Хюгге от коал. Жизнь среди деревьев - Даниэль Клод

* * *

В 1889 году один из первых хранителей музея Квинсленда Чарльз де Вис обнаружил в коллекции интересную окаменелую берцовую кость. На примере других ископаемых видов Де Вис знал, что когда-то Квинсленд был куда сильнее покрыт «роскошной тропической растительностью». Сегодня леса на восточном побережье Австралии, а также ареалы обитания животных, населяющих их, ограничены прибрежной полосой к востоку от Большого водораздельного хребта, однако в прошлом леса распространялись дальше на запад, вглубь континента, где ныне расположены засушливые равнины. Поэтому де Вис был удивлен отсутствием окаменелостей животных, обитающих на деревьях, таких как опоссумы и, в частности, коалы – доказательств, которых он долго «ждал и тщетно искал».

Берцовая кость, найденная де Висом, указывала на то, что она принадлежала близкому, но при этом более крупному родственнику коалы. Кроме того, он обнаружил фрагмент черепа, который, по его мнению, мог принадлежать тому же виду. Он очень напоминал череп современных коал, за исключением необычного клыка, как у хищников. Де Вис пришел в восторг, обнаружив первые свидетельства существования коалы в ископаемых находках, и назвал новый вид с юмором, но довольно недоброжелательно, в честь малоизвестного греческого бога глупости – Коалемус (Koalemus).

Неужели де Вис нашел гигантскую клыкастую коалу? Была ли она реально существовавшим предшественником мифического падающего медведя из современного австралийского фольклора? Вероятно, нет. Среди ископаемых находок Австралии много странных клыкастых созданий, в том числе травоядных, которые приспособились есть мясо. Грозные родственники коалы – сумчатые львы – являлись узкоспециализированными хищниками. Однако острые зубы и хорошо развитые клыки не всегда указывают на мясоедение. Существуют животные, у которых есть клыки не только для еды – свиньи, приматы, олени и даже крошечные бандикуты, любящие грибы.

Кем же на самом деле был загадочный Коалемус, остается неизвестным уже многие десятилетия.

* * *

Коалы – весьма своеобразные существа, неподражаемые и совершенно неповторимые. Иногда они напоминают людям медведей, иногда – вомбатов, ленивцев или даже панд. У них действительно есть общие черты со всеми перечисленными животными, однако они совсем другие. Просто коалы вообще не похожи ни на одно известное животное.

Но даже если и так, коалы живут не в изолированном мире, они представляют собой часть сложной и многогранной экосистемы животных, так же приспособившихся к жизни на деревьях и к австралийскому капризному климату. Кроме того, у них общее прошлое с родственными видами. У них есть как соседи, так и семейная история.

«И кто же входит в их семью?»

Этот вопрос врезался мне в память, прозвучав осуждающим тоном пожилой двоюродной бабушки. Он всегда раздражал строптивых племянниц, но в данном случае полезно его задать. У коалы есть свое место как в настоящем, так и в прошлом. Чтобы составить родословную коалы, генеалогическое древо, которое покажет, кто где находится, мне придется работать в обратном направлении, как специалисту по генеалогии. Если я хочу понять, что представляют собой коалы, мне нужно знать, откуда они взялись.

Большинство австралийских млекопитающих сумчатые, и коалы – не исключение, как и огромные прыгающие кенгуру, миниатюрные летяги, муравьеды намбаты и улыбчивый короткохвостый кенгуру – квокка. Вместо того чтобы вынашивать потомство в раздувающихся животах всю беременность, сумчатые рожают крошечных безволосых детенышей размером с фасолину. Новорожденные заползают по густому меху матери в мягкую стерильную сумку, присасываются к соску и «созревают» там до «второго рождения», когда становятся готовы появиться на свет из сумки у матери на животе.

Австралазия – сердце эволюции сумчатых. Пушистые сумки, в которых они держат своих детенышей, являются внешним признаком репродуктивной системы, отличающей их от гораздо более распространенных эутериев (ранее их называли «плацентарными» млекопитающими, что менее точно). Из более чем 300 видов современных сумчатых более двух третей вышли из некогда существовавшего материка, объединявшего современные Австралию, Новую Гвинею и связанные с ними острова. И более того, почти две трети местных млекопитающих Австралии – сумчатые. Ни на одном другом участке суши в мире сумчатые не доминируют так, как в Австралии.

Тем не менее сумчатые встречаются и в других местах. Они являются коренными жителями Северной и Южной Америки, что говорит нам о том, что различные виды сумчатых появились и эволюционировали в то время, когда Австралия, Антарктида и Южная Америка образовывали великий южный суперконтинент Гондвана.

Я знаю, что в Северной Америке живет какой-то опоссум, однако подробности мне неизвестны. Моя старинная подруга, приехав из Луизианы, довольно холодно о них отзывалась. Когда мы жили в Виктории, она с восторгом говорила о кенгуру у нас на лужайке возле дома и мечтала увидеть коалу в дикой природе. Однако, когда я предложила ей показать гнездовые ящики[10] посуммов, она скривила рот от отвращения.

– Поссумы уродливые, – заявила она.

– Как ты можешь так говорить? – спросила я, пораженная сказанным. – Поссумы прекрасные, у них мягкая шерстка, большие глаза и длинные хвостики.

– У нас есть опоссумы, это просто большие крысы, – сказала она и даже содрогнулась.

– Идем, покажу тебе их, – сказала я, – и тогда ты решишь, правда ли они похожи на больших крыс. Только тише.

Мы принесли лестницу к одному из эвкалиптов, росших неподалеку, и приставили ее так, чтобы посмотреть небольшое гнездо в деревянном ящике. Наши ящики пользовались большим спросом и никогда не пустовали. В них постоянно кто-нибудь жил: попугаи лорикеты и розеллы, козодои[11], поссумы, летяги и кистехвостые сумчатые крысы. В кои-то веки я надеялась, что там не живут сейчас тафы. Эти хищники с симпатичной черной кисточкой на хвосте были моими любимчиками, но, вынуждена признать, они действительно слегка похожи на крыс.

Я наблюдала за тем, как подруга вскарабкалась по лестнице, открыла крышку ящика и заглянула внутрь. Через несколько минут она спустилась обратно.

– Ладно, – сказала она. – Этот милый.

Ящик был полон сахарных летающих поссумов (они же – сахарные сумчатые летяги): крошечные полосатые мордочки, мигающие глазки. Они лежали, завернувшись в мембраны, на которых парят, как в мягкие пушистые пледы.

– Опоссумы совсем не такие, – признала моя подруга.

Действительно, нечестно судить обо всех сумчатых только по одному представителю семейства, который распространился в Северном полушарии без помощи человека. Однако так делают многие, даже ученые. Подозреваю, что во многом это вина виргинского опоссума, именно благодаря ему появились обобщения и предубеждения ко всем сумчатым. Но это несправедливо даже по отношению к огромному разнообразию опоссумов, обитающих в тропических лесах Центральной и Южной Америки. Я и понятия не имела, что их так много: водяные опоссумы, карликовые короткохвостые и мышиные опоссумы. Есть опоссумы стройные и грациозные; есть виды с хвостами толстыми, пушистыми и голыми. Опоссумы бывают мохнатые, полосатые, ярко окрашенные, белобрюхие и «четырехглазые» (названные так из-за