Дремеры. Проклятие Энтаны - Алина Брюс

Несколько секунд я в оцепенении смотрела на нее, а потом, запинаясь, пролепетала:

– А как вы поняли?.. Вы что… разрыли?..

В ее уцелевшем ярко-голубом глазу мелькнуло безумие.

– Я должна была узнать… Отвечай! – вдруг хрипло крикнула она, и я вжалась в стул. – Скажи мне: вы с Волчонком его обманули, оставили Теням? А он что – умолял в страхе? Просил о пощаде?

Я замотала головой.

– Нет, нет! Всё было не так!.. Мы… – В смятении я запнулась: я же не могу рассказать, как всё на самом деле произошло. – Мы с ним поссорились, и он просто не успел возвести щит…

– Не лги мне! – взревела Амри и с неожиданной легкостью вскочила. – Как же ты тогда выжила? – Прищурившись, она резко шагнула ко мне. – Ты врешь!.. Из-за этого шелудивого пса?.. Почему?

– Она была его невестой.

Голос Имрока Дейна прозвучал спокойно, ровно и очень отчетливо.

– Невестой?.. – еле слышно переспросила Амри. – Так вот почему ты его похоронила…

Ее взгляд налился такой кипящей ненавистью, что от испуга у меня отнялся язык. Она вдруг прыгнула ко мне, но в последний миг дернулась и захрипела, схватившись за шею: на нее была накинута длинная металлическая удавка, рукоять от которой держал Имрок Дейн, теперь стоящий на ногах.

– Еще одно движение, и я пробужу последний геллор, после чего вы задохнетесь, – всё тем же ровным голосом проговорил он.

Амри, уже побагровев, тяжело задышала, а Имрок Дейн обратился ко мне:

– Вира Линд, призываю вас в свидетельницы.

Я с трудом выдавила:

– Что?..

– Эта женщина призналась в совершённом убийстве Карателя. Она преступила Закон. Ее место в Квартале Теней.

– Но… – потрясенно прошептала я. – Как же суд? Вы не можете…

– Я обязан. Она только что пыталась совершить нападение в присутствии Главы Карателей. Такие, как она, представляют угрозу для общества. Подобные угрозы должны быть устранены незамедлительно.

В уцелевшем глазу Амри плескались ярость и страх, и она через силу попыталась что-то сказать, но лишь захрипела.

– Увести! – громко приказал Имрок Дейн.

Дверь бесшумно открылась, и внутрь вошли два Карателя. Глава передал одному из них рукоять от удавки, и они вывели запинающуюся Амри из комнаты. Только когда дверь за ними закрылась, я почувствовала, что меня трясет.

– Что это было? Вы же ее нарочно спровоцировали… Вы использовали меня…

– В качестве свидетельницы.

– Вы использовали меня! А если бы вы не успели?.. Что вы за человек – даже родную дочь… – Я задохнулась от возмущения, а потом с презрением сказала: – Хотя что я удивляюсь, Кьяру вы и вовсе отправили в Квартал Теней!

– Если бы твоя сестра умела держать себя в руках, этого бы не случилось, – ледяным тоном проговорил Имрок Дейн.

– Ах, теперь она виновата в том, что не сдержалась, когда один из ваших Карателей жестоко обошелся с ребенком? – громко и зло спросила я.

Несколько секунд он сверлил меня взглядом, потом бросил:

– Она тебе не сказала?

– О чем?

– Когда я убедился, что она моя дочь, то хотел забрать ее. К себе. Но она наотрез отказалась. А когда я попытался ее переубедить, – глаза в прорезях маски гневно заблестели, – заявила, что она дремера и никуда со мной не пойдет. Она не оставила мне выбора.

Несколько секунд я ошеломленно смотрела на него: неужели это правда? Потом наконец нашлась:

– Но… вас же никто не слышал, кроме Матушки Алливии, а она и так знала…

– Никто? Там были мои Каратели. Там могло быть сколько угодно лишних ушей. Мы разговаривали без роммиев, – сухо произнес он. – Я не мог допустить, чтобы пошел слух, что дочь Главы Карателей – дремера и до сих пор на свободе. Я не для того выстраивал свою карьеру, чтобы разрушить всё из-за глупой выходки этой девчонки! – Он хлопнул ладонью в перчатке по столу.

– Но теперь мы с ней обе на свободе, не считая еще четверых дремер, – ядовито проговорила я, чувствуя, как внутри разгорается ответный гнев.

– Это ненадолго. Скоро ваше присутствие перестанет представлять угрозу для остальных. – Имрок Дейн резко встал. – На сегодня достаточно. Иди.

Мой гнев утих. Ругая себя за несдержанность, я поднялась на ноги и с обреченной решимостью попросила:

– Я хочу увидеть Кинна. Пожалуйста.

Его глаза недобро сверкнули, но после долгой, томительной паузы я наконец услышала:

– Хорошо.

Каратель сопроводил меня на первый этаж, но у лестницы мы свернули в противоположную сторону.

От волнения у меня похолодели руки. Как там Кинн? Я не видела его три дня, а кажется, уже целую вечность. Как он отреагирует на мой визит? Когда я призналась – он ведь был тогда рад? Мне же не показалось, нет?..

Каратель остановился и открыл одну из дверей, пропуская меня вперед. Сжав и разжав пальцы, я зашла внутрь. У стены напротив, на кровати, подняв голову к выходу, сидел Кинн.

– Вира?..

Я замерла, почувствовав, как сжимается пространство, как во всём мире остаются лишь такие бесконечно любимые серые глаза.

Он вскочил и сделал несколько широких шагов, но в последний миг неловко вскинул руки, словно налетел на невидимую преграду. И с досадой выдохнул.

– Я забыл, что меня перепутали с Тенью.

– Что?..

Шагнув ближе, я попыталась дотронуться до него, но ладонь уперлась в невидимую стену, вернее щит, такой же, как в Квартале Теней, только прозрачный.

– Почему они тебя заперли?

Кинн пожал плечами.

– Видимо, я им не нравлюсь.

Он так неотрывно разглядывал меня, что щекам стало жарко, и я торопливо спросила:

– С тобой всё хорошо? Тебя не тронули?

Он покачал головой и задал ответный вопрос:

– А как ты? Как вы все?

– С нами всё в порядке, днем мы сидим все вместе… А я только что видела Амри!

Сбивчиво я описала Кинну произошедшее – с каждым словом он всё сильнее хмурился. Когда же я сказала, что Амри едва не напала на меня, на его лице заиграли желваки.

– Он посмел подвергнуть твою жизнь опасности…

– Он использовал нас обеих, – с горечью заметила я. – Он получил от Амри «Падение Альканзара», узнал всё, что ему было надо, а теперь ее отправят в Квартал Теней.

– Ты… жалеешь ее? – неуверенно спросил Кинн.

– Просто я не могу выбросить из головы эту историю: ведь когда-то она жила счастливо с мужем, а потом, всё потеряв, ступила на эту дорогу… и вот куда в итоге пришла… – мой голос затих.

Подняв глаза, я смущенно застыла – взгляд Кинна смягчился, потеплел. Несколько долгих секунд мы смотрели друг на друга – сердце билось как сумасшедшее, и, казалось, его стук был слышен во всём доме. Наконец Кинн приложил руку к щиту, и, помедлив,