Ромашка (СИ) - Сергеева Женя

За дверью скрывался широкий, хорошо освещенный коридор, в нем находился дежурный младший персонал, принимавший больных и перенаправляющий их дальше. И две двери, каждая в свою часть больницы.

Нила опять подошла к левой, за ней располагались палаты и приемные, предназначенные для гражданского населения.

В покоях для отдыха лекарей никого не было, девушка быстро переоделась в удобный сероватый балахон, с вышитой на правом рукаве ромашкой и большим количеством специальных карманов для зелий и инструментов, которым предполагалось всегда находиться «под рукой».

Раскладывая малюсенькие пузырьки с зельями и их составляющими по кармашкам — для каждого свой, Нила вспоминала прошедший день. После пьянки и странного сна город в пограничье уже не казался таким страшным испытанием. Где-то в глубине души начинало формироваться предвкушение. Что будет там? В чем ее судьба? Даже если умереть… Но обманывать Нила сама себя не стала, умирать вот совершенно никак не хотелось, даже ради благородной цели.

Еще почему-то вспоминалась Горина, с тем самым мечтательным выражением лица. Несколько лет прожить с человеком, точнее с гномой, и только сейчас узнать, что и ей не чужда некоторая влюбчивость и страсть.

Собрав все, что надо, Нила быстрым шагом вышла из покоев и была практически сбита невысоким, внешне непримечательным пареньком. Выделялись в его внешности только огромные серые глаза.

— Ох, Нила, — парень согнулся и уперся в колени, тяжело дыша. — Тебе велели срочно прийти в корпус для военных.

— Что-то случилось? — Уже направляясь в нужную сторону, уточнила девушка.

Все еще пыхтящий парень пошел за ней:

— Раненых доставили, трех, сами бы справились, но один совсем на грани, твоя помощь нужна. Может вытащишь. Правда, уже особо не надеятся. Последний шанс.

— Опять с приграничья?

— Опять, там заварушка серьезная сразу и с эльфами, и с сильфами, возле Фантэя. — Нила почувствовала, как сердце пропустило удар и опять застучало, но быстрее, пальцы на руках похолодели. — Несколько дней набеги были то в одну, то в другую сторону. Этого, который при смерти, из плена вытащили. Нила… Ты бы его видела… — Последние несколько слов парень произнес горьким шепотом.

— Сейчас увижу. — Бесстрастно ответила девушка, пытаясь настроиться на ритуал соединения. Но известия не давали успокоиться. А ведь ей туда ехать через две недели. Что-то ее там ждет…

— Он в целительской номер пять, там мэтр Агнасий и все старшие целители из нашего и вашего корпусов.

— Спасибо, Стеф, тебе со мной приказали возвращаться? — В формулировке она не ошиблась, военные целители соблюдали иерархию подчинения Стражей и действовали в том числе и по приказу.

— Нет, на мне наблюдение за остальными подопечными, на мне и других младших. Так что я пошел. Заходи потом, если будешь в силах, мама пирог с собой дала ягодный, чаем напою. — Юноша несмело улыбнулся, на секунду Нила утонула в его огромных серых глазах, и прошел к палатам, где лежали выздоравливающие пациенты. Слава Покровителям, сейчас пациентов в этом корпусе оказалось немного.

После полумрака коридора свет в пятой целительской резал глаза, около двадцати магических ламп горели по всему периметру потолка, еще десяток располагался над столом, на котором лежал…

Человек? Оборотень? Нила бы сказала, что на столе лежал изувеченный кусок мяса. Ни одного живого места: раны, ожоги, грязь. В палате нестерпимо пахло кровью и сладковато — смертью.

Она уже была тут, ждала свою добычу. Не спешила, не торопилась. Даже если сейчас спасут, она все равно дождется своего времени. Не сегодня, так через год, через двадцать лет, через сто. Но от нее еще никто не уходил.

— Мэтр, Вы вызывали?

Никто из целителей не обернулся, они как стояли овалом вокруг стола, так и остались неподвижными. Напряжение и работу выдавали капельки пота, образующиеся на лбу и над верхней губой, стекающие по вискам и подбородку. И расфокусированные взгляды, устремленные куда-то внутрь себя.

— Нила, мы обезболили, но он уходит, подцепи, пока не стало слишком поздно.

Девушка проскользнула между ближайших к ней целителей, стараясь не сильно тревожить, чтобы не сбить концентрацию, и прошла к столу. Вблизи тело выглядело еще более жутко, эта жуть отдавалась странной неестественной щекоткой внутри живота и в стопах ног.

Хотелось отвернуться.

Но еще больше хотелось смотреть, жадно, чувствуя, как эта странная щекотка перерастает в болезненный ужас. Когда ты начинаешь чувствовать чужую боль, примеряя ее на себя и содрогаясь всеми внутренностями.

Нила постаралась отбросить лишние сейчас эмоции в сторону и сосредоточится на захвате и возвращении. Смерть не станет мешать одной из своих дочерей. Хватит у Нилы сил удержать — отпустит.

Положив руки на то месиво, что когда-то было грудной клеткой, Нила уже собиралась закрыть глаза, когда взгляд скользнул ниже и рваный всхлип пронесся по помещению.

Зачем?! Пытки на войне применялись обеими сторонами, воинов увечили, оставляли без глаз, без конечностей, без языка. Но такое надругательство Нила видела впервые.

— Нила, цепляй! — Прогрохотал мэтр.

С трудом оторвав взгляд от того места, где когда-то был детородный орган мужчины, Нила еще раз судорожно выдохнула, закрыла глаза и погрузилась в знакомую сумеречную пелену.

В ней не было места физическому восприятию: ни осязание, ни зрение, ни слух не работали, они просто отсутствовали. Жила только только мысль, только дух. Перебирая в голове клочки тумана, она искала в нем не свои мысли, не свои эмоции. Вот! Сначала она почувствовала в тумане боль, приглушенную, но все равно для нее очень неприятную. Затем пришло отчаяние и желание умереть. Потом страх, страх не выжить, что за ним не успеют…

Так, закручивая чужое сознание опять в клубок, уже заканчивая собирать все то, что когда-то было живым существом, она почувствовала, как под руками дернулось тело и на мгновение увидела глаза. Чужие, желто-зеленые, странные, наполненные ненавистью и желанием убивать. Боль взорвала туман и поглотила сознание девушки.

Глава 4

В себя Нила пришла под щебет птиц за окном.

«Уже утро? И где это я?»

Девушка приподняласьс того, на чем лежала, опираясь на локоть. В теле присутствовала легкая слабость, но в целом чувствовала она себя сносно.

При первом осмотре помещение оказалось похожим на целительские покои в лечебнице, но в то же время отличалось: другая мебель, другая обстановка.

— Пришла в себя? Это хорошо, я тебе укрепляющее и восстанавливающее приготовил и еды принес немного, но она уже остыла. — Проник сквозь размышления сиплый от усталости голос наставника.

Нила приподнялась еще сильнее и увидела, что за столом около окна сидит мэтр Агнасий. Бледный, с мешками под глазами, красными кровяными прожилками в белках глаз. Он рассматривал Нилу с печалью и задумчивостью во взгляде.

Сильно же они потратились магически, если не стали восстанавливать сами себя. А младших, значит, берегут для пациетов.

— Благодарю, мэтр. Я и правда что-нибудь бы сейчас съела, даже холодное… — Девушка слабо улыбнулась и села на кровати, которая служила местом отдыха персоналу.

Казалось, до этого момента она ничего и не помнила, но стоило сесть, голова немного закружилась, и весь вчерашний день, и прошедшая ночь замелькали картинками в сознании. И ярче всех выделялись эти огромные нереального цвета глаза.

— Мэтр, а воин, которого мы вчера лечили, он… умер, да? Я не справилась? — Ниле почему-то стало горько.

— Жив… Но восстанавливаться ему еще не меньше двух недель. И, Нила… Впрочем, подкрепись, и пойдешь со мной. — Голос мэтра звучал глухо. Никакой радости по поводу исцеления больного не было и в помине. Такая странная реакция лекаря не просто поразила Нилу, она заставила изрядно нервничать.

Еда не доставляла удовольствия, вязкая остывшая каша неприятно размазывалась по небу и языку, проглатывать ее получалось вообще с трудом. Опустошив наполовину тарелку, девушка быстро, в несколько глотков, выпила чуть горьковатую настойку и поднялась.