Наследники Тимура - А. Валевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Учтите только одно условие — вам совсем нельзя волноваться.
Мария Кирилловна улыбнулась:
— Спасибо, доктор! Я думаю, что это мне удастся.
— Ну и прекрасно! — сказал врач. — Проживете еще сто лет.
7-й «б» класс, в котором Мария Кирилловна была теперь классной воспитательницей и преподавала алгебру и геометрию, мог стать хорошим классом, если бы не Зойка Дыбина — зловредный «вожачок» и «заводила» всех ссор и скандалов. Пионерский коллектив не был дружен и сплочен, чтобы оказать ей настоящий отпор. Она умудрилась перессорить между собой даже хороших девочек, и теперь в самом коллективе появились группы. Единства не было. Аня, Тося Пыжова, Наташка, а с ними и большинство пионерок вели с Зойкой постоянную борьбу. Но были и такие, которых поведение Зойки забавляло. Они даже старались подражать ей. А Лиза Гречик и Тамарка Болшина, которых Зойка щедро потчевала конфетами, водила на свой счет в кино и всячески опекала, были ее раболепствующими подружками-подпевалами.
Лизу Гречик справедливо считали эгоисткой, болтушкой и сплетницей. Каким-то образом она раньше всех узнавала о школьных новостях и событиях, безбожно их преувеличивала, перевирала и разбалтывала. У нее не было настоящих подруг. Девочки не питали к ней доверия. Узнав Лизу поближе, они живо оставляли ее.
Тамарку Болшину девочки тоже не баловали дружескими симпатиями. Она была девочкой ограниченной и даже несколько туповатой. С трудом перекочевывала из класса в класс, обычно с переэкзаменовками. К концу каждой четверти девочки брались за нее всем звеном, помогали вылезти из «двоечного болота». Она принимала их помощь стыдливо, с оглядкой, потому что боялась Зойкиных издевательских насмешек.
— Опять унижаешься? Как маленькая! — говорила презрительно Зойка. — Я бы на твоем месте совсем бросила школу, а не стала просить помощи!
— Мне трудно самой! — оправдывалась Тамарка. — Видишь опять двойку получила…
— Подумаешь! Все великие люди были с двойками! Независимость Зойки, смелость ее суждений и поступков покоряли Тамарку. Она льнула к ней, заискивала, старалась во всем услужить, побаивалась крутого Зойкиного нрава.
В тот день, когда Аня Баранова была так огорчена школьными делами, в классе произошло следующее событие.
Мария Кирилловна вызвала Зойку на уроке геометрии. Тряхнув огненно-рыжими волосами, Зойка неторопливо пошла к доске. Проходя мимо парт, лукаво подмигивала девочкам, — дескать, сейчас выкину какой-нибудь номер.
Кое-кто торопливо помахал ей вслед промокашками. Это было молчаливое, заведенное в 7-м «б» доброе пожелание «счастливого плавания!».
Две ее закадычные подружки с настороженным любопытством следили за Зойкой. Они были посвящены в ее план и сейчас в нетерпеливом, волнении ерзали на партах. Лиза Гречик — непревзойденная специалистка по подсказкам — уже шептала, не раскрывая губ, как чревовещатель:
— Ой, что будет, девочки! Ой, что будет!
Мария Кирилловна постучала карандашом по чернильнице.
— Прекратите разговоры!
Наступила тишина.
Зойка довольно быстро решила задачу. Ответила на два вопроса в обычном для нее тоне небрежной снисходительности, к которому трудно было придраться. Мария Кирилловна и не думала придираться. Она не обратила внимания на тон или сделала вид, что это ее не касается.
— Хорошо! Садись, пожалуйста! — сказала она и наклонилась над журналом.
В этот момент Зойка сделала быстрое, еле заметное движение в сторону классной доски, и в руках у нее оказалась географическая указка.
Зойка пошла по проходу, тяжело опираясь на указку, с преувеличенным усилием волоча за собой правую ногу. Лицо ее от напряжения стало таким же огненно-красным, как и ее рыжие волосы.
Класс замер от неожиданности.
Зойка шла медленно, приближаясь к своей парте.
Лиза Гречик подскочила на месте, фыркнула, закрыла рот рукой, стала давиться и кашлять от смеха.
— Тише, пожалуйста! — сказала Мария Кирилловна, перелистывая журнал. Потом отложила его в сторону и, выпрямившись, посмотрела на девочек.
Они все опустили глаза, растерянные, напуганные и смущенные. В замешательстве они перебирали учебники и тетради.
— Дыбина! Подойди ко мне! — послышался ровный голос Марии Кирилловны.
Зойка нехотя повернулась, скорчила недовольную гримасу:
— А что такое? У меня нога болит… Вы думаете, только у вас может болеть? Что вам школьной указки жалко?!
Весь класс загудел взволнованно и возбуждённо.
Первой не выдержала Аня Баранова. Она вскочила из-за парты, схватила Зойку за ее густую рыжую гриву и с силой дернула к себе.
Староста класса — Тося Пыжова — бросилась к Зойке с другой стороны и вырвала из рук ее указку. В полной растерянности она не знала, что делать с этой палкой. Хотела ее поставить, но уронила. Положила зачем-то на стол перед Марией Кирилловной и стояла, вся залитая румянцем, беспомощно разводя руками и приговаривая:
— Мария Кирилловна! Мария Кирилловна!
— Садись на место, Тося! — сказала Мария Кирилловна. — Сядьте же все на свои места! — прибавила она строго. — Перестаньте шуметь! Успокойтесь!
В это время раздался звонок.
Мария Кирилловна собрала тетрадки, взяла журнал и не торопясь пошла к выходу.
Тося Пыжова с предупредительной поспешностью распахнула перед ней двери. Подскочила Аня Баранова, ухватилась за стопку тетрадок, которую несла Мария Кирилловна:
— Разрешите, я, помогу…
— Спасибо, девочки, не надо! Мария Кирилловна вышла из класса.
Как только за ней закрылась дверь, все бросились к Зойке. Она вскочила на парту, обороняясь от девочек ногами и кричала:
— Так и надо! Так и надо! Кривуля! Ябедница! Съела!
— А ну слезь с парты! — крикнула угрожающе Тося Пыжова и схватила Зойку за ногу. — Аня, девочки, помогите мне ее стащить!
Зойка завизжала:
— Уйди! Подхалимка! Слуга двух господ! Отпусти ногу, а то я тебя так лягну…
— Это подло! Ты понимаешь, что это подло! — кричала сама не своя Аня Баранова, — Мы выгоним тебя из пионерской организации, не примем в комсомол. Ты просто мерзавка! Больше ты никто!
— Не трогайте Зойку! — тихонько заверещала Тамарка, но ее резко оттолкнули, и она боязливо спряталась за спину своей подруги.
А Лиза Гречик уже успела выскочить в коридор, и там, среди девочек других классов, неистово махала руками, захлебываясь рассказывала о происшествии, время от времени приговаривая:
— Ой, девочки, что было-то! Что было!
В классе появились любопытные. Прибежала старшая пионервожатая, за ней завуч. Они с трудом водворили порядок.
Урок литературы начался с опозданием на пятнадцать минут. Но класс никак не мог успокоиться. Учительница, исчерпав все свое терпение, принуждена была прекратить урок задолго до звонка.
Доложили директору школы. Софья Евстигнеевна была возмущена:
— Распоясалась девчонка! Исключать надо. Только ведь найдутся опекуны и благодетели, скажут: «Крайняя мера!»
Она велела написать от имени дирекции школы категорический вызов родителям Зойки и сказала старшей пионервожатой:
— Назначьте сбор отряда. Пусть класс даст ей хорошую головомойку и сам решит, всем коллективом, — что с ней делать.
Мария Кирилловна пришла домой усталая. Она хотела пойти на квартиру к Зойкиному отцу, но у нее не было никаких сил сделать это. Она даже не смогла прочитать газету. В висках стучало. По корням волос проносилась знакомая обжигающая боль. Мария Кирилловна согрела воду для грелки и легла в кровать.
Она долго лежала так с открытыми глазами, не гася света, и, только когда согрелись ноги, задремала. Но это был беспокойный сон, не приносивший отдыха больному сердцу.
Игра продолжается
За всю дорогу от Дворца пионеров до дому с Аней не произошло никаких происшествий. Первое время она еще поглядывала по сторонам, но как бы невзначай, искоса, чтобы не обнаружить перед своими провожатыми неосновательных подозрений. «Там, где это покажется удобным для нападающих…» — вспомнила она слова Гриши Буданцева. Конечно же, не на Невском проспекте! Он залит светом, и в обе стороны его течет многолюдный беспрестанный поток пешеходов. Мчатся переполненные пассажирами троллейбусы и автобусы. Их обгоняют такси, автомобили всех марок. На перекрестке они образуют целое стадо. Оно колышется, фыркает и урчит от нетерпения. Но вот регулировщик зажег зеленый глаз светофора. Машины радостно замычали, ринулись вперед… А пешеходы с двух противоположных тротуаров поплыли навстречу друг другу. Словно танцуя кадриль, они сошлись, притопнули ногами и разошлись, меняясь местами. Люди торопятся в театр. Скорей! Осталось двадцать минут до начала спектакля. Здесь, в районе Публичной библиотеки, в этот час каждый третий пешеход — театральный зритель.
