Крис Брэдфорд - user

- Да, им пришлось заплатить миллион долларов, чтобы его вернули невредимым. Но

этого бы не случилось, будь у семьи команда телохранителей. Моя организация

предоставляет такие услуги. И отличается тем, что тренируем мы только юных стражей, -

полковник Блэк посмотрел на Коннора, сказав это. – Часто они даже эффективнее, чем

обычные взрослые телохранители, привлекающие к себе внимание. А страж-друг является

постоянным спутником ребенка, он обеспечивает отличную защиту для уязвимой или

важной цели, - полковник замолчал, чтобы его слова Коннор успел обдумать.

- И вы хотите, чтобы я стал стражем-другом? – поразился Коннор.

- Ты правильно понял.

Коннор рассмеялся и вскинул руки.

- Вы ошиблись. Я – не тот, кто вам нужен.

Полковник покачал головой:

- Я так не думаю.

- Но я еще учусь в школе. Я не могу быть телохранителем!

- Почему? Это в твоей крови.

Коннор недоверчиво посмотрел на полковника Блэка. А тот сказал то, что

совершенно выбило его из колеи.

- Ты пойдешь по стопам отца.

- О чем вы? – отозвался Коннор, тут же ожесточившись. – Отец умер.

Полковник печально кивнул.

- Знаю. Я был очень расстроен новостью. Мы с твоим отцом дружили. И сражались

вместе.

Коннор разглядывал мужчину перед собой, не понимая, врет ли он.

- Отец никогда о вас не говорил.

- Понятное дело. Мы старались в САС разделять личное и работу.

- САС? Отец был в армии, - исправил его Коннор.

- Это прикрытие. Твой отец был в особой команде САС, ответственной за борьбу с

терроризмом и близкую защиту важных людей, - объяснил полковник. – Он был одним из

лучших.

От этих знаний Коннору стало не по себе, ведь он всегда думал, что хорошо знал

отца.

- Почему он не рассказал мне?

- Он должен был хранить это в секрете. Чтобы защитить себя и свою семью.

- Я вам не верю, - сказал Коннор, вцепившись в подлокотник. Весь мир пошатнулся

из-за поднятой темы об отце. Полковник вытащил фотографию из нагрудного кармана и

передал ее Коннору.

- Ирак, 2004 год.

Команда из пяти солдат с автоматами стояла где-то в пустыне. Посередине был

молодой полковник Блэк, его шрам виднелся над воротником брони. Рядом с ним стоял

высокий загорелый мужчина с темно-каштановыми волосами и знакомыми сине-зелеными

глазами – Джастин Ривз.

Коннор лишился дара речи. Он держал фотографию дрожащей рукой и старался

сдержать слезы, он не ожидал увидеть лицо отца.

- Можешь оставить себе, - сказал полковник. – Теперь насчет твоей работы в

«Страже-друге».

- Что? – воскликнул Коннор, все происходило слишком быстро. – Но я еще не

согласился.

- Да. Выслушай, и ты согласишься.

Коннор осторожно опустил фотографию с отцом на стол, но не мог отвести взгляда.

- Твоя школа будет осведомлена, что ты перевелся в частную школу.

- Частную? – повторил Коннор. – У моей семьи нет таких денег.

- Тебя будут спонсировать по специальной схеме. Нам нужно прикрытие для твоего

переезда в тренировочный лагерь стражей. Нужно убедиться, что наша операция секретна.

Никто не должен знать.

- Переезд? – возмутился Коннор. – Простите, но я не могу оставить маму. Ищите

другого.

- Мы знаем о твоей ситуации, - сказала полицейская с ободряющей улыбкой и

оставила на столе перед ним конверт. – Мы организовали все так, чтобы за ней

присмотрели. И все расходы покрыты.

Коннор уставился на загадочный блокнот, потом на полковника.

- А если я не хочу становиться телохранителем?

- Решение за тобой. Ты можешь уйти, но, думаю, ты пожалеешь.

Коннор все понял.

- Так я не арестован?

- Кто сказал, что ты был арестован? – отозвался полковник, вскинув брови.

Коннор оглянулся на полицейских, а потом понял, что они даже не зачитали ему его

права, не арестовали его официально. Они лишь попросили его проехать в участок.

- Я даю тебе время подумать, - сказал полковник Блэк и оставил поверх конверта

визитку. Она была черной, как ночь, с серебряным выпуклым логотипом щита с крыльями.

Ниже был телефонный номер, и больше ничего.

Полковник кивнул на прощание и исчез за дверью, за ним шли полицейские.

Коннор остался один. Он смотрел на визитку, в голове крутились события прошлого

часа. Его жизнь перевернулась с ног на голову – он только стал чемпионом, а теперь вдруг

получил приглашение в телохранители. Он смотрел на конверт, ему было интересно и

страшно знать, что там внутри. Он решил оставить это на потом. У него были и другие

проблемы.

Подхватив визитку, конверт и фотографию, Коннор встал и направился к двери. Когда

он открывал ее, то думал, что ошибся и пошел не туда. В фойе было темно и пустынно,

здание было ужасно тихим.

- Ау! Есть тут кто-нибудь? – позвал он. Никто не ответил.

Он заметил свою сумку на стойке. Он спрятал конверт и фотографию рядом с

трофеем, а визитку полковника оставил в кармане и направился к выходу. Шаги эхом

отдавали по пустому фойе. Он прошел доску объявлений, одно из них уже устарело на два

года. Странно, что его еще не сняли.

Он толкнул тяжелую дверь и вышел на улицу в серый вечерний свет. Радуясь тому,

что вокруг уже не давит тишина, он оглянулся, думая увидеть полковника Блэка. Но ни

полковника, ни полицейских не было видно. Двери за ним захлопнулись, он заметил, что

плакат про терроризм сняли, теперь было видно сине-белую табличку:

«ЭТО БОЛЬШЕ НЕ ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК.

Ближайший участок по адресу: 444 Баркинг роуд, Плэйстоу».

Коннор уставился на табличку. Вся операция по его поимке была разыграна!

Он вытащил из кармана единственное доказательство того, что встреча была, -

черную визитку с крылатым серебряным щитом… и одиноким номером телефона.

Глава пятая:

- Опаздываешь, Хазим, - прорычал на арабском мужчина с полным ртом зеленых

листьев ката [1]. Мужчина с густой бородой, крючковатым носом и загорелой кожей цвета

темного песка обнажил желто-коричневые зубы с недовольством.

- Прости, Малик, но самолет задержали, - ответил Хазим, поклонившись с почтением

мужчине, восседавшему как царь в дальнем конце прямоугольной белой комнате мафрай

[2].

Малик раздраженно фыркнул, но махнул ему садиться. Хазим, юноша из Йемена с

выдающимися бровями и угловатым лицом, был бы красивым, если бы не его опущенные

вниз уголки губ. Он осторожно занял место среди других членов Братства.

Комната была полна мужчин, одетых в одеяния длиной до лодыжек, белый цвет

оберегал от жары. У некоторых на голове не было ничего, у других – красно-белые платки.

Они сидели на больших подушках, левая нога подогнута, правая рука лежала на правом

колене, а левый локоть – на подлокотнике. Перед каждым стояла миска, откуда мужчины

брали листья и жевали, оживленно общаясь.

По традиции в комнате мафрай было два ряда окон, верхние были украшены

витражами, лучи вечернего солнца окрашивались в цвета радуги, падая на покрытый

ковром пол. На нижнем ряду обычные окна были распахнуты, чтобы комната

проветривалась. Хазим не привык к местной жаре и был рад ветерку. С верхнего этажа

ему открывался прекрасный вид на Сану, столицу Йемена. Выгоревшие на солнце крыши

белых и песочного цвета домов тянулись вдалеке, переходя в горы.

- И где твой кат? – осведомился Малик.

Хазим виновато вскинул руки.

- Простите, я беспокоился о перелете, на рынок зайти не успел.

- Пф! – фыркнул Малик. – Я не потерплю опозданий и неуважения к нашим

традициям. Понятно?

Хазим кивнул, заерзав под тяжелым взглядом мужчины. Но выражение лица Малика

быстро сменилось улыбкой, он хлопнул Хазима по спине.

- На этот раз прощаю, Хазим. Ты ведь был осторожен. Кедар, поделись с ним, -

приказал он сидящему слева от Хазима мужчине. – Нельзя в Йемене сидеть без ката.

Кедар напоминал Геракла телосложением, борода его была тонкой, он протянул

Хазиму пригоршню листьев. В Йемене было принято жевать кат. Мужчины собирались

вечером, сидели и жевали листья, общались, это было так же, как для американцев зайти в

кафе и выпить кофе, а для англичан – как чаепитие, вот только кат оказывал действие,

схожее с реакцией на несколько чашек крепкого эспрессо.

Благодарно кивнув, Хазим сунул пару листьев в рот и разжевал. Горький сок попал на

язык.

- У вас нет кокаина? – спросил он, стараясь не кривиться.

Малик недовольно вскинул руки, кривясь, и повернулся к мужчине с редеющими

волосами и в круглых очках.

- О чем я и говорил, Бахир! В нем американский яд. Вон хорошая йеменская вода, -