Горизонты Холода - Дмитрий Викторович Евдокимов

по-другому пока не получается. Дайте мне десять, ну хотя бы пять мирных лет – и мое окружение завалит страну техническими прорывами. Да только о каких мирных годах может идти речь, когда вот здесь, в Новом Свете, нет даже определенности с границами!

Ладно, об этом подумаем потом. А сейчас нас ждет «увлекательная» прогулка в лагерь хошонов. Разведчики доложили, что окраина леса от противника свободна, а значит, пока удача на нашей стороне. Подольше бы так!

Земля в лесу укрыта толстым слоем опавшей листвы, из-за чего передвигаться бесшумно было практически невозможно, хотя мы и прилагали для этого все усилия. Но вскоре со стороны Петровского глухо бухнуло. Потом еще и еще – это артиллерийский расчет одного миномета принялся стрелять разрывными снарядами, направляя их чуть в сторону. Чтобы, не дай бог, не заставить хошонов отступать в глубину леса.

Звуки разрывов хотя бы частично заглушали производимый нашим отрядом шум, благодаря этому обстоятельству мы смогли немного ускориться. Минут через десять вернулся один из солдат, посланных в головной дозор.

– Уже близко! – прошептал он. – Лагерь почти пуст, но Кускова нигде не видно.

Я ожидал, что вражеский стан будет виден издалека, но ничего подобного не случилось по той простой причине, что располагался он в низине. Просто в какой-то момент мы оказались на краю пологого спуска, откуда открывался вид на несколько десятков костров. Ни часовых, ни шалашей или палаток, ни каких-либо заграждений здесь не было, просто костры, бессистемно разведенные тут и там среди деревьев. Складывалось впечатление, что хошоны бросили свои вещи на землю там, где их застал приказ остановиться, а потом там же и запалили костры.

– Где тут что? – спросил я у разведчика. – Хоть какие-то шалаши для вождей должны же быть?

– Это воинский лагерь хошонов, ваше сиятельство, – пожал плечами боец, – они тут спят на земле, завернувшись в одеяла, а вождя можно определить по самому большому костру, – с этими словами он указал пальцем на видневшийся среди деревьев костер, действительно несколько выделяющийся среди остальных своими размерами.

– Где может быть пленник?

– Скорее всего, где-то там, у большого костра, – хмыкнул Шалимов, – нужно рисковать, ваше сиятельство, пока людей в лагере мало.

– Господин капитан прав, – подтвердил разведчик, – хошоны не будут на той окраине полночи торчать. Убедившись, что им ничего не грозит, вернутся к месту ночлега.

– А почему охраны нет? Или мы их просто не видим? – высказал я давно тревожащую меня мысль.

– Хошоны себя очень уверенно чувствуют, – ответил капитан, – из туземцев с ними разве что катланы рискуют связываться, а людей с Запада здесь слишком мало, чтобы приучить их остерегаться ночных нападений.

Это хорошо, это нам на руку. Жаль только, что при всей беспорядочности этого лагеря подобраться к костру вождя незаметно было решительно невозможно.

– За мной! – принял я неожиданное решение и неспешным шагом направился вниз.

Пробежать сотню метров плотной группой мы можем, но при этом гарантированно создадим такой уровень шума, что привлечем к себе внимание оставшихся в лагере хошонов буквально с первых метров дистанции. Другое дело, если мы пойдем к цели, не спеша форсировать события. Несомненно, нас заметят, но произойдет это не сразу, исключая, конечно, ситуацию, когда кто-то будет смотреть в нашу сторону прямо в момент выхода на открытую местность.

Поначалу было легко: первые по ходу нашего движения костры были сконцентрированы левее, потому мы просто прошли мимо. Воинов в лагере было совсем мало, да и по большей части они спали, завернувшись в одеяла, у своих костров. Не очень честно убивать спящего противника, но выбора у нас не было: либо так, либо, проснувшись, они окажутся у нас за спиной. Потому шесть или семь туземцев распрощались с жизнью, когда отряду уже невозможно стало избегать неосвещенных мест и пришлось лавировать между кострами.

Мы успели преодолеть около половины дистанции, когда где-то справа раздался-таки крик, сочетавший в себе одновременно нотки удивления и крайнего возмущения. Тут же ему ответил разъяренный вопль сзади – по всей видимости, кто-то обнаружил своих товарищей мертвыми. И через мгновение уже по всему лагерю звучал монотонный «фирменный» вой хошонов.

– Быстрее! – скомандовал я, переходя на бег. Кто его знает, сколько врагов в лагере и сколько времени понадобится тем, кто наблюдает сейчас за устроенным нашими канонирами представлением, чтобы добежать до подвергшегося нападению лагеря.

На небольшой полянке у очередного костра нас уже встречали шестеро готовых к бою воинов, но их просто смели выстрелами из двух десятков пистолетов. В следующее мгновение, оставив за спинами рассеивающееся пороховое облако, мы ворвались на поляну с самым большим костром в туземном походном стане. В коротком ближнем бою десяток пытавшихся оказать сопротивление хошонов были переколоты штыками и шпагами.

Я быстро огляделся вокруг. Все, как во всем лагере, – ни шатра, ни шалаша, ни намека на какую-нибудь землянку, только разложенные на земле вещи. Где же искать пленника?

– Вот он! – радостно воскликнул Игнат, указывая рукой в сторону дерева с толстенным стволом, растущего у противоположного края поляны.

И действительно, там, удерживаемый несколькими рядами веревок, виднелся наш второй помощник капитана корабля в разодранном форменном морском кафтане. Несколько солдат тотчас бросились освобождать Кускова, в то время как остальным пришлось защищать поляну от набегающих со всех сторон хошонов. Слава богу, по-прежнему немногочисленных.

– Жив, чертяка! – поспешил доложить Шалимов.

– Отлично, уходим! – распорядился я, разряжая револьвер в выскочившего из-за куста хошона с готовой сорваться с тетивы стрелой.

Черт побери, я как-то неестественно спокоен. Раньше в подобных ситуациях напряжен был, едва не звенел натянутой внутри струной, а сейчас как чаю зашел попить. Ох, не к добру это, как бы чего не вышло.

– Ваше сиятельство, здесь еще один привязан был, – один из солдат выволок на мое обозрение туземца, одетого, как и все рунгазейцы, в живописный наряд из звериных шкур, – но явно не хошон.

Я бросил лишь мимолетный взгляд на незнакомца – смуглая кожа, широкие скулы, темные волосы. Не знаю, по мне так ничем он от хошона не отличается.

– Ваше сиятельство, – натужно прохрипел Кусков, – его хотели вместе со мной под нож пустить. Если бросим, погибнет.

– Хватаем обоих – и ходу отсюда! – повысил я голос. Время дорого, нам еще до шлюпок через лес бежать.

Находящиеся в лагере хошоны перестали яростно лезть на рожон, зато принялись обстреливать нас из луков, что привело к появлению первых раненых. В ответ с нашей стороны полетели гранаты, если не уничтожившие вражеских стрелков, то заставившие их временно вжаться в землю. Не теряя времени даром, весь наш отряд двинулся назад. С одной стороны,