Лучшая пора жизни - Олег Александрович Сабанов

— Я же говорю, укусила змея, похоже, гадюка, — стараясь сохранять спокойствие, объяснял Иван.

— Надо отсосать яд, я видела в кино, как это делают, — со знанием дела заявила она, однако в ее голосе и выражении лица явно присутствовала растерянность.

Стерев ладошкой кровь с шеи, девушка сильно и умело впилась в место укуса, словно закончила специальные курсы по оказанию подобного рода помощи. У Вани возник позыв привычно сострить в отношении ее специфических навыков, но, к счастью, он успел осознать, насколько мерзко прозвучат его слова в адрес пытающегося ему помочь человека. Тем временем сплюнув на землю розовую от крови парня слюну, Марина повторила процедуру еще два раза.

Оценив ее старания, Иван опустился спиной на траву, закрыл глаза и силой внушения попытался убедить себя в действенности спасательных мероприятий. Но уже через несколько минут ему стало значительно хуже: пульс участился, вследствие сильного головокружения казалось, что земля уходит из-под обмякшего тела, поминутно подкатывала тошнота, к тому же схваченное судорогой горло отказывалось глотать быстро скапливающуюся во рту слюну. Растерянная Марина какое-то время сидела рядом и гладила его по волосам, но вскоре поняв, что дело плохо, побежала к реке, надеясь докричаться до Германа с Наташей.

Несмотря на относительную близость высокого берега, где запрятанные в сумках лежали их телефоны, а на самом краю виднелся остывший мангал, ни Ваниного друга, ни своей подруги Наташи девушка разглядеть не смогла. Скорее всего ребята вновь растянулись на траве и продолжали ворковать в горизонтальном положении. Она несколько раз во все горло прокричала их имена, но ее голос утонул в усиленных эхом музыкальных раскатах, которые совсем недавно так радовали обеих девчонок. От бессилия и отчаяния Марина металась по небольшому песчаному мелководью у островка, где не было зарослей камыша. Заметив ниже по течению темную точку приближающейся моторной лодки, она сразу же расценила это, как реальный шанс вернуться на берег. Огибая естественное препятствие посреди реки, небольшие посудины проходили от острова в непосредственной близости, что давало возможность подать сигнал бедствия.

Те минуты ожидания, пока с нарастающим сквозь музыку рокотом точка приобретала конкретные очертания алюминиевой казанки, оставляющей за собой широкую белую полосу вспененной воды, показались девушке адской вечностью. Марине на ум приходили картины корчащегося в страшных судорогах Вани, так долго и напрасно ждущего от нее хоть какой-нибудь помощи. Когда моторка стала подходить к островку, готовясь его обогнуть, девушка вбежала почти по пояс в воду и принялась, крича и подпрыгивая, махать над головой вытянутыми руками. Со стороны могло создаться впечатление, что она занималась какой-то разновидностью водного фитнеса, отчаянно сбрасывая ненавистные килограммы. Возможно, управляющий старенькой, но стремительной лодкой пожилой рыбак, раздосадованный скудным уловом, именно так и решил, а потому с невозмутимостью каменного истукана проследовал в своей пропахшей рыбой посудине мимо островка со скачущей возле него девкой не сбавляя ход.

Взбешенная из-за рухнувшей надежды Марина, долго посылала сдобренные трехэтажной матерщиной проклятия вслед вспарывающему речную гладь мощному мотору, смахивая с лица слезы бессилия. Когда запал праведного гнева иссяк, она решила выбраться на сушу, намереваясь проведать Ивана, но тут заметила еще одну моторку, шедшую тем же курсом, что и первая, только чуть медленнее. Подождав пока расстояние до нее сократиться, девушка сорвала с себя бюстгальтер купальника и замахала им над головой круговыми движениями, как машут майками особо рьяные фанаты рок музыки на концертах любимых групп. В этот раз, начавшая огибать островок лодка, до предела замедлила ход и уже почти пройдя мимо него, взвыв мотором, развернулась, высоко задрав свой блестевший на солнце нос. В поднявшейся волне Марина зажмурила глаза и на мгновение потеряла ориентацию, а когда разомкнула веки увидела улыбающееся лицо молодого мужчины лет тридцати, склонившегося к ней через борт своего плавсредства.

— Неужели я настолько популярен на реке, что местные девушки приветствуют меня топлес?! — шутя сказал он охрипшим голосом. — Издалека подумал, русалка резвиться. Не утонешь, часом? Может, тебя на берег переправить, к папе с мамой?

— Переправить, срочно переправить! — завизжала она голосом ошпаренной свиньи, пугая мужчину.

Попросив девушку успокоиться, он выслушал ее краткий сбивчивый рассказ о произошедшем, привязал лодку к стволу раскидистой ивы и сразу же направился вслед за ней. Лежащий на прежнем месте Ваня, поначалу испуганно взирал на незнакомца. Однако, когда тот после осмотра синюшной опухоли на месте укуса поинтересовался, сможет ли он дойти до лодки, парень, преодолевая боль в шее, изобразил подобие улыбки и ответил утвердительно.

Уже в набирающей скорость посудине, назвавшийся Виктором спаситель, приказал пострадавшему пить как можно больше воды из его металлической фляги, а сам стал названивать по телефону. Из его разговора Марина поняла, что они мчатся к местной лодочной станции, куда уже вызвана скорая помощь. «Как же загадочна и парадоксальна жизнь, — думал Иван, обдуваемый притупляющим боль ветром с реки. — Ведь Маринка будто заранее чувствовала неладное, потому и поплыла за мной. И ведь не растерялась в трудной ситуации, нашла выход! Но, с другой стороны, если бы она оказалась скромнее и не полезла бы ко мне со своим поцелуем, я никогда бы не оказался на том зеленом островке с поджидавшей в траве гадюкой».

— Можешь уже одеться, за поворотом лодочная станция! — перекрикивая шум мотора, обратился Виктор к девушке.

Опомнившаяся Марина вдруг осознала, что до сих пор сжимает в руке верхнюю часть купальника. Не успела девушка исправить досадное недоразумение, как ей открылась широкая панорама пологого песчаного берега, где между старых деревянных мостков прижимались друг к другу большие и маленькие разноцветные лодки. Чуть поодаль на суше возвышался темный ангар, к которому с мерцающими проблесковыми маячками подъезжал желтый реанимобиль.

Легкое похмелье ушедшего праздника лета искусно врачевал прозрачный сентябрь. Одетая в сандалии и шорты жара вернулась на свою тропическую родину, уступив право мягкой прохладе гулять по золоченым паркам и аллеям города. Поглощенный университетской круговертью второкурсник Иван редко вспоминал зеленый островок посреди реки, тем более последующие две недели пребывания в токсикологическом отделении больницы. Как ни странно, его, будущего историка, реальные контуры настоящего теперь занимали куда больше, чем обманчивые миражи прошлого. Такая перемена совсем не отразилась на успеваемости, скорее наоборот: избавленное от груза лишних воспоминаний сознание стало еще лучше воспринимать и усваивать новый материал. К занятиям в университете добавились походы в бассейн Дворца спорта, где они со своим другом Германом всякий раз проплывали