Война нелюдей - Григорий Шаргородский

Голубое платье мелькнуло в дверном проеме. Андрей проводил девушку взглядом и вздохнул. Родив маленькую сирену, Света напрочь отказалась от общения с ребенком, и пришлось искать для малышки кормилицу. С другой стороны, она сама еще дите и уж точно не просила эльфов творить с собой того, что они сделали. В груди аданаила зашевелился зверь ненависти, но он решительно загнал его обратно — в таком настроении можно нечаянно зашибить пленного учителя.

Войдя в класс, Андрей словно попадал в другой мир. Здесь все было обставлено по вкусу местного обитателя: на стенах собственноручно сплетенные циновки, на полах коврики для учеников и небольшая возвышенность для учителя. Возле маленького столика, больше похожего на какой-то алтарь, на коленях стоял эльф.

Услышав чужие шаги, Фиаллимонотар плавно и величественно повернул голову и тут же резко вскочил, как испуганная кошка, разве что на стену не полез. Наполненные нектаром бутоны окостеневших цветов со стуком покатились по деревянному полу, оставляя после себя жирные пятна. Эльф отступил еще на шаг и судорожно вздохнул.

— Спокойно, Фиаллимонотар, — по-эльфийски сказал Андрей. — Я пришел без злых намерений, мне нужны ответы.

Указав на постамент учителя, князь присел на одну из ученических циновок, сплетенную из тростника. Находясь в зоне антимагии, эльф вынужден был работать с земными материалами, хотя наверняка предпочел бы более изящные магические растения, притом постоянно живые, даже в виде мебели.

Фиаллимонотар осторожно приблизился к своему постаменту и робко присел. Его руки нервно подрагивали, а уши были максимально отведены назад: их первый разговор Андрей уже успел забыть, а вот эльфу, похоже, знакомство с аданаилом запомнилось надолго.

— Ну рассказывай, как тебе у нас живется? — начал разговор с вежливого оборота князь, стараясь выстраивать эльфийскую речь максимально правильно.

— Благодарю, эрл, все хорошо.

— Не тяготит неволя?

— Что есть свобода, господин? Возможность идти куда захочешь или заниматься тем, что тебе по душе? Я выбираю второй вариант, поэтому сейчас я свободнее, чем раньше.

Андрей скептически хмыкнул и хитро посмотрел на эльфа:

— В общем, тебе всего хватает?

— Я лишь тоскую по богатству жизни, мне недостает общения с привычными растениями. Прости, эрл, но ваша жизнь скудна, а краски тусклы.

— Хорошо, тебя будут отводить за периметр. Напоминать о том, что произойдет в случае побега, я не стану. Не маленький, сам все понимаешь, — небрежно бросил Андрей и увидел поклон со стороны эльфа — то ли в благодарность, то ли в подтверждение понимания невысказанной угрозы. — Но я пришел не за этим. Помнишь, мы говорили о моих снах?

— Да, эрл. Измененные духи-паразиты…

— Не называй их так, — резко оборвал эльфа Андрей.

— Прости, эрл, духи-симбионты в твоей второй оболочке не только разрушают магические плетения, они несут дополнительно информационный заряд. Возможно, память предков. Я не могу знать точно, но, похоже, это осколки человеческого духа.

— Что значит «похоже»?

— Прости, эрл, но все, что я знаю о шаманах, мне удалось открыть только здесь, среди людей. У нас это строжайше запрещенная тема. А имя аданаила — вообще табу. Глазами Советоланы я научился отличать животный дух от растительного и насекомого. Но в аданаилах роятся частицы человеческого духа, поэтому я предполагаю, что твои сны — это обрывки чьей-то памяти.

— И как это возможно?

— Я не знаю, эрл, даже то, что с частицей духа живого человека можно что-то сделать, для меня уже невообразимо. А о создании сложных форм, способных выполнять определенные действия, и помыслить страшно.

— Хорошо, с видениями от далеких предков вроде понятно, а как насчет видений о нашем времени, о знании подробностей жизни других людей, которых я даже никогда не видел? И как насчет пророчеств?

— Это доступно только видящим, но не вам, аданаилам.

— Ты уверен?

— Да, эрл, предки оставили тебе только долю разрушителя, созидать и видеть аданаил неспособен.

Некоторое время Андрей молчал, обдумывая слова эльфа, но, заметив, что Филимон никак не может расслабиться, решил все же уйти.

— Благодарю, Фиаллимонотар, ты мне очень помог.

— Волей светлых богов мне уготовано служить тебе, эрл, поэтому любой труд во благо приносит радость, — ответил эльф и низко склонился.

«Во благо, блин, гуманисты долбаные», — неожиданно зло подумал Андрей, вспоминая забитые человеческими костями тоннели парижского метро. Решив не пугать и так задерганного пленника, быстро встал и вышел.

Ему нужно было переключиться на другие мысли — общение с эльфом, который, сам того не желая, разрушил надежду на спасение Вини, будило в груди чувство ненависти.

К счастью, на помощь Андрею поспешил сидящий на платформе детской карусели Мазай — он сразу же так загрузил голову новоиспеченному князю, что выбил оттуда все лишние мысли.

Больше трех часов они потратили на инспекцию давно уже немаленького хозяйства: обошли сеть строящихся дзотов по краю антимагической зоны и проверили склады с продуктами — как простыми, так и магическими. И семена, и стебли магически модифицированных растений несли в себе различные плетения, то есть могли пострадать от тех самых духов-разрушителей, которыми аданаилы постоянно подпитывали зону действия «шишки». А вот плоды этих растений были вполне обычными, если можно назвать обычной штуковину размером с арбуз и вкусом как у яблока. Впрочем, радости аданаилам от таких продуктов было немного — хоть в руках они и не гнили, но несварение желудка обеспечивали стабильно. Так что весь отряд антимагов питался мясом и тем, что сограждане вырастили в антимагической зоне.

Следующим пунктом в программе вечно ноющего о старости Мазая был приемный пункт. Сюда по приказу Андрея доставляли любые осколки старой цивилизации. Чтобы протащить в город все не испорченное «Песней Хаоса» добро, в поясе менгиров, который все же оставили нетронутым для защиты от бандитов, был проделан проход, так что при должном везении можно было получить даже боеприпасы. Но в основном везли всякую рухлядь.

— Ты на фига мне притащил все это барахло?! — орал Данька-Вентилятор на какого-то мужика. Местный глава компьютерного отдела стоял на обычном крестьянском возу, закопавшись в «барахло» по пояс, и сотрясал огромной, как его голова, лампочкой. — Она ведь перегоревшая!

— Ну дык это… починить же можно, — не унимался добытчик.

Данька зло сплюнул и уже хотел шарахнуть мужика той самой лампочкой-переростком, как увидел нечто необычное. В одно мгновение он потерял интерес к мужику, в частности, и ко всему миру в целом. Резким рывком Данька выдернул из кучи на возу покореженный системный блок, вскрыл его без какой-либо отвертки и начал настороженно обнюхивать, засунув голову в жестяную коробку. Уже через секунду он как раненый сайгак понесся в сторону продуктового магазина неподалеку от спорткомплекса, который был переоборудован в вычислительный центр.