Галактические садовники - Михаил Темнов

– Возьми фрукт в руку, – сказала девушка, – и попроси дерево, чтобы оно дало тебе плод с твоим любимым вкусом.

Джон представил аппетитное манго.

– А теперь, поблагодарив его, можешь сорвать и съесть.

Офицер, надкусив плод тититана, удивленно уставился на Чакантаму.

– Это манго! Настоящее манго, – расплылся он в удивленной улыбке. – Попробуй, это вкусно.

Девушка проигнорировала угощение.

– Спасибо, но я сыта.

– Но это очень аппетитно и вкусно. Попробуй хоть маленький кусочек.

Девушка с некоторым оттенком сожаления посмотрела на него и произнесла:

– Мы не едим тититана…

– Почему?

– Мы вообще не едим.

– Совсем ничего?

– Совсем!

Джон опустил руки с плодом и теперь тупо смотрел то на дерево, то на туземку с ясным безмятежным взглядом. Он опять оказался в тупике. Все знания, усвоенные на Земле и почерпнутые из разных источников в других мирах, теряли значение перед этим простым ответом.

– Мы не нуждаемся в еде, – коротко объяснила девушка. – Все, что необходимо, мы получаем в лучах солнца и воздухе, который вдыхаем. Но ты должен есть. Сейчас тебе это нужно. Пройдет время, и если ты захочешь, то научишься не есть.

Джон молчал, перебирая в памяти события прошлого вечера. Ему казалось, что он смутно нашел ответ: что же происходило у кострища…

– Вы питаетесь энергиями?

– Да!

– Вы все время проводите, наблюдая за пламенем огня, танцуете вокруг него, поете песни. Почему?

– Мы учимся.

– Чему?

– Придет день, когда каждый из нас станет как луч солнца – легким, теплым, невесомым. Тогда уйдем в другой мир, ведь в этом и есть смысл нашего пребывания здесь. Еще мы гармонизируем другие миры, – танцуя и исполняя песни.

– Но почему вы не говорите вслух, а общаетесь только мысленно?

– Слово – это большое творение. Говорить можно, когда душа хочет творить. Вот потому в такие периоды мы чаще всего поем… А если говорим, то только то, что заслуживает быть в звуке. Так меньше мусора.

В лесу послышался треск. Джон, сняв с плеча лучемет, навел его на джунгли.

Чакантама улыбнулась.

– Ты боишься! Твои тревоги напрасны. Здесь тебе ничто не может угрожать.

Землянин недоверчиво посмотрел на девушку.

– Ты ждешь, когда за тобой придет охотник. Успокойся. Он ушел в мир Тукуана.

– Как ушел? Почему? Что это за мир Тукуана?

– Я приоткрою тебе прошлое.

Девушка пристально взглянула Джону в глаза, и тут же в его сознании всплыли кадры жизни на Земле. Пред внутренним взором возникли огромные жилые кластеры, грязные, в гнилых водорослях, океаны, старт с лунной базы боевого звездолета, его бегство с корабля, погоню, непродолжительный бой, отстрел капсулы. А потом тонкий луч света оторвался от костра аборигенов и, пронзив небо, унесся в космос, где настиг поисковый корабль-убийцу…

– Но как? – удивился Джон. – Это невозможно.

– Что невозможно? – спросила Чакантама.

– Уничтожить корабль энергией костра, – ответил офицер.

– Корабль, что прилетел к нам, никто не уничтожал. Он стал силой, – у вас это называется энергией, излучениями. Что-то действительно ушло в мир Тукуана. А что-то стало жизнью, силой созидания…

– Я не понимаю того, что ты мне объясняешь.

– Поймешь. Просто живи и слушай голос своего сердца. Теперь ты среди нас. Учись!

Глава 5

Планета Анкена

Первый танец. Спасение друга.

Прошло несколько дней. Джон расположился на берегу реки, наблюдая за ее медленным течением. Сегодня он учился внутреннему спокойствию. Сидя рядом, Чакантама, не сводя глаз с землянина, тихонько подпевала речке.

– Ты знаешь, я вчера был на планетной базе, на Луне, – нарушил тишину Джон. – Там все очень плохо. И на земле – плохо. Прорвавшийся звездолет серых успел нанести ракетный удар. Испепелен целый континент…

– Я знаю, – ответила девушка. – И мои глаза грустят вместе с твоими.

– Я видел своего друга Андрея…

– Того, что спас тебя?

– Да, – сказал офицер. – Был суд… Завтра казнь…

Джон замолчал. На сердце было тоскливо и больно.

– Он тебе дорог? – спросила Чакантама.

– Очень!

– Хочешь его спасти?

– Он пытался спасти многих… У Андрея доброе сердце. Таких сейчас очень мало. Почти что нет…

Чакантама задумалась. Неожиданно ее глаза оживились. Она явно нашла выход.

– Я поговорю с Атупанто.

– О чем?

– О помощи твоему другу, конечно.

…На скале предков, одиноко возвышавшейся над джунглями, полыхал огромный костер. Поедая сложенные шатром сухие деревья, пламя рвалось в небеса. Вокруг, взявшись за руки, несколькими кругами танцевали кинчиуки. В центре у костра стоял вождь племени. Пламя закачалось. Атупанто поднес к губам изящную, слегка изогнутую бирюзовую раковину, и легонько дунул в нее… Ритм танца участился. Над спящими джунглями поплыла мелодия…

Это был первый танец Джона вокруг костра с племенем. В какой-то неуловимый миг его сознание слилось с сознанием танцующих; и он увидел очень красивую планету. Но это была не Анкена.

Показалось озеро с берегами, заросшими мягкой изумрудной травой. Под ритмы музыки и пения в глубинах чистых вод что-то зрело. Джон увидел плод. Ритм участился. Что-то шевельнулось внутри плода, и на поверхности показался маленький росток, который потянулся вверх. Стебель уплотнился, покрылся листьями, а на вершине появился бутон. Бутон становился все больше, и вдруг раскрылся, освободив тысячи цветов-колокольчиков…

– Вот так, в пении и танце, мы растим Сады Жизни, – объяснила землянину Чакантама. – И каждый отвечает за что-то свое.

– Вы Садовники? – удивился Джон.

– Да, мы Садовники. Среди нас есть и мастера. Мы садим Сады Жизни не только на ближних планетах, но и в других дальних мирах.

– Но как?

– В калейдоскопе движений соединяется несоединимое, – ответила Чакантама, – а противоположности познают другу друга, сливаясь в Единое. Сады Жизни взращиваются мастерами. Они же и акт Творения, и поле Творения, а вместе – Тайна.

– Тайна!

– И большое знание, – ответила Чакантама. – Только понимание оживляет забытую Тайну вечных Садов Жизни. Оно воплощает внутреннюю драму нашего внутреннего Творца, которую мы стараемся свести к чему-то внешнему. Жизнь обретает силу в слиянии формы и сути, и расцветает Садом.

– Даже в Хаосе? – уточнил Джон.

Девушка многозначительно улыбнулась.

– Хаос – это всего лишь меняющаяся форма большого вселенского круга превращений. Сады Хаоса – миры, преобразующиеся Светом нашего взгляда и понимания. Росток жизни сеется Светом в тенях разума. Все это ты скоро не только поймешь, но и увидишь…

Джон взглянул на соседку по танцу Митиану.

– Сегодня я исполняла ритмы трав, – прочитав в его глазах немой вопрос, ответила девушка. – В прошлый раз я танцевала с животными.

– А что танцевал я? – поинтересовался Джон. – Это было просто так?

– Нет, Джон, – ответила Чакантама. – Сейчас я увидела первый росток, который дало твое сердце.

– Росток! Но откуда?

Чакантама взглянула на землянина мудрыми глазами. Ее мягкий взгляд был направлен прямо в его сердце.

– Росток появился из семени Света, – продолжила девушка. – Его принес ветер из источника Жизни. Пройдет время, и из ростка появится маленькое дерево, которое будет первенцем в саду твоего сердца. Время отобразит это маленькое дерево как эйдос в других дальних мирах Вселенной. Оно станет образом и прообразом Садов Жизни, чудом Творенья в вечном движении иллюзорных форм Жизни.

– Росток может появиться у каждого?

– У всех без исключения. Вероятность появления ростка в Садах Хаоса безгранична. Вечная игра Света создает Сады Жизни не только на тропах эволюции, но и дорогах Со-Творчества, которое ты видел сегодня. Знай, твое сердце – место ожидания Света.

– Мое сердце?

– Твое! В нем все большое и красивое, – произнесла она.

Джон растерялся. Сегодня он впервые вспомнил, кто же он в действительности… Просто бездушный клон.

– Чему удивляешься? Ты спал. У тебя все спало. Ныне проснулся. Теперь каждый раз, танцуя и исполняя наши песни, будешь помогать созданию Садов Всеединого, наполняя их красотой и гармонией…

Весь вечер Джон провел в размышлениях над словами Чакантамы о творчестве и Со-Творчестве. Он не клон! Он носитель духовной частицы Всеединого, проснувшейся в нем. И он тоже может творить в Садах Жизни Всеединого. Но для этого он должен не только многое понять, но и многому научиться. И только потом, познав тайну времени, взять обет великого безмолвия, чтобы однажды, через несколько тысяч лет, в дыхании огненного змея Шауата пройти обряд посвящения в Садовники Всеединого. Он хочет стать Садовником. Он хочет в танце наполнять гармонией Сады Жизни в его необъятных звездных Мирах. Но прежде, в своей маленькой душе он взрастит цветок, росток которого он явственно ощутил в своем сердце.