Сон, сновидения и смерть. Исследование структуры сознания. - Гьямцхо́ Нгагва́нг Ловза́нг Тэнцзи́н "Далай-лама XIV"

Самоконтроль и самопознание сближает то, что у них один источник — концепция человеческого существа как чего-то замкнутого и самодостаточного. Платон не мог постичь человека вне связи с космосом, Августин не мог постичь человека вне связи с Богом... Однако сейчас у нас есть представление о человеке, в рамках которого вы можете одновременно верить в Бога и одновременно быть связанным с космосом, также вы можете постичь человека как явление замкнутое в себе с помощью этих двух способностей — самоконтроля и самопознания. Это также означает, что главной ценностью в моральной и политической жизни Запада является свобода, свобода контролировать ситуацию или свобода понимать, кто ты есть, и быть самим собой.

Далай Лама вновь уточнил суть излагаемого:

— Существует ли здесь допущение, что самоконтроль обязательно подразумевает наличие самосущего или независимого «Я», тогда как самопознание предполагает, что это сомнительно?

Чарльз ответил, что необязательно, что самопознание также предполагает наличие собственного «Я», но оставляет возможность того, что познание может выйти за его пределы. Доктрина самоконтроля предполагает наличие контролирующего фактора и никогда не ставит это под сомнение. Например, философия Декарта исходит из того, что «Я», индивид, существую. Вся система научного понимания мира строится на этой уверенности.

Нарисовав эту наглядную картину современного понятия «личность», Чарльз вернул обсуждение темы к отношениям между этой концепцией и научной традицией, в особенности к определенным научным моделям, ранее фигурировавшим на конференциях «Ум и Жизнь».

— Возьмем, например, подход когнитивной психологии, которая применяет модель «компьютера» для описания механизмов человеческого мышления. Я должен признать, что для некоторых из нас это необычная, сумасшедшая идея.

Но возвратимся назад к Декарту. Отношение к себе как к инструменту приводит к рассмотрению «личности», «Я», как механизма. Идея того, что все мы, в сущности, являемся механизмами — очень близка к этому направлению. В то же самое время Декарт придавал большое значение ясному, расчетливому мышлению. Другими словами, мышление будет более ясным, если оно следует формальным правилам, в которых вы абсолютно уверены. Соответственно, вы должны быть уверены в том, что каждый шаг является верным шагом, от которого вы перейдете к следующему верному шагу. В компьютерах замечательно то, что они сочетают такое абсолютно формальное мышление с механическим воплощением. Люди, глубоко впечатлённые этой стороной западной культуры, бесконечно увлечены компьютерами и поэтому готовы положить их в основу модели человеческого ума.

По другую сторону находятся гуманитарные науки, которые развивались, опираясь на долгую традицию самопознания. Одним из изменений в языке, возникшим на Западе, стало не только частое использование таких слов, как «личность», но и применение образных выражений для описания внутреннего состояния. Такое выражение, как «внутренние глубины», широко используется в нашей культуре. Интересно, существует что-либо подобное в тибетском языке?

Смысл этого выражения в том, что каждый из нас должен совершить длительное и глубокое изучение самого себя; мы думаем об этом не как о том, что относится к нашей анатомии, мы думаем об этих глубинах как о духовно-внутренних. Отсюда вытекает другое научное направление, примером которого служит психоанализ.

Сегодня на Западе существует ещё одно направление самопознаний — индивидуальность. Это слово используется сейчас в совершенно непривычном смысле. Мы часто говорим об открытии своей «индивидуальности» или о том, что у наших подростков кризис индивидуальности — они не могут самоопределиться, и это вызывает боль и драмы. Моя индивидуальность — это то, кто я есть. В каком-то смысле это способ описать себя как духовное существо, потому что, когда люди говорят о своей индивидуальности, на самом деле они говорят о некоем горизонте, под которым они подразумевают то, что действительно важно для них и что является необходимым в жизни человека. Иными словами, считается, что то, кем является человек, ограничивает его духовный горизонт. Это еще раз указывает на поиск того, что отличает данного человека от всех других. Именно в этой области на Западе сейчас идут исследования новых путей понимания человека.

Здесь проявляется интересная и наглядная связь между западными и буддийскими взглядами. Рассуждение об индивидуальности дает возможность радикально пересмотреть и описать себя по-новому; я могу выяснить, что-то о себе; может оказаться, что то, кем я себя считал, не соответствует действительности и требует переосмысления и нового описания. Именно в этой области некоторые западные философы начали сомневаться в неоспоримости представления о том, что собственное «Я», «личность» является ограниченным, реально существующим объектом. Они стали задаваться вопросом: «Есть ли на самом деле «отдельная личность», единое «Я»?» В этой области, которая лежит на границе неопределённого, и ведутся сейчас исследования о природе собственного «Я». Частично такое философское движение явилось реакцией на концепцию самоконтроля, в которой «Я» всегда выступает в роли контролирующего агента и где нет сомнений в его целостности. Подобного рода культурные войны привели к новым моделям понимания личности, в которых ставятся вопросы: контролируем ли мы себя?., нет ли в нас чего-то глубинного, не входящего в наше «Я»?., и не приведет ли самопознание к чему-то необычному, обескураживающему, новому и странному?

Доклад пришел к логическому завершению, и среди участников началось бурное обсуждение. Следующий вопрос Далай Ламы явился превосходным примером, показывающим различия между традициями:

— Неужели не существует особой связи между развитием концепции личности и гуманизмом? Я слышал два различных определения термина «гуманизм». С одной стороны, в нем присутствует положительный смысл, облагораживающий собственное «Я», наделяющий личность определенными возможностями или силой. В результате личность уже не будет простым орудием в руках Бога или какой-либо другой внешней силы, — в этом смысле гуманизм кажется чем-то положительным. С другой стороны, в другом контексте гуманизм несет и негативный смысл, когда он опирается исключительно на собственное «Я» и рассматривает окружающую среду как нечто, чем личность может манипулировать и что может эксплуатировать. Если это действительно так, то как сочетаются эти два смысла гуманизма и какой из них преобладает[5]?

Чарльз ответил:

— Одно из значений слова «гуманизм» сконцентрировано на человеке, на человеческом существе. Как я говорил ранее, два способа — самоконтроль и самопознание — позволяют нам очертить человеческое существо и сосредоточиться на нем, но гуманизм, как и человек, разнообразен и его части могут находиться в конфликте друг с Другом. Два смысла гуманизма, о которых вы слышали, по сути, — две стороны одной медали в развитии Запада. Исходный позитивистский гуманизм был относительно слеп к отношениям между человеческим существом и остальным космосом. Сейчас, действительно, существует развитый гуманизм, который, среди всего прочего, принял знание о связи личности с космосом, но это не первичный гуманизм.

Далай Лама продолжил:

— Когда вы говорите о космосе, являются ли человеческие существа частью космоса или они раздельны с ним? Если под космосом подразумевается окружающая среда, а каждое человеческое существо рассматривается как отдельная движущая сила, существующая внутри ее или даже вне ее, разве человеческие существа не считаются произведёнными окружаю шей природой?

— Да, но с точки зрения современного гуманизма, который ставит нас в положение пользователей по отношению к инструментам, космос вокруг нас — это то, что мы можем и должны контролировать. Первоначально Декарт и другие придерживались строгого дуализма, согласно которому человеческая душа считалась полностью отдельной от космоса; но позже, как вы верно заметили, все изменилось. Другая форма гуманизма объясняет человеческое существование как зависящее от природных элементов, заметно снижая самонадеянную позицию контроля. Действительно, я думаю, это положение полно противоречий, но часто противоречивое положение продолжает жить, потому что оно глубоко укоренилось.