Девушка без недостатков - Наталия Левитина

— Мы классные! — завопили с заднего сиденья. — Мы отличные молодые люди. Мама, ты нас любишь?!!

Мария Здоровякина шмыгнула носом.

— Мама, ты нас любишь?!! — наполнил салон душераздирающий вой. Детям требовалась любовь, несмотря на растущих покемонов, искусанную Ксюшу и подозрение в умственной неполноценности.

— Я вас обожаю! — заверила Маша. — Только, пожалуйста, пусть сегодня ваш садик еще немного постоит. Не взрывайте его сразу.

Один раз вкусив сладость секса, Пульсатилла отпустила тормоза. И в этом не было бы ничего плохого, если бы не комплекты разномастных котят, выдаваемые на-гора персидской красоткой с удручающим постоянством. Получив в зубы очередную порцию писклявого, слепого, жалкого в своей беспомощности потомства, Александр хватался сначала за сердце, потом за голову и начинал носиться по городу, словно Карлсон, уговаривая знакомых взять «ну, хотя бы одного!» котенка.

— Нет, Пульсатилла, я тебя не понимаю! — выговаривал Саша Валдаев [2] любвеобильной персиянке. Хотя в глубине души он превосходно ее понимал. Он тоже безгранично любил секс. Но при чем здесь дети?!

— Я тебя не понимаю, Пульсатилла! Сколько раз я тебя просил: не исчезай! Подожди! Я приведу тебе кота. Порядочного, приличного парня с родословной. Пушистого, голубого. Нет, нет, не в этом смысле голубого, я неправильно выразился. Серого, как и ты. И породистого! Чтобы потом людям было не стыдно в глаза смотреть! А ты? Почему тебя тянет на всякое быдло? С кем ты спишь, Пульсатилла? Ты, аристократка?

Глубина падения бессовестной кошки потрясала. Аристократизм и развращенность сочетались в ней, как в пресытившейся виконтессе из свиты Людовика XV, которая в маске и плаще выскальзывает из золоченых покоев родового замка, чтобы тайно и вожделенно отдаться грубому, пропахшему потом, несвежим тряпьем и рыбными потрохами торговцу на городском рынке.

Дети были милы, игривы, но неконкурентоспособны. Зачастую в одном экземпляре сочетались роскошные персидские щеки, туловище сиамца и сибирский хвост. Это удручало и подтверждало всеядность Пульсатиллы в выборе сексуальных партнеров.

— И вот опять, снова, в очередной раз! Сарделька антарктическая! — убито восклицал Валдаев, сноровисто, как опытный гинеколог, ощупывая тугой живот Пульсатиллы. Кошка урчала от удовольствия. Она пропускала мимо ушей гневные тирады хозяина, она не сомневалась, что он все равно ее любит. — Ну, погоди! Дождешься! Отправлю на аборт! И вообще задушу! Пульсатилла вылезла из-под приятно-тяжелой руки Валдаева и, покачивая поднятым хвостом, как эквилибристка веером, спокойно проследовала на кухню. Там она неуклюже вскарабкалась на стол, потом — на подоконник и уставилась в окно. Под окном — Пульсатилла не видела, но знала — сверкал лаком практически новенький и горячо обожаемый Александром «лендровер», и Пульсатилла намекала, чтобы Валдаев перестал гундеть над ухом, а ехал туда, куда и собирался — на работу.

Считается, что иногда (наверное, в крайне редких случаях) любовница, ярким Сириусом вспыхнув на небосклоне семейной жизни, способна не разрушить, а укрепить отношения супругов.

Виноватый муж, не получив от измены особой радости, приползет к ногам несчастной, но милосердной жены, и их совместное существование пропитается соком новой, неизведанной страсти… И все у них будет хорошо. Даже прекрасно.

«Как бы не так!» — размышлял Здоровякин, поджидая на перекрестке Валдаева. Серебристый автомобиль вот-вот должен был показаться из-за поворота.

Настасья ворвалась в жизнь Здоровякиных два года назад и прошлась по ней огнем и мечом. Позади осталось вытоптанное поле, словно по хрупким зеленым росткам промчалась на резвых скакунах охотничья процессия — с зайцами, борзыми, свистом, улюлюканьем и звуком рожков.

Загадочным образом на этом пепелище проклюнулся свежий побег. Руководствуясь инструкцией, почерпнутой в анекдоте, Илья пришел к Маше извиняться за то, что оставил ее с двумя детьми? Очевидно, покаяние Здоровякина было не на шутку убедительным, так как в результате на свет появился лупоглазый, белобрысый, деятельный Эдик. Но и он не смог возродить прежние взаимоотношения родителей.

Интеллигентные люди, Маша и Илья были теперь обречены на крепкую дружбу — три пары детских глаз ежеминутно экзаменовали их, проверяя стабильность уз. Однако когда детей не было поблизости, Здоровякины давали волю южно-итальянским эмоциям. Куда делся непробиваемо спокойный, по-шведски сдержанный Илья? Куда исчезла веселая, неунывающая Мария?

«Неужели надо разводиться?» — с затаенным ужасом и надеждой подумал Здоровякин. Но это было совершенно бредовой идеей — оставить Машу с тремя детьми. Один раз он уже попытался оставить ее с двумя, и что получилось? Все равно вернулся. Если он уйдет сейчас, то можно предположить, что в порыве самобичевания он вскоре соорудит еще одного младенца. И тогда…

— Привет! — радостно крикнул Валдаев. — Залазь! Чего нос повесил? Опять с Марией поругался?

— Да, — буркнул Илья. — И снова из-за ерунды! Довольная физиономия друга подсказала Илье, на ком сорвать злость.

— Ты котов когда-нибудь заберешь или нет? — возмущенно рявкнул он.

Валдаев от неожиданности вздрогнул.

— Ты чего?

— Ничего! Представь, что у нас творится в квартире, а? Еще твои коты под ногами шастают.

— У вас четыре комнаты, а у меня одна, — резонно заметил Саша. — Ладно, не кипятись. Все наладится.

— За два года ведь не наладилось!

— Однако вы все еще вместе.

— Куда ж деваться? — обреченно вздохнул Илья. — Вместе — трудно, расстаться — дети пострадают.

— Ой, не надо, — возразил Валдаев. — Когда ты рвался к Настасье, как Матросов к амбразуре, ты больно-то о детях думал? То-то и оно. Значит, делаем вывод, что сейчас тебя подле Маши удерживает не боязнь повредить неустоявшуюся детскую психику, а истинное чувство. Правда, глубоко спрятанное. Вы за эти два года столько всего наговорили друг другу, что любовь ушла в подполье. Она пережидает. Когда вы опомнитесь, придете в себя, она вновь выползет на свет божий. Попрет изо всех щелей, будь здоров… Так что запасайся презервативами.

— Ты считаешь? — с надеждой спросил Здоровякин. Все-таки по натуре он был семьянином. И страстно желал спокойного счастья. Доброй жены, удачных детей.

— Угу.

— И у нас все снова станет как прежде? Ты помнишь то время?

— Чудесные времена! — вздохнул Валдаев. Ему тоже было о чем тосковать. Именно в тот период в его жизни появилась эксцентричная, яркая подруга с красивым именем Маргарита.

— Но Машка просто невыносима, — опять вспомнил Илья. — Язвительна, саркастична, безжалостна! Я и не знал, что она станет такой!

— Негодяй! — восхитился Александр. — Какой прожженный, матерый, португальский негодяище! Ты ведь сам ее такой сделал! Представь, что ты беременная женщина, и у тебя начались схватки…

— Сдурел ты, что ли, Саня!

— …и тебя, красного и лохматого от ужаса и испытываемых прелестных ощущений, везут в роддом. А куда едет в это время твой муж? Твой прыткий муж едет на заключительное слушание по делу Настасьи, коварной разлучницы. Разве такое прощают?

Здоровякин побагровел от стыда и ярости и сжал огромные кулаки.

— Если собираешься меня размазать по сиденью, как сливочный крем по торту, не забудь, что я в данный момент веду автомобиль, — быстро напомнил Валдаев, оглядываясь на разъяренного друга. — Кстати, о сиденье… Там лежала моя труба. Ты что, опять на ней сидишь?

Глава 4

Несчастное, жалкое существо с воспаленными от слез глазами и опухшим ртом — да, вид у Ларисы Бояриновой, когда она возникла в автомастерской, был безумно привлекателен…

Лариса появилась в автосервисе «Аспект» около станции метро «Шоссе Энтузиастов», конечно же, не для того, чтобы поменять свечи в «Мерседесе», — личной машины у нее никогда не было. Она приехала сюда в робкой надежде вновь увидеть слесаря Олега Данилкина — бесчестного, макиавеллиевски хитрого, жестокого и… любимого.

Два дня беспрестанных слез. Лариса не смогла бы сказать, о чем она жалеет больше: о деньгах, отнятых у нее обманом, или о разбитой в мириады розовых осколков мечте. Мечте о классном, добром, веселом, обаятельном, ласковом, умелом, сильном парне, которым Олег Данилкин на самом деле никогда и не был. Мужчина, влюбивший в себя скромную переводчицу, никогда не существовал на свете, это был продукт творческой изобретательности Олега, умноженной на страстное желание Ларисы быть кем-то любимой. Светлый образ, фантом, ирреальность. Даже если бы Олег не прихватил с собой вымученные экономией и продажей коммунальной комнаты доллары — то и тогда Лариса Бояринова имела бы убедительный повод для слез, по крайней мере, на полгода. Где еще найдешь такого шикарного мужика? Менеджер автосервиса почему-то сразу решил, что зареванная барышня озабочена поиском работы. Наверное, из-за того, что девушка приковыляла к воротам сервиса на своих двоих, а не подъехала, возбужденно пофыркивая мотором. И вероятно, Лариса была не первая, кому сегодня пришлось отказывать.