Вольный град. Полемические заметки о политике, демократии и русском патриотизме в 2-х частях. Часть 1 - Дмитрий Герасимов

Шестое решение. Мыслить масштабно, а покупать понемногу (напрямую у малого производителя).

Седьмое решение. Перестать жертвовать на благотворительность (не поддерживать положительный имидж правящей элиты и не поддерживать ее финансово).

Восьмое решение. Перестать поддаваться патриотичным призывам (тем самым вовлекаясь в насилие под благовидным предлогом).

Девятое решение. Не признавать незаконные претензии правящей элиты на национальные воду, земли, дороги, авиацию, электрические компании, здравоохранение и другие общественные учреждения, которые они приватизируют, пока вы спите.

Десятое решение. Называть фамилии, говорить о тех, кто реально виноват – правящая элита, а не их обезличенные корпорации.

Одиннадцатое решение. Отвергнуть пропаганду, которая держит вас пассивными (отвергнуть религию, которая их защищает).

Двенадцатое решение. Арестовать членов комитета «300 фамилий» за их ужасные настоящие и прошлые преступления против человечества (геноцид, массовые убийства японских и вьетнамских семей ядерным и химическим оружием массового уничтожения, шпионаж, наркоторговлю, исчезновение видов через загрязнение и уничтожение окружающей среды, крайнюю деградацию, унижение, жестокости и пытки, шантаж, коррупцию, сговоры, рабство, расизм, этнические столкновения, терроризм, планирование и сокрытие терактов 11 сентября, гигантские кражи, уход от налогов, инсайдерскую торговлю, доходы от нацистских концлагерей Гитлера и торговлю с врагом, ростовщичество, контрабанду, взяточничество, политические убийства и т.д.).

На «Патриотизм с гусями»

Что можно ответить автору статьи «Патриотизм с гусями»4? В эпоху модерна любое сколько-нибудь массовое общественное движение, основанное на собственной прирожденности, начинается с деятельности малочисленных кружков «озабоченных непонятными проблемами» интеллигентов – «странных по виду» ученых, «оторвавшихся от земли» гностиков-мечтателей, поэтов-романтиков и т. п. «одиночек», над которыми практичные обыватели лишь посмеиваются, цинично предлагая им заняться «улучшением ЖКХ». Проблема состоит в том, что, при теоретической невыработанности прошлого, нет и будущего – нет необходимого целостного образа прирожденности (подобного всем европейским народам), который однозначно выражал бы природный характер культурной деятельности в ее, так сказать, универсальной космической ипостасности. А значит его еще предстоит «воссоздать», до той поры блуждая среди аннунаков и прочих зеленых человечков.

Партии против интернета

С конца прошлого века развитие интернет-коммуникации привело к грандиозным изменениям во многих областях жизни, в том числе и в первую очередь в деле политического участия. Уже сейчас, благодаря развитию новых технологий, граждане могут сами прямо и непосредственно, минуя различные организационные структуры, не только реализовывать свои основные политические права – избирать и быть избранными, но и осуществлять постоянный онлайновый контроль за действующей властью на всех ее уровнях, а в перспективе смогут сами участвовать в управлении уже на уровне принятия большинства решений, в том числе касающихся политического устройства в целом, т.е. по существу и быть властью, не отчуждая ее от себя и не делясь ею ни с какими посредниками. Любая партия же по природе своей – и по происхождению и по ее функциям в действующей политической системе – является именно таким посредником, предлагающей «компетентное лидерство» в качестве легитимирующей маскировки привилегированного положения некоторой избранной части общества – как правило, верхушки партии или даже людей, не принадлежащих к ней, но стоящих за ее вождями, и чьи интересы отнюдь не всегда обязаны совпадать с интересами общества в целом, тем самым создавая неустранимый «зазор» для последующей узурпации и коррупции.

Буржуазная политическая система, выросшая из либерально-олигархического компромисса эпохи разрушения единовластного абсолютизма, основанная на <партийном> разделении и лидерстве, вся проникнута идеей «компетентного» посредничества – от партий и парламента до правительства и президента. Посредничество в широком смысле слова, и в первую очередь – необходимость в бюрократии, составляет ее неустранимую основу. Интернет же, напротив, означает максимальное <пространственно-временное> сокращение любых «посредствующих» процессов, устранение границ и перегородок и, как следствие, сокрушение всевозможных привилегий, привычно оправдывающихся особым профессионализмом как «удаленностью», или даже вырастающих из нее, делая, по существу, любую компетентность, как и лидерство, всеобщим достоянием, причем сразу, раз и навсегда. Великий Анонимус занимает место гениальных выскочек и многомудрых мужей, щедрой рукой раздавая всем, без разбора на умных или глупых, имущих или неимущих, всех уравнивая между собой в том, что касается чистых знаний и основанных на них технологий. Интернет и есть такое всеобщее и одновременно интеллигибельное пребывание всех во всех, объединение множества сознаний в одно «большое и умное» (распределенное) сознание, ибо в преодолении и окончательном устранении всякого рода посредничества (в конечном счете, даже коммерческого – например, в области «авторских прав») его сущность и назначение. В этом его великая миссия и оправдание перед прошлым и будущим. Это то, для чего и благодаря чему он существует. Вот почему интернет противоположен партии как лидерству, обусловленному разделением, и полное, окончательное осуществление всех потенций, следующих из «сетевой политики», будет означать полное и окончательное устранение всех партий.

«Великий Анонимус» – это не только community-сообщество интернет-хакеров, когда они говорят о себе, или движение – когда они действуют, или «целая свободолюбивая культура», представители которой верят, что «Anonymous» должен стать «силой добра, чтобы бороться с деспотическими режимами и грязным бизнесом, ради правды и всеобщего блага», и даже не Бог Гермес-Трикстер, с которым его сравнивала профессор Нью-Йоркского университета Байела Колман (подобно шуту-обманщику, джокеру, Трикстер действует не по «злому» или «доброму» умыслу, не из целей сопротивления, а потому, что он схватывает суть игрового процесса каждой жизненной ситуации). И все же, подобно Богу, он «непобедим», будучи политическим аспектом ноосферы, являя собой образ грядущего всемирного интеллекта, порожденного сетью и обладающего «подлинной» властью, в отличие от власти «неподлинной», но «настоящей», вокруг которой вращается колесо современной политики.

Вот почему прямая, или «чистая», классическая демократия, вновь – по прошествии нескольких тысячелетий, ставшая возможной только благодаря интернету, противоположна господствующей ныне, посреднической, или парламентской, либерально-олигархической демократии. И вот почему существующая посредническая, по-настоящему отсталая, насквозь прогнившая, коррумпированная политическая система, если только она хочет продлить свое существование, обречена не на жизнь, а на смерть бороться с интернетом.

То, что все ныне создаваемые «интернет-парламенты», «интернет-партии», «партии прямой демократии» и партии, просто берущие интернет на вооружение в борьбе за кресла в парламенте, есть естественное (безразлично, делается это сознательно – на государственном уровне, или бессознательно – кучкой энтузиастов) произведение самой политической системы, по определению прямо противоположной сетевой политике в принципе (как всеобщему представительству всех во всех) и потому неустанно борющейся с ней, не очевидно разве, что младенцам. От неадекватного стремления влить новое вино в старые меха до прямых попыток ограничить интернет, контролируя его в той или иной степени под маской развития новых интернет-проектов – таков неизбежный вектор развития всех политико-электронных монстров, созданных все с той же целью лидерства и разделения и вытекающего из них посредничества. Все интернет-партии, в конечном счете, должны бороться за отключение интернета, в противном случае они обречены на борьбу с собой же и собственными устремлениями, неизбежно перерождаясь в собственное отрицание и становясь «ничем». Наступает время нового дискурса – дискурса «антиполитики» и «бесполитики».

Как некогда изобретение печатного станка привело к протестантизму в религии и культуре, в духовной сфере в целом, так ныне изобретение электронных средств коммуникации делает возможным протестантизм в политике – в сфере политического участия и управления. Отказ не только от всякого «политиканства» (беспринципности), но и от политиков как класса, как абсолютно незаменимых идеологически мотивированных «капитанов», жрецов и гуру общественного движения неизбежен почти так же, как и отказ от классических жрецов, претендовавших когда-то на свою особую, «компетентную» близость к божеству. Но как протестантизм в религии в результате привел лишь к всеобщему повышению культуры и духовной грамотности людей – к освобождению от инквизиции и индульгенций, так и протестантизм в политике, несомненно, приведет к распространению всеобщей политической грамотности – к внедрению массовых технологий управления, которые позволят избегать узурпации и коррупции (хотя бы на очень широком – «низовом» – уровне). Но, возможно, именно этого больше всего и боится нынешняя политическая система.