Анти-Горбачев (СИ) - Тамбовский Сергей

Романов договорился о встрече с Гришиным на полдень — раньше тот никак не мог освободиться от срочных дел.

— Виктор Васильевич, — без всяких предисловий начал он разговор, — вы наверно и сами понимаете всю сложность текущего момента.

— Григорий Васильевич, — поморщился Гришин, — выражайтесь пожалуйста яснее, абстрактными рассуждениями я уже сыт по горло.

— Хорошо, тогда сразу к конкретике — по данным моих источников вакантное место генерального секретаря освободится сегодня… примерно через два-три часа, может даже раньше.

— Интересные у вас источники, — Гришин пошарил в столе, вытащил пачку «Союз-Аполлон», предложил собеседнику, а когда тот отказался, закурил сам. — Вы им доверяете?

— Абсолютно, — отрезал Романов. — Более того, тот же самый источник сообщает, что в умах большей части Политбюро уже устоялась кандидатура нового генсека…

— И кто же это? Неужели Горбачёв? — ехидно усмехнулся Гришин.

— Да, это он… зашёл вот побеседовать на эту тему — как вам видится Горбачев в должности генсека?

— Кандидат как кандидат, — ответил Гришин, пуская дым в потолок, — молодой по крайней мере, не придётся хоронить через пару лет.

— Молодой это неплохо… а остальные его достоинства?

— Григорий Васильевич, — прямо сказал Гришин, — заканчивайте со своими туманными заходами и формулируйте уже то, что планировали сформулировать, когда шли ко мне.

— Формулирую, — подчинился тот, — Виктор Васильевич, а вы не хотите побороться за пост главного? Опыта у вас хоть отбавляй, сколько лет руководили самой крупной в Союзе парторганизацией. Сторонников тоже немало. Сил и энергии хватит на десятерых…

— Вы знаете, сколько мне лет?

— Семьдесят, а что?

— Семьдесят один уже. Я не хочу продолжить пятилетку пышных похорон — пусть молодёжь отдувается. Однако у меня есть встречное предложение, Григорий Васильевич.

— Какое?

— Выдвинуть вас на этот пост… не надо перебивать. Да, вы старше Горбачева на 6… нет, на 7 лет, но и моложе меня на столько же. Ленинградская партийная организация немногим меньше московской, а кроме того вы получили немалый опыт государственного управления в последние годы. Что скажете?

Романов откинулся в кресле, закрыл глаза, потом вытащил из кармана коробку с леденцами и бросил один в рот.

— Извините, это мне помогает в ответственных ситуациях… — проговорил он, — то есть вы меня поддержите на сегодняшнем заседании?

— На каком заседании? — уточнил Гришин.

— На заседании Политбюро… оно состоится по информации всё того же источника в районе девяти часов вечера, будет решаться вопрос о чрезвычайном пленуме, месте и времени похорон, ну и естественно предварительно будет обсуждаться тема преемника…

— Надо же какой у вас информированный источник, — удивлённо ответил Гришин, — а давайте так сделаем — если все данные вашего источника подтвердятся и заседание действительно будет в девять часов, тогда да, поддержу.

— А если не подтвердятся?

— Там видно будет, — улыбнулся Гришин, — но если что, я буду рассчитывать на вашу поддержку в случае назначения меня на пост предсовмина.

— Договорились, — пожал ему руку Романов.

Глава 4. 10 марта

10 марта 1985 года. Здание ЦК КПСС на Старой площади, 23.00

— Я так полагаю, — сказал после ещё одной продолжительной паузы престарелый Тихонов (самый старый член Политбюро, 80 лет, Предсовмина СССР), у которого с трудом двигался язык, — что мнения у нас разделились, и в соответствии с ленинским принципом демократического централизма нам сейчас предстоит голосование по кандидатуре председателя комиссии.

— Голосовать будем тайно? — буднично перешёл на практические рельсы Соломенцев.

— Нам тут скрывать от своих коллег нечего, — высказался Громыко. — Давайте каждый выскажет свою точку зрения честно и открыто. Поднимите руки, кто за Михаила Сергеевича в роли председателя комиссии по организации похорон.

Насчиталось 10 голосов: сам Горбачёв, Громыко, Соломенцев и Алиев из действующих членов Политбюро, Пономарёв, Чебриков и Шеварднадзе из кандидатов и Капитонов, Лигачёв и Рыжков из секретарей.

— Теперь поднимите руки, кто за Григория Васильевича, — продолжил Громыко.

Тут получилось тоже 10 человек: Романов, Щербицкий, Кунаев, Гришин и Тихонов — члены Политбюро, Долгих, Демичев и Кузнецов из кандидатов и Зимянин и Русаков из секретарей.

— Итого у нас получилось полное равенство, — меланхолично подвёл итог Громыко, — что будем делать, товарищи?

— Позвольте, позвольте, — раздался негодующий голос Шеварднадзе, — у нас отсутствует Воротников, он сейчас в Америке, но может быть с ним как-то связаться и узнать его мнение?

— Это технически невозможно, — подал голос Чебриков, — тем более по такому важному вопросу необходимо голосовать лично, а не по телефону.

— И что мы будем делать? — немного растерянно спросил Горбачёв, — надо принять какое-то согласованное решение, время идёт…

— У меня есть предложение, — поднял руку Кунаев, — давайте не будем назначать старшего… такие прецеденты бывали — когда хоронили Владимира Ильича, не было вообще никакого председателя комиссии по похоронам, все руководители партии и государства были равны.

— Это выход, — согласился Громыко, — есть предложение дать в газеты информацию в виде «в комиссию по организации похорон включены следующие товарищи…».

Все собравшиеся без исключения обрадовались такому простому разрешению возникшей патовой ситуации, но Громыко тут же продолжил:

— Тем не менее вопрос о преемнике Константина Устиновича остаётся открытым — предлагаю собраться завтра в этом же месте не позднее десяти часов утра.

11 марта 1985 года. Вашингтон, округ Колумбия, 21.00 (5 часов утра по Москве)

— Мистер президент, — сказала в переговорник секретарша, — к вам Уильям Кейси (директор ЦРУ с 81 года).

— Я его не вызывал, — недовольно ответил Рейган.

— Он говорит, что дело очень срочное, связано с Москвой.

— Ладно, — скрипнув зубами, отозвался президент, — пусть заходит.

— Как поживаешь, Вилли? — первым делом сказал Рейган, когда тот переступил порог овального кабинета, — как жена, как дети?

— Спасибо, всё хорошо, Ронни (между собой они общались без титулов), приношу свои извинения за неурочный визит, но дело довольно срочное.

— Китти сказала, что ты по русскому вопросу?

— Точно, — Кейси уселся на диванчик, аккуратно расположив свои длинные ноги подальше от герба. — Я относительно Советов.

— Если это про Черненко, то я уже знаю, в утренней сводке было сообщение.

— Нет, не про Черненко, — продолжил, закуривая, Кейси (борьба с никотином пока не дошла здесь до нужной кондиции), — точнее, не совсем про него, а про его преемника…

— Так-так-так, — проговорил Рейган, откусывая кончик у гаванской сигары, — это уже значительно интереснее — слушаю со всем вниманием.

— Наш источник в Кремле только что сообщил о затруднениях при выборе этого преемника. Обычно же как бывало — помнишь наверно предыдущие случаи? В день смерти генерального секретаря на совещании в Кремле определялся следующий руководитель, верно?

— Да, — сказал Рейган, — вспоминаю, что так было и в 82, и в 84-м. А сейчас что-то изменилось?

— Изменилось… сегодня кремлёвские старцы не смогли выбрать самого достойного. Голоса разлеглись поровну, 50 на 50.

— Надо же, — удивился Рейган, — прямо как у нас — у меня с конкурентами тоже очень небольшой разрыв был и в 80-м, и в 84-м. А кто у них соперничал?

— Основная борьба идёт между Горбачёвым и Романовым.

— Романов-Романов… — пробормотал Рональд, — к царской фамилии он не имеет отношения?

— Ничего общего, — вежливо отрезал Кейси, — это в России такая же распространённая фамилия, как у нас Джонсон или Браун. И вот только что пришло подтверждение словам нашего источника, — и Кейси передал президенту слепой факс.