Дьявол в бархате - Джон Карр

«Женщина, — подумал Фентон, не осмеливаясь глянуть через плечо, — изображение которой я… э-э… лелеял девять лет».

Сделав над собой усилие, он повернулся.

Лидия, леди Фентон, была полностью одета, словно отправляясь на бал при дворе. Платье из розовой тафты не имело рукавов; низкий вырез в форме сердца был оторочен венецианским кружевом; юбка, начинаясь от тонкой талии, доходила до лодыжек. Мягкие светло-каштановые волосы были уложены в виде чепца, с несколькими локонами, нависающими над ушами в соответствии с модой, введенной Луизой де Керуаль10.

Фигура также отличалась привлекательностью. Лидия была чуть ниже Мег; к тому же Фентон знал, что розово-голубая юбка скрывает высокие каблуки. Лидию Фентон можно было бы назвать более чем хорошенькой, если бы не одна деталь.

Ее руки, плечи и грудь покрывал толстый слой белой пудры. Наскоро наложенная косметика превращала лицо в красно-белую маску. На белой, как у трупа, коже выделялись алыми пятнами щеки и губы. В углу рта и рядом с левым веком чернели микроскопические бумажные «мушки»в форме сердец.

Результат получался более чем плачевным. Казалось, что на лице двадцатилетней девушки намалевана маска семидесятилетней старухи. Она выглядела восковой фигурой, спустившейся с постамента.

— Дражайшая кузина! — любезно произнесла Мег.

Нетвердой походкой Лидия двинулась к камину слева от нее. Накрыв свечу колпачком, она поставила ее на каминную полку. Фентон не мог разглядеть как следует ее лицо, но красивые голубые глаза, наполненные слезами, были видны и под безобразной маской.

Тогда Фентон проделал странную вещь. Приподняв стул за высокую спинку, он с грохотом швырнул его на пол.

— Наш добрый повелитель Карл II11, — забубнил он, словно в трансе, — милостью Божией король Англии, Шотландии и Ирландии, почивает сейчас во дворце Уайтхолл12…

— Или где-нибудь в другом месте, — хихикнула Мег, приподняв плечо. — А в чем дело?

Лидия не удостоила ее вниманием.

— Сэр, — тихим и нежным голосом обратилась она к Фентону, — признайтесь, что я терпела многое. Но чтобы вы и эта тварь в трех ярдах от моей двери…

Мег облокотилась спиной на туалетный столик. Ее открытый рот символизировал удивление и оскорбленную невинность.

— Это мерзко! Чудовищно! — Мег поежилась. — Любезная кузина! Надеюсь, вы не думаете, что Ник и я…

Лидия по-прежнему не смотрела на нее. Возможно, именно это удерживало Мег от бегства, а может быть, поведение профессора Фентона. Низко поклонившись Лидии, он поднес к губам ее руку.

— Миледи, — вежливо заговорил Фентон, — я не пребываю в неведении по поводу моей жестокости в отношении вас. Могу я попросить у вас прощения? — Опустившись на колени, он поднялся вновь. — Я ведь не грубый и бесчувственный мужлан, каковым вы меня считаете. Будет ли мне позволено изменить мое поведение?

В голубых глазах Лидии появилось выражение, пронзившее его сердце жалостью, подобной физической боли.

— Вы просите моего прощения? — прошептала она. — А я от всего сердца прошу у вас того же.

Затем в ее взгляде мелькнул страх.

— Поклянитесь, — взмолилась она, — что вы не играете мной!

— Клянусь рыцарской честью, которая еще во мне осталась.

— Тогда избавьтесь от нее! — заявила Лидия, сжимая руки. — Не удерживайте ее здесь ни на ночь, ни на один час! Умоляю! Я знаю, что она погубит вас! Она…

Без колебаний Мег схватила со стола ручное зеркало и запустила им в Лидию. Не задев ни ее, ни Фентона, зеркало вылетело через открытую дверь и разбилось в коридоре.

«Право, — подумал профессор Фентон из Кембриджа, — эти люди, кажется, абсолютно лишены сдерживающих центров». Однако он почувствовал, что вены у него на шее набухли от гнева, впадать в который вовсе не входило в его намерения.

— Сука! — завизжала Мег.

— Шлюха! — ответила Лидия.

— Уродина!

— Охотница за мужчинами!

— Охотница за мужчинами, вот как? — повторила Мег, взбешенная этим самым страшным оскорблением. Резко повернувшись и не обращая внимание на состояние своего халата она указала на разбросанные на туалетном столике носовые платки, пузырьки и коробочки с мазями для удаления косметики.

— Значит, это я не могу показать свое лицо, не намазавшись, потому что у меня французская болезнь?13 — осведомилась она. — Или невинная добродетельная жена, дочь полоумного индепендента14, внучка повешенного и проклятого цареубийцы, которая опасна для мужчин, потому что у нее…

Мег снова сделала паузу.

Фентон ощутил, как его лицо исказилось от бешеного гнева; тьма заволокла его зрение, разум и душу. Обеими руками он поднял над головой тяжелый стул, словно тот был сделан из фанеры, явно намереваясь размозжить им голову Мег Йорк.

Впервые испугавшись по-настоящему, Мег завизжала, отскочила и опустилась на четвереньки, так что волосы полностью закрыли ей лицо. Пальцы с длинными ногтями подняли тучи пыли с яркого ковра.

Жизнь ей спасло то, что сэр Ник питал к ней слишком сильную страсть, чтобы убить, а профессор Фентон, словно с усилиями удерживающий крышку гроба, откуда рвалась наружу душа сэра Ника, почувствовал, что борьба прекратилась, и позволил крышке захлопнуться.

Руки и ноги Фентона дрожали, когда он опустил стул на пол. Внутри он ощущал тошноту. Заметив в зеркале собственное смертельно-бледное лицо с изогнутыми черными бровями и тонкой линией усов, Фентон не узнал себя и стал дико озираться в поисках постороннего. Наконец он начал успокаиваться.

— Надеюсь, я не испугал вас, мадам? — хрипло осведомился профессор у Лидии, а не у Мег.

— Только немного, — ответила Лидия. — Вы отошлете ее?

За спиной Фентона послышалось тихое насмешливое хихиканье.

Мег, все еще стоя на четвереньках между столом и кроватью, посмотрела на него сквозь пряди черных волос, прищурившись и усмехаясь плотно сжатым ртом. Он понимал, что, за исключением краткого момента испуга, эта царственная потаскуха наслаждалась происходящим.

Фентон направился к двери, справедливо считая, что перенес более чем достаточно испытаний для одной ночи.

— Все будет, как вы желаете, — сказал он Лидии, положив руку на ее обнаженное плечо. — Но… не сейчас. Этой ночью, дорогая мадам, я буду спать один. Мне надо подумать о будущем. Так что, — закончил он, стоя на пороге, — доброй ночи вам обеим.

Хотя Фентон захлопнул за собой дверь, он забыл о деревянном запоре. Дверь вновь приоткрылась на дюйм, пропуская бледную вертикальную полоску света в темный коридор. На полпути к собственной спальне Фентон прислонил голову к стенной панели, пытаясь собраться с мыслями.

Дважды за эту ночь сэр Ник почти, если не полностью, одержал над ним верх. И не только при помощи гнева. Дьявол (которого в дальнейшем не следует недооценивать) из осторожности упомянул только гнев, обойдя молчанием физическое влечение, каким-то непостижимым образом связанное с гневом и не уступающее ему в силе. Но физическое влечение подразумевалось само собой — оно становится автоматическим при двадцатишестилетнем возрасте и крепком здоровье.

Фентон начинал понимать характер сэра Ника, Испытывая страсть к Мег Йорк, он не мог прогнать ее или причинить ей вред. Однако сэр Ник не мог так поступить и с женой, которую по-своему любил. Может ли справиться с подобной ситуацией мужчина в возрасте пятидесяти восьми лет? А так как это еще не возраст дряхлого старика, то хочет ли Фентон с ней справиться? Он с ужасом ощутил, что в глубине души разделяет чувства сэра Ника, хотя и обещал избавиться от Мег на следующий день.

Однако его подлинная проблема заключалась не в этом, а в аккуратном манускрипте Джайлса Коллинса.

Ровно через месяц, если ему не удастся это предотвратить, Лидия должна погибнуть от яда. Жертвой была она. А лицом, которое он давно подозревал в убийстве, благодаря определенным указаниям в рукописи, являлась Мег Йорк!

Скрипя кожаными туфлями, Фентон двинулся к двери своей спальни.

Глава 3. Лидия в коричневом и яд

Проснувшись на следующее утро, Фентон не испытывал ощущения, как будто он спит, а сразу же понял, где находится.

Тусклый утренний свет проникал сквозь полог кровати, вновь плотно задвинутый и усиливавший неприятный запах в комнате. Однако Фентон редко чувствовал себя таким счастливым и бодрым. Напрягая мускулы под ночным халатом, он глубоко втягивал воздух в легкие.

Удивительно, когда испытываешь ощущение такой свежести в пятьдесят… нет, ведь ему только двадцать шесть! Ночные беспокойства казались ему легкими как перышко. Вышвырнуть Мег из дома и спасти жизнь Лидии — что может быть проще?

Даже если Мег невиновна, все равно, скатертью ей дорога!

— Мир, плоть и дьявол, — пробормотал профессор Фентон. — Я бросил вызов всем троим, — он улыбнулся. — Однако, «Si la jeunesse savait, si la vieillesse pouvait»15, а так как во мне сочетаются молодость и старость, то я имею шанс выйти победителем.