже не могу развести руками, когда Вагус недоверчиво ухмыляется. Его наивные вопросы постепенно выходят из области, предусмотренной инструкцией; Вагус, почувствовав брешь, оживляется. Чтобы не запутаться в противоречиях, перевожу разговор на SR. Вагус старожил, ему есть, что рассказать. Иногда я прошу его говорить медленнее, но это мало помогает.

Станцию SR строили для ремонта спутников. Собственно станции не было, только ходовая рубка, двигатель и ангар. Еще собирали крупные установки, которые доставлялись по частям. Ангар не был рассчитан на давления порядка атмосферного, защищал только от холода и жары, работали в скафандрах. Когда Гелиограф столкнулся с каким-то мусором (слышали про эту катастрофу?), жилой отсек уцелел, но шлюзовая камера отсутствовала. Жилой отсек поймали, заключили в ангар, но толку от этого было мало: скафандры были снаружи, а люди внутри. Вайлд выпустил в ангар почти весь кислород, и ангар не лопнул. Солнечникам сказали, чтобы открывали люк, а они боялись: видели в иллюминаторы людей в скафандрах. Тогда Вайлд вышел к обломку в трико и, задыхаясь, стал плевать в иллюминатор. Солнечники обиделись и вышли. Крут и остальные притаились, чтобы их из обломка не видели, они тут же всех в шлюз покидали, спасли. А Вайлд запомнил, что в Малый ангар можно выходить без скафандра… Большого тогда на было…